Жатва (СИ)

— Эээ…
Хакас правильно понял мое замешательство и перешел на ломанный русский (когда они вообще успели его забыть?):
— Писдець тебе, русський, говорю! Сдавайся, и отдай нам своих людей!
— Так бы сразу и говорил, а то парарга, сюрарга. — Потом меня осенило. — Стоп! Что ты там сказал? Сдаваться? А рожа твоя хакасская не треснет?
Белла показала мне палец вверх и расхохоталась.
Белла: — Ты — лучший! Дипломат сотого уровня.
Человек императора в ответ щерит зубы и глаз становится совсем не видно.
— Ну, так что мне передать своему императору, русський?
— Скажи ему, чтобы шел нахер и забыл про это место!
Обращаюсь мысленно к дракону: «Нагер, подкрепи мои слова демонстрацией силы».
Сказав это, я предполагал, что малыш расправит крылья, сделает пару взмахов, вызывая порывы ветра, и протяжно заревет (этого должно было хватить), но малыш понял мои слова буквально, и вот, уже обезглавленное тело переговорщика валится мне под ноги. Остальные, кто был с ним, побросали оружие и с криками побежали к своему лагерю.
Нагер запустил в их спины поток Тьмы, и те в беге обращались в прах. Про себя отметил, что поток Тьмы из пасти моего дракона выглядит чуть более внушительней, чем раньше.
Белла: — Напомню тебе: ты становишься сильным — твой дракон становится сильней, и наоборот. Вот мы с тобой сегодня подняли уровень навыка «Поражение Тьмой», ты его забыл проверить, а ведь навык уже двенадцатого уровня! Твои способности сейчас лишь немногим должны уступать по силе тому, что тебе продемонстрировал Нагер.
На моих глазах люди императора забегали и стали скидывать маскировочные накидки, под которыми прятали… артиллерийские установки. Я достал рацию и закричал:
— Володя, живо всем в укрытие! По вам сейчас откроют огонь!
Только мы успели взлететь, как неприятель накрыл наше поместье огнем из пушек. Тут и там виднелись сполохи взрывов, казарма загорелась, люди бегали с ведрами и тушили пламя. Я скомандовал подняться как можно выше, и начал сбрасывать на головы врагов «коктейли Молотова» (после бойни в Новоселово, кисет пополнился этими коктейлями).
Со стороны поместья полетели ответные снаряды. Находясь в небе, я корректировал нашу артиллерию, и это принесло свои плоды. Хватило нескольких залпов и пушки врага замолчали. Еще минут десять мы утюжили их огнем, а затем враг побежал в лес. Володя направил на зачистку боевые «кулаки», а я продолжал кружить и координировать действия полевых групп с воздуха.
Несколько единиц бронетехники неприятеля вырвались из-под огня, и спешно покидали место боя. Нагер пробовал столкнуть их в кювет, но тяжелая техника не поддавалась, и я принял решение прекратить погоню.
После боя ко мне подошел Глеб.
— Командир, это была только прелюдия. После того, как люди императора не вернутся домой, он отправит сюда свою армию. И, боюсь, даже наши стены не смогут ее сдержать.
Мне оставалось только улыбнуться. Я хлопнул Глеба по плечу и ответил:
— Мы показали еще не все свои козыри. Пойдем, посмотрим, какие нам сегодня достались трофеи.
Саныч с грустью стоял посреди разбитого лагеря и смотрел на груды покореженного металла. Несколько разбитых пушек, пять десятков единиц бронетехники и шесть автобусов. С бронетехникой дела обстояли чуть лучше. Ту, которую можно было еще восстановить, сейчас увозили в поместье. Проходил мимо нашего завхоза и невольно услышал, как тот бубнил себе под нос:
— Ироды! Не могли как-нибудь поаккуратней? Совсем уже стрелять разучились, рукожопы! Все добро порасхерачили!
Поместье тоже пострадало. Казарму быстро потушили, но временно без крова оставалось несколько десятков семей. Анисим уже не знал, куда ставить новые жилые модули. Наше поместье напоминало муравейник — такой плотной была застройка. Оставалось незастроенным только пространство между первой и второй стеной, но я не хотел рисковать.
Раненых было не так много, а убит всего один. Но кто? Егор — мой преданный «слуга»! Тот, кто безропотно исполнял мои приказы, когда я был «аристократом», кто остался с нами, помогал во всем и отдавал всего себя без остатка этому месту, лежал сейчас поломанной куклой на земле.
 
Мне стало плохо от этой картины. Я присел над его телом и принялся корить себя и одновременно оправдываться: «вроде бы и интеллект прокачиваешь, а мозгов не прибавилось! Так глупо подставиться! Нагер что ли виноват? Не его вина, что он принял твои слова про демонстрацию силы за чистую монету, и, фактически, развязал людям императора руки. С другой стороны, если они привезли сюда пушки, то наверняка бы ими воспользовались?»
По щеке скатилась скупая мужская слеза. Никогда бы не подумал, что потеря этого человека вызовет во мне такие эмоции.
Белла: — Алекс, а ну, перестань! Не принимай так близко к сердцу потерю этого человека. Сколько их еще будет? Сотни, тысячи? Ты испытаешь все «Круги боли». Мы на войне!
Белла была права. Я выпрямился, незаметно для других смахнул слезу, и отдал приказ готовить погребальный плот для моего погибшего друга.
Остаток дня я провел за выпивкой и музыкой. Макс откуда-то достал нашу старую гитару, на которой давно заржавели струны. Мы сидели с ним на берегу и провожали Егора в последний путь. Макс, так же, как и я, проникся атмосферой этого вечера.
Я думал о том, что пережив столько смертей, мы сильно очерствели и привыкли к новым реалиям. От этого становилось тошно. Но жизнь продолжается? Людям нужен лидер! Умный, жесткий, сильный, тот, за которым они будут идти.
Плот с телом Егора разгорался все сильнее, а Макс затянул песню:
С головы сорвал ветер мой колпак,
Я хотел любви, но вышло всё не так,
Знаю я, ничего в жизни не вернуть,
И теперь у меня один лишь только путь…
И замолчал. Это было чертовски к месту.
— Прощай друг! Встретимся в следующей жизни.
Белла: — Алекс, Карина через своего Советника попросила передать, что ждет тебя в поместье.
Хм, и так значит можно? Через Советников… Жаль, Володя не «Универсал», постоянно приходится брать рацию, чтобы связаться с ним. Подумал, что в нашу иерархию можно включить Глеба с его Советником, но без ущерба для самооценки Владимира.
— Передай, что я скоро буду.
Я подозревал, зачем Карина позвала меня в столь поздний час. Вряд ли она хотела обсудить какие-то дела. Прислушался к своим ощущениям — готов… Пора сбросить напряжение, скопившееся за эти дни. Оставил уже подвыпившего брата одного и пошел в поместье.
Перед дверью спальни я остановился.
— Белла, извини за вопрос. А ты будешь смотреть или?
Белла: — Или, Алекс… или. Конечно же, я лучше покину тебя на время, и не буду смотреть, как мой мужчина мне изменяет.
Сделала серьезное выражение лица, а затем расхохоталась.
Белла: — Да иди ты уже! Тебе это сейчас просто необходимо. Смотри, не обижай девушку!
И пропала из поля зрения.
Я осторожно толкнул дверь. Луна была полная. Ее свет заливал спальню и очерчивал силуэт девушки, лежащей на кровати в сексуальной позе. Карина робко спросила:
— Александр Романович, это вы?
Я проигнорировал ее вопрос, медленно начал подходить к девушке и принялся скидывать с себя одежду. Карина чуть отстранилась и прижалась к спинке кровати.
— Зря ты меня позвала.
Она спешно потянулась к светильнику. При виде меня, ее лицо на миг выразило испуг. Я увидел себя в зеркале и поспешил спрятать несвойственный мне оскал «маньяка». Воздух в комнате был пропитан нежными цветочными ароматами. Я расстегнул ремень и с некоторым усилием стянул штаны (мешал принявший боевое положение член). Почему я так возбужден? Может быть, дело в запахах или это феромоны?
Мне оставался один шаг до кровати. Буквально секунду я колебался. Стоит ли мне это делать? Но обстановка да и сам вид девушки подавили во мне все сомнения.
Карина была великолепна. Накинутое поверх одеяло не прятало вида ее нежной кожи, плечиков, шеи. Белоснежное кружевной белье скрывало шикарную грудь, и мне уже не терпелось освободить ее из плена ненужной ткани.