Светлейший князь 2 (СИ)

На улице было достаточно морозно, мои воспоминания о былом закончились и я уже собрался вернуться в уютное тепло юрты, когда увидел выходящего на воздух Ерофея. Еще вечером мне пришла в голову идея послать пана Казимира в Красноярск на разведку и я решил, не откладывая в долгий ящик, обсудить это с капитаном.
–– Доброе утро, Ерофей Кузьмич, как спалось?
–– Хорошо спалось, Григорий Иванович, покойно как никогда. Обычно под утро раны ноют, а сегодня спал как младенец.
–– Скажи мне друг Ерофей, как тебе граф Казимир? –– капитан ухмыльнулся, тряхнул головой.
–– Смел, умен, благороден. К предательству думаю не способен. Очень страдает без женского внимания. Главный принцип жизни, в штаны нагажу, но не поддамся, –– я заулыбался, слушая Ерофея, особенно его последний пассаж. –– Пора, наверное, молодца в поход отправлять.
–– Пора, капитан, пора. Хочу я его, пока Енисей стоит, в Красноярск снарядить. Пусть он поищет это таинственное польское сиятельство, –– я вопросительно посмотрел на Ерофея.
–– Дело хорошее, а кто с ним пойдет? –– вопрос был наиважнейший, спутник графа Казимира должен быть человеком наивернейшим.
–– Вот это я у тебя хочу спросить, кого ты бы послал?
Ерофей ответил сразу, как будто ждал этого вопроса и был готов к нему.
–– Харитона Карпова, первый кандидат по-моему.
–– У него четверо останутся? –– Капитан молча кивнул, внимательно оглядел покрытый снегом хребет.
–– Старшему почти четырнадцать, к себе возьму, пусть служить начинает. Второму почти одиннадцать, посмотрю, может тоже с братом будет. Третьему семь, девке три. Пока отца не будет, Матреной приглядит.
–– Ну что же, товарищ капитан, решено, только сам распорядись.
Когда я вернулся, Машенька уже не спала, она видать только что вытерла слезы, но я все равно увидел. Я наклонился к жене, поцеловал её и хотел что-то ей сказать очень нежное. Но замешкался и она опередила меня.
–– Молчи, Гришенька, ты сейчас не то скажешь. Мне не нужен рассказ о любви. Я знаю, впереди много тяжелых дней и ночей. Расскажи, что нас ждет. Мне надо быть сильной, –– из глаз Машеньки покатились крупные слезы. –– Как ты говоришь, кто предупрежден, тот вооружен.
Я без утайки рассказал ей обо всем. Как мне не хотелось уберечь хрупкие плечи жены от наших забот, но другого выхода не было. Машенька была единственным человеком, кому я мог доверяться как себе. Еще был отец Филарет, но это, как говориться, другое.
Выслушав меня, жена вышла из спальни, я услышал, как она позвала Христину. Завтрак прошел в молчание. Когда мы опять остались одни, Машенька поцеловала меня и посмотрела в глаза.
–– Не волнуйся, мой милый. Я не буду больше плакать, –– глаза её были сухие, в них я увидел волю и решительность быть сильной, –– как ты говоришь, буду твоим надежным тылом. Со мной, –– Машенька попыталась улыбнуться, –– можно идти в разведку.
Я позвал Прохора:
–– Прохор, пригласи в штабную юрту капитана, Панкрата, Харитона Карпова и графа Казимира, да караулы пусть выставят подле юрты, что бы ни чьих ушей не было.
Граф Казимир даже радостно захлопал в ладони, когда услышал о предстоящем задании. Панкрат еще раз подробно рассказал о своем общении с неведомым сиятельством. Веселость поляка как рукой сняло, когда хорунжий начал свой рассказ. Слушал он внимательно, много раз переспрашивал о каких-то мелких деталях, особенно долго он выяснял про сиятельский акцент.
Дождавшись, когда он закончил свои расспросы, я спросил:
–– И так граф, вы должны узнать, кто такой этот неведомый нам человек, зачем он здесь и что ему от нас надо. Едите вдвоем, вы и Харитон. Оружие: сабли, ножи и обычные пистолеты. У вас будет серебро и ассигнации, вам отдадут почти всё, что у нас есть. Никто не должен знать, откуда вы пришли. Вернуться вы по льду не успеете, пойдете или по нашей тропе от порога, Харитон её знает, –– гвардеец молча кивнул, –– или следующей зимой по льду. Всё понятно?
Будущие разведчики кивнули, понятно. Я продолжил:
–– На крайний случай Панкрат даст вам пароль к одному верному человеку в Саянском остроге. Но к нему идти только в самом, самом безвыходном случае, –– одному из казаков острога Панкрат доверял и надеялся, что с ним ничего не случилось. –– А теперь, пан Казимир, последний, но может быть главный вопрос, мы в Петербурге больше служили по посольской части и в полку бывали редко?
 
Поляк рассмеялся.
–– В полку я, ваша светлость, был дважды и сейчас даже, честно говоря, не упомню его названия, помню только что кавалеристский.
–– Есть вероятность, что вы встретитесь со своими коллегами по службе?
–– Ни какой, Земля на небо должна упасть, чтобы кто-нибудь в такой глуши оказался, даже в качестве арестанта, –– граф Казимир усмехнулся, улыбка была очень ехидненькая. –– И потом, тогда я был без этого мужского украшения, –– он показал на свою щеку, –– я ведь сначала подался в Польшу, но в первый же варшавский вечер случилась дуэль и я направил свои стопы обратно в матушку-Россию. Тем более, ваша светлость, я хочу стать графом Малевич, это фамилия моей матушки, её род пославнее.
–– А вот это нехорошо, что вы утаили эту информацию от нас, –– улыбнулся я.
–– Я это решение принял только сейчас, ваша светлость.
–– Не будем к этому возвращаться, пан Малевич, просто примем к сведению, –– гибкость графа мне понравилась, умение переобуваться в полете для разведчика качество сверхценное. –– Идите готовьтесь к походу, выступаем не мешкая, сегодня же. А с Харитоном нам надо еще пообщаться, у него здесь детки остаются.
Разговаривал с Харитоном его командир, помимо беседы об остающимся детях, Ерофей сказал своему гвардейцу быть бдительным с поляком. Стопроцентного доверия к нему еще не было, а после попытки бунта вопросы доверия заиграли новыми красками.
Харитон с Казимиром собрались быстро и мы, не мешкая, выступили в поход. Я рассчитывал, не особо задерживаясь на заводе, к утру быть на Енисее. Заранее извещенные Петр Сергеевич и Яков нас уже ждали. В дополнение к пяти тысячам ассигнационных рублей, разведчики получили сотню специально отлитых серебряных псевдомонет. Они представляли правильной формы кругляши размерами примерно как советский юбилейный брежневский рубль без каких-либо рисунков и надписей, весом около десяти граммов. Яков специально приготовил два опытных образца своих газовых фонарей. Газовые баллоны к ним Яков сделал двух видов, один металлический, другой стеклянный. Идея была попробовать освещать дорогу на ходу.
Стараниями сержанта Леонова дорога была прилично наезжена и мы к моему глубокому удивлению уже вечером были в Усть-Усе, так свое поселение стал называть Леонов. Нашему появлению он очень обрадовался и несмотря на достаточно поздний час, а мы приехали уже практически в темноте, предложил осмотреть мост и окрестности.
Фонари Якова работали достаточно прилично и я не смог отказать сержанту. Подойдя к мосту я понял почему он так настойчиво предлагал посмотреть на мост. Вокруг камня, выполнявшего роль опоры моста был сооружен деревянный кожух. Его установили на льду вокруг камня и опять же из камней сделали якорь. Расчет был прост, когда начнет таять лед, камни-якоря посадят кожух на дно и его быстро засыпят камнями, приготовленными на берегу.
–– Если твоя идея сработает, то будет просто замечательно. Ты, мне сержант, вот что скажи. Насколько реальна дорога вдоль Енисея или получится обычный зимник?
Леонов задумчиво огладил свою бороду-лопату.
–– До Каракерима дорога будет по-любому, все-таки сколько народу прошло. А вот до Тепселя сомнительно, конечно мы потихоньку будем выгрызать свое, за пару лет догрызем до порога, –– я засмеялся, за пару лет через дебри Саян пробить дорогу, это смело.
–– Вы, ваша светлость, смотрю не верите?
–– Пойдем, устал я, а завтра день тяжелый. Вам никто здесь рубежи не рисует, до Каракерима уже подвиг, все равно, что при царе Петре город на болотах построить.
Газовые фонари Якова себя оправдали, недаром он с ними возился так долго. Если удастся наладить производство кокса, будет у нас газовое освящение. Во время позднего ужина все оценили достоинства газовых фонарей.