Дворянство Том 1 (СИ)

- Видать нашел чего, - подумал вслух Грималь, не отходя от лошадей с поклажей.
- И, похоже, не опасное, - отозвался Кадфаль, однако на всякий случай махнул дубиной, словно разминая суставы.
Насильник и в самом деле не особо торопился, будто скользя поверх сухого, рассыпчатого снега плавными шагами. Елена, которая также носила короткий меч за спиной, покосилась на Раньяна, в отличие от мужчины расстегнула медную пряжку ремня, сняла ножны и проверила, как выходит клинок. Холодная сталь шла туго, пришлось сделать несколько энергичных движений, как велосипедисту с насосом. Артиго даже не поднял голову, клюя породистым носом в такт лошадиной поступи.
- Там дурачок какой-то, - сообщил Насильник, махнув рукой по ходу движения маленького отряда. - Замерзает. При нем женщина, если поумнее, то не намного.
- Не опасные? - подозрительно осведомился Раньян.
- Вроде нет, - пожал худыми плечами Насильник. - Дурные, но безвредные. Кажется.
За минувшие недели Елена уже научилась более-менее читать по непроницаемому лицу бретера. Очевидно, в этот момент Раньяна осаждали неприятные мысли о засадах, коварных подставах и прочих дорожных опасностях. Насильник, видимо, понял то же, что и Елена, поэтому добавил:
- Негде там засидки устраивать.
Раньян кинул взгляд направо, туда, где открывалась не то, чтобы пропасть, но спуск такой крутизны, что зависнуть на нем сумел бы разве что ниндзя или альпинист. Посмотрел налево, где поднимался чуть более пологий, но все же склон, обросший скособоченными деревцами, которые жадно впивались корнями в почву, немногим уступавшую по твердости камню. Глянул вперед и решительно шагнул дальше. Елена последовала за ним, не скрывая ни меч, ни решимость им воспользоваться. На малолюдной дороге продемонстрировать готовность к отпору было полезнее, чем казаться благожелательным путником. Так надежнее.
Поднимаясь немного выше дорога, вернее широкая тропа - едва-едва разойтись двум лошадям - делала поворот и образовывала что-то вроде площадки, частично прикрытой от ветра скальным выступом. Судя по следам давних кострищ и вырубленным окрест деревцам, путники издавна оценили удобство поворота, регулярно здесь ночуя.
- И в самом деле, дурачок, - довольно громко сообщил Кадфаль, глядя на пару, что топталась у одного из черных пятен, будто давным-давно остывшие угли могли согреть.
Елена молча подняла брови, даже Артиго вышел из своей кататонии, исподлобья уставившись на встречных путников. Одним из них был мужчина, абсолютно голый, если не считать грязной тряпки, символически прикрывающей срам, и столь же символических кожаных ботинок. Символических, потому что прорех и дыр на обуви имелось как бы не больше чем кожи. Елена поморщилась, представив, во что превратились ноги «дурачка» без носков и портянок в задубевших от холода ботинках. «Дурачок» был, как и следовало ожидать от человека в его положении, синим, несчастным, страдальца колотила дрожь, а пальцы уже не разгибались, скрючившись, как птичьи лапы.
Полярного нудиста сопровождала женщина, по-своему не менее колоритная. Одежды на ней имелось куда больше, фактически снаряжена путница была добротно, по погоде, хоть и без изысков. Елена дала бы женщине лет двадцать, вряд ли больше, но взгляд у нее был намного старше, очень внимательный, жесткий и столь же подозрительный, как у Раньяна. Лицо довольно симпатичное, однако нижняя челюсть казалась чуть широковата. Примечательнее всего была татуировка, сделанная бледно-синими чернилами. Она изображала хитрый орнамент, который начинался у правого виска и занимал часть лба, охватывал нижнее веко и опускался по щеке и челюсти до самой шеи. Елена, более-менее набравшаяся криминальной мудрости в Мильвессе. сразу отметила, что качество татуировки стоит, по крайней мере, на два уровня выше типичной росписи. Здесь приложил руку настоящий мастер с настоящей краской, и стоила такая работа недешево.
В руках татуированная женщина держала вещь, вполне подходящую для города, скорее даже усадьбы благородного землевладельца, однако совершенно неуместную в диких местах, где волков не встретить исключительно потому, что классические псовые вымерли столетия назад, а именно - небольшой пулевой арбалет с винтовым натяжением. Баллестр очень качественной, можно сказать изысканной работы лежал в руках владелицы уверенно, с характерной для профессионала кажущейся небрежностью. Стреляло казалось игрушечным, но Елена знала, что свинцовая пулька на близком расстоянии могла больно ушибить или сломать ребро даже сквозь одежду, а попав, скажем в лоб, и убить.
 
Некоторое время две разнокалиберные группы молча и недоброжелательно смотрели друг на друга. Нудист явно замерзал, он застыл в нелепой позе, сжав руки на груди в попытке сохранить хоть немного тепла; кончики носа, ушей и прочие выступающие части тела уже побелели. Арбалетчица исподлобья оценивала, кто из новоприбывших кажется ей более опасным.
- Дурень, - громко беззлобно сообщил Кадфаль, реализуя свой уникальный талант разряжать любую напряженность парой неожиданных фраз. - Кто ж так делает? Руки надобно совать к мудям, там самое нутряное тепло сосредоточено, остывает позже всего. А пальцы надо угревать и беречь до последнего.
Голый мужик дико посмотрел на искупителя, постучал зубами и неожиданно последовал мудрому совету. Раньян молча глянул на встречных, затем на небо, где огромная предзакатная луна отражала кровавый свет кометы, будто залитая красной акварелью. Ветер утих, лишь изредка овевая лица, покусывая холодком.
- Привал, - наконец скомандовал бретер, помолчал, и устало добавил. - Дайте этому лишенцу одеяло.
Арбалетчица уставилась в лицо рутьеру и после долгой паузы неровно, будто через силу опустила оружие.
- Вечер добрый, - сказала она чуть хрипловатым, низким голосом.
- Ага, - буркнул Кадфаль. - И вам не хворать.
- У меня есть ворона, - неожиданно вымолвила татуированная амазонка. - Подстрелила утром, - женщина повела плечом, демонстрируя дорожный мешок на кожаной лямке, тощий, не отягощенный поклажей. - Остыла, но еще не заледенела.
- Ворона, это хорошо! - обрадовался Кадфаль и хлопнул по сумке, что висела на веревке, заменявшей искупителю пояс. - А у нас мука и сольца есть. Отварим птичку с затирухой, вполне даже сытыми приляжем.
Арбалетчица еще несколько мгновений постояла в напряженной позе готовности, затем выдохнула и разрядила оружие, аккуратно спустив кожаную тетиву. Елена задвинула клинок в ножны, поняв, что сегодня кровопролития не будет.
Это была не первая и, увы, скорее всего не последняя ночевка под открытым небом, которая выпала на долю небольшого отряда, поэтому все уже представляли, что и кому следует делать. К привалу готовились быстро и обстоятельно. Елена занялась ребенком, Грималь расседлывал и освобождал от поклажи лошадей, попутно бурча, что жратвы скотинкам осталось на пару дней. Между делом он размотал и кинул холодному страдальцу самое большое и теплое одеяло. Искупители сложили оружие, достали из седельных портупей топорики и отправились добывать топливо на всю ночь. Раньян полез на скальный выступ, озирать окрестности и думать, как дальше жить. Обильная щетина начала уже поглощать его бородку с усами, а бритвенный набор обменяли на мешочек с мукой в последней деревне, что встретился на пути, поэтому выглядел бретер не мефистофелевским персонажем, а странствующим бомжом.
Затрещали деревца под напором железа. Артиго молча смотрел на Елену, и женщина в очередной - вероятно тысячу первый - раз пожалела, что совершенно не представляет, как обходиться с детьми. Хотя здравый смысл подсказывал, что традиционная педагогика здесь дала бы сбой - дворянские отпрыски не похожи на обычных, а сын высшей аристократии вообще казался пришельцем с другой планеты.
- Ты откуда такой, жалкое создание? - полюбопытствовал между делом Кадфаль. - Неужто дьяволопоклонник? Я слышал, они себя холодом насмерть замаривают, к адским кущам готовятся, там же холодно.