Реки крови (СИ)

— И еще, надеюсь, ты понимаешь, что нам придется сдержать все обещания, данные этому вампирскому оборотню, — Ламия не скрывала своей озабоченности и брезгливости.
— Понимаю, но выхода нет, ликане нам нужны. Эта армия, — Роксолана кивнула в сторону леса, за которым и находилась упомянутая вражеская армия, — Она лишь та часть восстания против нашей власти, что видна, но есть и другие, которые открыто не выступят…
— Не учи меня править! — резко огрызнулась Ламия, — Я прекрасно знаю, что многие на местах будут недовольны нами, но никогда не скажут этого в открытую, а будут по-мелкому гадить и плевать в спину, и я прекрасно знаю, что нам нужны верные люди по всей стране, которые будут следить, чтобы подобное не вредило нам сильнее ожидаемого. Просто я до сих пор не могу поверить, что «наши верные люди» будут оборотнями и нам придется делиться с ними властью.
— А кому еще поручить подобное в этом хаосе? Голод изрядно подорвал доверие не только к нам с тобой, но к магам в целом. Плевать на крестьян, но ведь и аристократы уже ворчат о том, что в тех странах, где власть принадлежит дворянам, такого не случается.
— Да-да, не случается, — хмыкнула Ламия, — Правда, лишь среди самих дворян, а вот остальные от голода дохнут, как и у нас. Но меня волнует не это. Ты же понимаешь, что морковкой перед носом и пустыми обещаниями мы не отделаемся? Нам придется дать ликанам настоящую власть и конкретно дать власть этому подозрительному Гонте, который так легко режет глотки магам. Водить его за нос не получится.
— Я все понимаю и…
— И ради нас будешь готова пригреть его в собственной постели!
— Да не собираюсь я с ним спать! — сквозь зубы процедила Роксолана, — Да, красавчик. Да, понравился. Но с животными не сплю!
— А жаль, — неожиданно заявила Ламия, — Так у нас было бы хоть какое-то влияние на этого типа и можно было сделать вид, что он не более чем твоя постельная зверушка. Легкий и мимолетный каприз. А так мало нам освобождения оборотней и выдачи им оружия, так ведь еще и в правительство Гонту вводить придется и должность давать и к мнению его прислушиваться.
— Он этого не просил, — напомнила Роксолана.
— Все едино попросит. К тому же, это и в наших интересах, врага надо держать поближе. Да и если оборотни будут в правительстве, то на них можно будет многое валить, и в бедах людей будут виноваты они, а не мы. И цепные псы, следящие за всеми, и главные виновники всего плохого.
— А удержим ли мы их в узде, подруга? — впервые за долгое время Роксолана позволила себе усомниться в правильности собственного же решения о предоставлении свободы ликанам.
— Не знаю. Легкость с которой Гонта со своими бандитами режет архимагов и магистров меня пугает. Вампиры его этому явно учили. Что наводит на крайне интересные размышления о том, для чего они это делали.
— Это даже не вопрос. Против нас их готовили. Союзнички, — Роксолана презрительно скривила лицо.
— А других у нас и нет. Вампиры и оборотни, вот теперь наша опора, — хмуро произнесла Ламия.
— Мы мечтали не о таком будущем для Валерии, — усмехнулась Роксолана, — О! А давай завоюем Тор и переселим оборотней туда!
Сначала Ламия посмотрела на соратницу и любовницу как на безумную, но потом задумалась. Очень-очень сильно задумалась.
По всем раскладам выходило, что освобожденные оборотни должны были стать «новой элитой» Валерии. Верные псы, стоящие у подножия власти двух архимагесс. И эта верность была бы обеспечена не только благодарностью за освобождение, это вообще не очень надежная основа верности, тем более для целой расы бывших рабов. Нет, верность ликан была бы обеспечена их противопоставлением всем остальным жителям страны. Дворяне, купцы и крестьяне должны были ненавидеть их всей душой и стать тем противовесом, который бы никогда не позволил оборотням предать своих хозяек. Но и ненависть… нет, это хороший элемент управления, но за пару десятков лет она угаснет, и на смену ей придет жажда наживы и финансовая выгода, а это такая падла, которая способна объединить даже самых непримиримых врагов и тогда может случится что угодно. И кого тогда прикажете «разделять» чтобы «властвовать»? Но вот целая страна, которая ненавидит Валерию это уже серьезней. И если эта страна станет также самозабвенно ненавидеть ликан, то на этом можно будет хорошо сыграть. Тем более, что часть вины можно будет свалить на вампиров, которых в Торе помнят лучше чем где-либо еще в мире.
 
— Я подумаю, подруга. Я очень хорошо об этом подумаю.
*****
Дела Колет были плохи. Настолько плохи, что вампиресса никогда бы не поверила, расскажи ей кто-то о том, что у нее когда-нибудь будет подобная ситуация. Но что было, то было. Планы девушки рушились один за другим.
Сразу после победы над жрецами авторитет Великого князя среди его сторонников и оставшихся верными каст эльфов был такой, что начни он питаться младенцами — ему бы это простили и даже снабжали бы всем необходимым. Казалось бы, чего еще надо? Но ведь основной план-то был не в этом!
Эльфы должны находиться в состоянии перманентной, непрекращающейся ссоры. Касты должны смотреть друг на друга волком, и на вершине этого хаоса должен быть Великий Князь, а точнее, его кукла, которой управляет она, Колет. В подобном хаосе Великий лес лежал бы у ног вампиров и можно было осуществить здесь многое. Очень многое.
Вот только, по факту, не удалось даже жрецов уничтожить.
Остатки касты покинули свои исконные территории обитания и перебрались на границу с Чергорией, а там была такая анархия, что приказы не исполнял никто, да и не было никого, кто бы подчинялся власти Великого князя. Тогда перед куклой правителя эльфов предстали наиболее уважаемые старейшины всех остальных каст и уговорили Колет повременить с окончательным уничтожением жрецов, которые, если и могли покинуть Великий лес, то только в лапы вампиров Чергории. Вампиресса дала себя уговорить, тем более остатки касты жрецов в ее представлении являлись идеальным громоотводом и стороной, которую можно было легко обвинить в любых бедах и несчастьях, да свалить на них возможные собственные промахи. Вот только из жрецов получился не только отличный стрелочник, но они стали также и прекрасным пугалом для всех остальных и заставили их быть едиными даже там, где эльфы традиционно соперничали друг с другом.
А потому, когда Колет устами и руками Великого князя решила провести любимую всеми политиками игру в разделяй и властвуй, у нее ничего не получилось.
По замыслу вампирессы, касты эльфов должны были начать ссориться друг с другом еще на этапе дележа добычи, доставшейся им от побежденных жрецов. Но, к удивлению Колет, ничего подобного не произошло. Никакие намеки Великого князя на нечистоплотность конкурентов не были услышаны. Несколько редчайших и уникальнейших артефактов были поделены так, что недовольных не осталось.
Единственный в своем роде переносной алтарь с мощнейшим накопителем магической энергии, способный заряжать другие накопители, был по всеобщему единогласному решению передан в руки Великого князя и устроить вокруг него свару не получилось даже на секунду. Все просто сказали, что им такое не нужно! Как такое вообще может быть кому-то не нужно? Да любой король полцарства за подобный алтарь отдаст!
Записи, методики и ритуалы по созданию личей — то, за что Колет сама была готова убивать всех и каждого, единогласным решением были приговорены к уничтожению. Еле удалось в последний момента заменить настоящие материалы подделкой.
Да Мур их всех побери! Даже презренные деньги и ценные материалы поделили без ссор и взаимных претензий! И никто не ушел обиженным или просто недовольным. «Все по справедливости, брат.» Ага. Тысячи лет грызлись из-за любого лишнего медяка доставшегося не им. Нескончаемые века интриг и взаимной подлости лишь ради небольшого усиления собственной касты — и вот те раз. Они делят все честно и открыто, без недомолвок и претензий. И даже не вспоминают при этом, как дед какого-нибудь старейшины хренову тучу лет назад в точно такой же ситуации обидел деда другого старейшины.