Гений среди растений (СИ)
— Шеф, вы что, из «Экзюпери»? — с изумлением спросил Хантер, завершая выгрузку файла и отправляя свежесозданную тему на форум. — Откуда у вас такое богатство?!
Сняв трубку, он набрал номер:
— Хантер. Поступили анонимные свидетельства о частичном минировании секций… — он ещё раз сверился с видео. — Семь, восемь и двадцать три. Отправьте сапёров. Да. Служите верно.
«Злоупотребляю, — хмыкнул он, стаскивая перчатку. — Был бы обычным человеком — поставили бы анонимку в очередь на проверку и сортировку, где она ждала бы своего череда триста лет, пока не попала бы к кому-нибудь, занимающемуся текучкой. То есть, ко мне. И только если в ней есть слова из стоп-списка — чуть ускорят ход. Кстати, а кто там занимается сортировкой входящих по терактам? Нормал? А, ну понятно».
Фыркнув, он бросил пиджак на кресло и, расстёгивая рубашку, зашлёпал в душ. Начальство велело отдыхать и восстанавливаться, и придётся подчиниться, иначе пришлют Хоук или Ка, а уже те…
Неизвестный
— Спасибо, спасибо, я понял намёк! — рявкнул я, резко садясь и почёсывая пострадавшую конечность. — Здесь нельзя расслабляться, так как всё вокруг норовит меня грохнуть! Но можно мне хотя бы поспать нормально!
Я обвёл гневным взглядом пещеру, залитую неверным, потусторонним зелёно-жёлтым свечением. Все её горизонтальные поверхности заросли какой-то непонятной белой фигнёй, очень напоминающей тривиальную плесень. Если бы не одно «но» — организована эта «плесень» определённо лучше привычных мне простейших, ибо как можно объяснить её поведение?
Началось всё со странного — не умея ни огородиться, ни создать какую-никакую изгородь от возможных опасностей, я был вынужден довольствоваться имеющимся да полагаться на русский «авось». Поэтому просто забивался поглубже да молился, чтобы никто не схарчил меня, пока я почиваю. Так было и в этот раз.
Снилась, правда, ерунда всякая — про пионеров, которые испытывали силу воли, держа ладонь над огоньком дешёвой китайской зажигалки, после чего втихомолку бегали к умывальникам: хозяйственное мыло, пожалуй, только и могло справиться с чёрными опалинами, оставленными грязным газом. И вот моя очередь — я держу пять секунд, десять, пятнадцать… Руку жжёт уже неимоверно, и я с криком просыпаюсь. С больной, гудящей головой и локтем, щедро усыпанным какой-то белой дрянью!
Во сне я, похоже, раскидался на своём неудобном каменном ложе, и одна конечность привлекла достаточно внимания моего полуразумного гостя — по сути, «плесень» окружила меня со всех сторон, но что-то отгоняло её, что-то сдерживало — повсеместно почти, лишь в одном месте от сплошного массива вторженца тянулась в мою сторону тоненькая ниточка молодой поросли.
Заругавшись, я попытался смахнуть с себя пакость, но только выпачкал ладонь — теперь пекло сразу обе руки!
— Блин. Но ты же до сих пор не кидаешься на меня и не норовишь слопать, — и-эх, и где только кабинетная неторопливая работа? Почему я должен всё постигать вприпрыжку на миллиметраже с тотальным абзацем?! — Что-то тебя держит, да? Держит? Признавайся!
Что-то на мне. Хм? Цветочек? Инструмент управления юнан? Я выразительно махнул рукой, и белая масса отшатнулась — в воздухе ещё более одуряюще завоняло хлоркой, по потолку запрыгали тени…
Или не в цветочке дело? Сам по себе он не плох и не хорош, да и не делает ровным счётом ничего. Тогда… Я скосил взгляд на предплечье и без особого удивления вспомнил вчерашнее знакомство с мелкими хищниками. Вставшая кровь держалась пробками, эластично тянулась вместе с кожей и в целом вела себя как полноценная часть тела. И в то же время — ранка не считалась зажившей. Не было ни корочки, ни розовой кожицы. А уж за время сна такая царапина вполне могла и поджить!
Значит, эта юнан действительно не лечит. Уроборос — это что-то вроде универсальной заплатки для организма на все случаи жизни, подорожник на максималках. Не заживит, не вылечит, но без проблем купит достаточно времени, чтобы подранок сумел добраться в ДМЗ и сдаться в нежные руки эскулапов. Форма выдавала его происхождение — гидро — и, согласно законам прародителя, юнан действовал, не добавляя ничего сверх необходимого.
Неужели именно змей отпугнул незаваного гостя?
— Давай попробуем, фига ли, — я вызвал пятый сектор цветочка с единственной сохранённой внутри юнан, активировал и проставил одну на то место, где до сих пор влажно темнел отпечаток моей руки.
Если не поможет, и дело в самом деле касается исключительно «цветочка» и чего-то из его функционала — попробуем, фига ли. Зуб, конечно, не дам, но что-то подсказывает, что разумную растительную пакость вполне может спугнуть мощная пиро. Я и сам, правда, задохнусь, но это уже мелочи.
«Плесень» попятилась, потемнела, явно демонстрируя неудовольствие.
— Не любишь, пёс, — резюмировал я. — Кушай ещё.
И весь последующий час всё, чем я занимался — это проставлял всё новые и новые «восьмёрки», безжалостно изгоняя агрессора. Да, я дубина — за несколько дней после пробуждения не сделал минимального: каждый, кто читал литературу соответствующего содержания, прекрасно знает, что перво-наперво стоит организовать себе каменный нож, каменный топор, потом построить забор от зверья. Но вот как-то не сложилось. Приходится справляться тем, что есть. Топор можно и чуть попозже соорудить — когда гео закончат вычищать агрессивные соли вокруг пещеры, и я смогу добраться до хоть какого-то дерева.
Это вдвое актуально тем ещё, что последний ореховый плод закончился вчера, но из-за ласковых объятий хищной плесени про голод я немножко забыл. А дальше — азарт, драка, выживание! В голову даже приходило отрезать часть вторженца от основного массива, огородить змеями по периметру, чтобы не сбежал, и неторопливо изучить хоть что-нибудь на натуре. Но не до того — хватило стёртой гидро, до которой дрянное простейшее умудрилось дотянуться по стене. Так что я остался в провонявшей хлоркой пещере, без воды, еды и сил. Ещё и с химическим ожогом на обеих руках — юнан выгнала с кожи остатки «плесени», но, как уже говорилось, заживлению не способствовала. Так что я немедля удалил Уроборосов, стоило лишь белым пушистым комочкам отвалиться с кожи и уползти в сторону дневного света.
— Поползли, — скомандовал я себе. — Здесь пока проветрится.
Или меня снова судьбой бросит в условия, откуда не выберешься без изобретения чего-нибудь новенького. Аэро в идеале — для вентиляции. Ну а пока я раскидал парные гидро и пиро — хай гоняют воздух конвекцией, пока я на разведке.
Я зашлёпал босыми ногами по сильно обмелевшей луже, набрал в грудь побольше воздуха, желая оповестить джунгли о том, что папка пришёл — и заперхал, сложился пополам, ловя губами воздух. Справился с собой — и опрометью бросился обратно в убежище.
Чёрт побери, внутри ещё неплохо! Во всяком случае, из-за специфической наклонной формы дальний угол поднимался достаточно высоко, чтобы тяжёлый удушливый газ, клубами окутавший землю, не мог подняться и прибить меня. А смущающий меня зелёно-жёлтый свет оказался обычным, просто проходящим сквозь густое облако газа, оккупировавшего мою полянку.
— Кх-кх… — выдохнул я, останавливаясь на месте, откуда начался этот день. — Хлов. Февнее, его фоеди… Кх!
Я аккуратно потрогал языком стремительно распухающие дёсны. Глаза тоже моргали со всё меньшей охотой.
Твою ж. Ладно, это не «плесень» нафуняла, должен признать. Скорее всего, она обитает внутри облака, неторопливо шляется вместе с ним, куда ветер пошлёт, и потихоньку подъедает всё, до чего дотянется. Нужно дождаться изменения ветра, и тяжёлые хлорные соединения отгонит прочь, позволяя мне выйти наружу. Правда, когда этот ветер поменяется… Я вытер слезящиеся глаза. Если до того момента весь активный кислород в каменном мешке закончится, ветер меня волновать уже не будет.
Так, по мере поступления! Изобретать аэро сейчас точно не стоит, так как ничто не берётся из ниоткуда. Если я допру до создания вентиляции, всё, чего я добьюсь — это свободного тока и без того дефицитного воздуха наружу. Так что перво-наперво избавляемся от последствий.