Бремя крови

На месте, где должен будет воздымать башни к небу новый замок Династии Холдбист, сейчас были только холмы, деревья, камни и высокая трава. Эти земли, весь этот материк, начали исследовать и заселять всего четыре поколения назад. Раньше междоусобные войны, пиры и иные способы проведения досуга мешали лордам смотреть дальше границ своих владений – так говорили.
Но Рирз был уверен в другом – лорды не нуждались в новых землях, пока смертность среди них не начала стремительно падать. Преимущественно из четырех детей выживало лишь двое, а обзавестись своими детьми, здоровыми и способными дать жизнь следующему поколению, как правило, получалось лишь у одного. Но все изменилось.
Отец и дед нынешнего короля тратили немало денег на лекарей и их обучение, они разрешили многие споры, начали контролировать все стычки Династий и Ветвей. И лордам стало скучно. Когда запрещено убивать своих соседей, приходится или смириться, или искать себе новые способы развлечься, в том числе, и проливая кровь.
И лорды отправились искать то, что удовлетворит всем их требованиям, за пределы изученных земель. Новые дикие земли были населены многочисленными, совершенно раздробленными племенами, не имевшими единого правителя, хорошего оружия и доспехов, не строившими крепкие стены. Их вотчина оказалась плодородна, на ней обнаружились золотые прииски, а сами жители, на радость захватчиков, были куда выносливее крестьян Ферстленда, и представляли собой хорошую рабочую силу.
Не все Великие Династии решаются покорять новый континент, тем более в одиночку – кто-то объединялся, кто-то присоединился лишь когда другие уже обезопасили свои владения, а кто-то и вовсе предпочёл держаться в стороне. Открытые Новые Земли были хороши и тем, что они сулили родам приумножение богатств, а младшим из семей – получение в свои руки власти и возможности добиться почета и оставить свое имя в истории.
Рирз понимал почему здесь именно он. Для его отца – лорда Рогора Холдбиста, правителя Великой Династии, человека жесткого, амбициозного и хитрого, это было наилучшим решением. Одним махом он продемонстрировал свой род с наилучшей стороны – его рука теперь тоже приложена к освоению земель, и, что важнее, он убрал с глаз вечное напоминание о своих человеческих слабостях – бастарда.
Юноша пошел умом и жаждой добиться большего в своего отца. Да, пока многочисленное семейство живет и процветает, ему, незаконнорожденному, не достанется ничего, кроме учителей, меча, доспехов и хорошей кобылы, да и то, лишь с доброй воли лорда. Отец видел его насквозь, читал, как открытую книгу, и, казалось, знал все, о чем Рирз мечтал.
Рогор любил своих детей и стоило бастарду начать сближаться с наследником Династии, Ротром, как лорд Холдбист нашел способ разорвать братскую дружбу и отгородить первенца от плохого влияния, а свою ошибку молодости и последствия глупой страсти к служанке – от возможности медленно уничтожить всех конкурентов.
Да, Рогор Холдбист был прав – Рирз хотел стать лордом с тех пор, как начал понимать, что это означает. Он учился, искал отцовского одобрения и надеялся, что сможет занять достойное место. Пусть бастард и был старше своего единокровного брата Ротра, он понимал, что править родом Холдбистов не сможет никогда, но мечтал стать его вассалом – получить титул, хорошую и достойную жену, одним словом, все, по его мнению, условия, чтобы радоваться жизни.
Годы шли, и отец лишь становился с ним жестче и грубее, а после и вовсе предпочел игнорировать существование старшего сына, когда имелась возможность. Бастард Холдбиста видел злость и ненависть в глазах родителя, чувствовал, сколь сильную ярость вызывает своими действиями, словами и даже присутствием.
Лорд Холдбист умел держать лицо, он умел говорить, не выдавая истинных эмоций, однако, Рирз с детства заискивал перед ним, изучал, чтобы понять, как получить одобрения и хоть толику любви – той, что доставалась ему пока Ротр не перестал болеть, а Робсону, второму законному сыну лорда, не исполнился год. С тех пор для отца бастард перестал существовать.
 
– Милорд, вам помочь?
Лодка причалила к каменистому берегу, но даже среди валунов пробивалась трава.
Мужской голос, что отвлек его, принадлежал Герту Невозмутимому – долгие годы тот служил Рогору Холдбисту верой и правдой, но в качестве благодарности, под старость лет, был сослан подальше. Будущий кастелян замка, скорее всего, не сумеет дожить до вступления в должность.
– Я еще не лорд, – Рирз выбрался на берег, где уже находилась часть выделенных ему людей, а лодка, как и несколько других, отправилась обратно к кораблям.
– В Ферстленде да, но не здесь.
Герт поддерживал Рирза все годы, его жена прекрасно готовила, а его дети, выбравшие путь воинов, обучали бастарда управляться с оружием.
– Я рад, что ты здесь. Это прозвучало эгоистично, верно?
– Немного. Я знаю кто передал тебе по наследству эгоизм. Рирз, не забывай, что пусть твоя мать не была женщиной знатного происхождения, но ты сын своего отца – хочет того лорд Холдбист или нет. Я понимаю, все это, – кастелян кивнул в сторону серо-зеленого пейзажа, – не то, чего бы ты желал, но здесь ты можешь устанавливать свои правила. Не стоит горевать.
– Меня печалит лишь одно – здесь нет ни одного борделя. Я подумываю это исправить – не понимаю, почему все начинают с обустройства лагеря и строительства замка, если есть вещи поважнее?
– Как пожелаешь. В письме лорду Холдбисту, среди прочего необходимого, я укажу и бордель. Или тебя удовлетворит какая-нибудь леди из Ветви?
– Скорее из Малой Ветви. Та, чья самооценка не позволит ей отказать мне, пожалуй.
Хоть, как утверждал Герт, бастард являлся сыном своего отца, внешность Рирза, унаследованная от матери и её родни, таких же простолюдинов, отличала его от чистокровных Холдбистов – юноша был невысоким и плотно сбитым. У него были крепкие руки, оканчивающиеся толстыми пальцами, лицо выглядело грубоватым для знатного человека, и отличалось от отцовского широким носом. Кроме того, он сутулился, из-за чего казался ниже и массивнее, в противовес своей родне, которые, как на подбор, отличались высоким ростом, стройной фигурой; и, как истинные лорды Великой Династии, имели безупречную осанку, обладали прекрасной улыбкой и гармоничными чертами лица и считались красавцами, уступая, разве что, Династии Вайткроу. К сожалению, незаконнорожденному сыну Рогора из всего перечисленного достались лишь зеленые глаза и темные волосы, свисавшие сейчас, после долгого плаванья, грязными прядями до плеч. На ум Рирзу почему-то пришла его мать – невысокая и фигуристая женщина, светловолосая и сероглазая; она воспитывала его первые пять лет, пока не умерла от неизвестной ему болезни.
Лорд-правитель Холдбист не упускал случая напомнить сыну, что тот некрасив и походит скорее на землепашца, кузнеца или лесоруба, но никак не на сына лорда. С малых лет Рирз усвоил, что не сможет ничего добиться в высшем обществе внешностью, и научился привлекать к себе внимание по-другому – он научился быть обаятельным.
Его слушали – не зря отец, пусть лишь по просьбе жены, леди Эббианы, позволял ему учиться вместе с братьями у лучших мастеров ораторского искусства; на него смотрели, забывая со временем про несоответствующую внешность; его запоминали, с ним желали продолжать разговор, ведь он научился быть интересным собеседником, слушать, увлекать знаниями и, обладая хорошей фантазией, придумывать красочные, пусть и несуществующие, подробности.
Кроме того, он воплощал собой все сильнейшие качества Холдбистов – он жаждал продвигаться выше, был умен и хитер, умел думать наперед и твердо следовал девизу своего рода «Победа любой ценой». Жизнь научила его смотреть, слушать, запоминать и раскладывать все на составляющие, научила всматриваться в людей, цепляться за слова, сказанные в пылу, за истинные желания, за тайны, которые хотели скрыть ото всех.
 
Рогор Холдбист боялся за своих детей не зря.
Озлобленный, расстроенный тем, что отец уделяет время всем, но только не ему, семь лет назад двенадцатилетний бастард ударил камнем по голове, а когда понял, что натворил дел, скинул в колодец своего кровного брата Рисса, которому было немногим больше четырех лет. Маленький лорд смеялся над ним и придумал игру – кидать в присматривающего за ним бастарда камнями.