Дворянство Том 1 (СИ)
Последняя мысль бретера была удивительно здравой и ясной - о том, что, если посмотреть беспристрастно, бой достоин того, чтобы про него сложили настоящую, хорошую легенду о том, как один сразил многих. Не такую громкую, разумеется, как про месть Лунного Жнеца подлому боному, однако вполне достойную. Но этой схваткой тот, кого прозвали Чумой, гордиться не станет и от рассказов о ней воздержится.
Затем были только тьма и покой.
- Господи, помилуй, - прошептал Гаваль, оглядываясь с безумным видом. - Господи… Что же нам теперь делать…
Он посмотрел на Гамиллу, как умирающий от голода на просяную лепешку. С отчаянной надеждой и одновременно пониманием - оплаченное время телохранительства закончилось, а больше у менестреля нет ни монетки. Поэтому арбалетчица больше ничем ему не обязана.
- Что же делать, - растерянно повторил Гаваль, у которого перед внутренним взором уже возникли колесо для разбивания суставов, кипящий котел, крючья для подвешивания за ребро, столб с гвоздями, а также другие инструменты палаческого ремесла. Менестрель не помнил в точности, какое наказание положено соучастникам выступления против императорской власти, но справедливо полагал, что петлей тут не отделаться.
Гамилла выдохнула, глядя, как рассеивается пар в холодном воздухе, качнула головой, стараясь не глядеть в сторону пожилого копьеносца, что невозмутимо оттирал обрывком чьего-то плаща кровь со своего оружия. И ничего не сказала в ответ.
- Надо бежать, - подытожил хромающий с костыльной палкой горец. На обветренной носатой физиономии явственно читалось понимание, что Марьядек сменял шило на мыло, став не просто браконьером, но участником преступления против Империи. А судьи вряд ли станут дотошно изучать нюансы, определяя точную степень вины и соучастия.
_________________________
«На четверть пуда» - это не творческое преувеличение, хотя тут я ориентировался скорее на образцы уже огнестрельной эпохи. Сапоги, скажем, рейтар, действительно могли весить по нескольку килограммов каждый.
«Два (три) шанса из пяти» - в не смертельных поединках бретеров обычно пять «раундов», соответственно шансы в схватке насмерть и качество бойцов тоже издавна считаются по пятибалльной шкале.
Глава 10
Глава 10
Шотан, Курцио и герцог Вартенслебен тихо, не привлекая внимания, слушали негромкие голоса, что доносились через приоткрытую дверь библиотеки Синего дворца. Хотя в доме насчитывались десятки прекрасных комнат и залов, стихийно получилось так, что учебным классом для Императора Оттовио стала библиотека. И, надо сказать, повелитель мира отдавался изучению наук с большим усердием. Биэль Вартенслебен придерживалась концепции практических занятий без отрыва от насущных проблем. Поэтому сейчас маркиза обсуждала с Оттовио непростую задачу - юридические аспекты созыва будущего Сената и налоговых проектов. Таким образом, юный император получал не абстрактное знание, а фактическое понимание - как устроена запутанная донельзя правовая система Империи.
Текущая проблема заключалась в том, что любые попытки ввести новые подати легко парировались апелляцией «это не по старине, наши отцы и деды не знали таких поборов!». То есть мало было просто развернуть свитки с росписями, чтобы утвердить их согласием всех сословий требовалось оформить новые сборы как старые, только немного видоизменившиеся. Наиболее перспективным виделся путь «взимания подарков», то есть, с чисто юридической точки зрения, не податное население платило уставное в имперскую казну, а благодарные подданные скидывались на подарки лично повелителю Ойкумены. Это уже было правильно, «по старине» и сообразно тысячелетней традиции. А то, что дары фиксированные и регулярные, что ж, так получилось, бывает. В конце концов, отчего бы императору не использовать личные сбережения на общественные нужды? Но здесь таилась следующая задача - нужно было как-то оформить сословный контроль над расходованием тех самых «подарков», причем в безукоризненно тактичной и корректной форме. Чтобы процедура ни в коем случае не выглядела как наглый досмотр личного сундука повелителя (будучи таковым досмотром по фактическому содержанию).
Курцио едва заметно улыбнулся, представив, как это выглядит со стороны - три сиятельные персоны, что подслушивают под дверью, как ничтожные слуги. Нет, конечно, здесь нет чего-то особенного или тем более, постыдного, Двор и не такое видал, потому что оказаться рядом с высокородной особой в нужный момент - великое искусство и большая удача. Но все же… забавно.
Тем временем разговор наставника и ученика причудливыми путями свернул к теме, изначально уроком не предусмотренной, и Оттовио неожиданно спросил: а кто такой дворянин для жителей материка? В чем суть дворянства? Вопрос звучал, казалось бы, глупо, однако глупым не являлся, ведь островной парнишка затронул крайне болезненную тему, много десятилетий терзавшую бономов.
На Сальтолучарде было просто: есть единая Семья, внутри которой все устроено и регламентировано, каждому уготовано место, и каждый на своем месте. В прочей же Ойкумене дела обстояли куда сложнее. По мере того, как мир восстанавливался после крушения и умножались общественные отношения - обострялась конкуренция между дворянством «меча» и «чернильницы». Но главное - здесь открывался концептуальный вопрос. Если, скажем, барон истинный и барон аноблированый формально равны, если вчерашний купец может претендовать на тождество с дворянином, чей род прослеживается со времен Старой Империи, то не равен ли урожденному аристократу и кто-нибудь другой? Например, цеховой мастер. Уважаемый горожанин. Крестьянин, наконец! Неужели грамота с печатью - в сущности единственное, что отличает подлинного человека чести от низкородного быдла с тугой мошной?
Шотан чуть поджал губы, ему было интересно, как старшая дочь Вартенслебена ответит на сложный вопрос, отравляющий жизнь настоящей аристократии как минимум столетие. Однако герцог показал знаками, что лучше удалиться, и граф молчаливо согласился. Действительно, пусть всякие шавки караулят под дверью, настоящим дворянам это не пристало. Жить надо так, чтобы монаршие персоны сами звали тебя.
- Итак, - Курцио, не чинясь, сам разлил по бокалам розовое вино.
В Синем дворце не имелось избытка слуг, а в часы обучения крыло дополнительно очищалось от всех посторонних. Оттовио еще не выработал полезную привычку концентрироваться на умственной работе и вынужденно отвлекался, поэтому его самопровозглашенные наставники решили, что нет повода - нет и отвлечения.
Шотан выпил, машинально считая, сколько комнат отделяет их небольшой кабинет от библиотеки. Планировка здесь была старая, анфиладами, чтобы в случае нападения противнику пришлось идти сквозь прямую череду покоев под арбалетным и магическим огнем. С магией нынче проблемы, зато хороших арбалетов развелось много. Особенно после того как мастеровые научились делать «слоеные» плечи, а также вырезать из твердого металла шестерни для реечных механизмов. В результате мощное и в то же время компактное оружие смогли позволить себе даже состоятельные горожане, а «господа стрел» с юга утратили монополию на утонченное искусство арбалетной стрельбы. Хотя, разумеется, кто имеет возможность выбирать, всегда наймет человека с синей татуировкой на лице, нежели обычного рутьера.
- Что ж, - с присущей ему осторожностью заметил Вартенслебен. - Я бы сказал, пока наши дела идут… неплохо, - герцог немного подумал и решился признать. - Казалось, будет хуже.
- Да, - согласился Шотан. - Откроюсь, я тоже разделял ваш скепсис. Хотя мерило всякого дела есть только его завершение и результат. Так что нам еще предстоит дождаться заслуженных плодов.
Граф вздохнул, сделал глоток и с необычайной искренностью добавил:
- Осталось лишь понять, когда успех постучится в наши двери.