Волшебство любви

— Ты никогда не вернешься к Олконбери? — Эдвард взял ее за руку и принялся стягивать перчатку.
— Я… Нет, конечно… — Она резко втянула в себя воздух, когда он поцеловал ее обнаженное запястье, чуть прикусывая нежную кожу. — Почему ты спросил?
— Он представляется весьма перспективным ухажером. Тебе он уже очень нравится, и видно невооруженным глазом, что он готов упасть перед тобой на колени и просить твоей руки, стоит тебе дать ему хоть малейший намек.
— О да, он очень перспективный.
Она завороженно смотрела на его голову, склоненную над ее рукой. Глаза ее закрылись, когда губы Эдварда с мучительной неспешностью стали продвигаться все выше по ее руке к плечу. Пальцы его порхали, выводили невидимые узоры там, где только что побывали его губы. Рука ее задрожала от непереносимо острых ощущений.
— Тогда разве не было бы разумным поощрить его ухаживания?
— Прекрати говорить о разумности, — прошептала Франческа.
Он тихо рассмеялся.
— Ты должна по достоинству оценить мои усилия. Когда ты рядом, разум отказывается мне служить, и я не могу думать ни о чем, кроме как об этом… — Он прикоснулся губами к ее губам. — И об этом… — Он снова ее поцеловал, погрузив пальцы в ее волосы. — И о том, что я хочу делать с тобой.
— Давай тогда поговорим об этом. — Она потянула его к себе, но Эдвард снова тихо рассмеялся и склонил голову к ее шее, нежно прикусывая кожу у нее за ухом.
Франческа изнемогала от желания.
— Я только недавно понял различие между словами «хочу» и «надо». Я всегда знал, чего я хочу, но до тебя я даже не догадывался, что мне надо.
— И что это? — Она ощутила толчок, не вполне осознавая, что это остановилась карета.
На улыбающееся лицо Эдварда упал свет — это открылась дверь.
— Ты. Чтобы я брал тебя так и эдак, самыми изощренными способами.
— Тогда тебе лучше пройти в дом, — прошептала она, прикоснувшись к его щеке. — Это займет немало времени.
Он отпустил кучера. У Франчески голова шла кругом от желания. Они зашли в ее дом, и она отправила миссис Дженкинс восвояси с той же поспешностью, с какой Эдвард отпустил своего кучера. Будь у нее голова пояснее, она бы спросила себя, с какой стати он завел разговор об Олконбери, но сейчас она могла думать лишь о его последнем пожелании, обещавшем неисчислимые плотские утехи. Что было у него на уме? Она снова чувствовала себя девочкой-подростком, проявляющей столь горячий интерес ко всему тому таинственному, греховному и чудесному, что делает мужчина с женщиной в спальне. Святые угодники! Если бы она догадывалась о том, что тот чопорный и такой правильный Эдвард де Лейси скрывает в себе столь мрачные глубины, она бы сразу его соблазнила, в первый же вечер, когда он пришел к ней, чтобы встретиться со Слоуном.
Эдвард пошел следом за ней наверх, словно в том не было ничего необычного. Странно, но она сама не чувствовала в том ничего предосудительного, как если бы этот дом был таким же его домом, как и ее. Словно ее спальня была и его спальней тоже. Даже когда он закрыл за собой дверь, она не испытала неловкости.
Она направилась к туалетному столику и села перед зеркалом, чтобы снять драгоценности. В зеркале она видела, как Эдвард снял фрак и жилет, развязал шейный платок, при этом он ни на миг не отпускал ее взгляда. Он подошел к ней со спины и накрыл ее кисти ладонями, когда она завела руки за шею, чтобы расстегнуть колье.
— Позволь мне.
Он расстегнул колье и дал ему упасть ей на колени. С той же неспешностью одну за другой он вытащил шпильки из ее прически, пока волосы не упали каскадом на плечи. Он намотал ее волосы на руку и отвел в сторону, прижавшись губами к затылку. По рукам ее побежали мурашки. Франческа покачнулась и схватилась руками за край столешницы. Она не смогла бы пошевельнуться ни за что на свете, когда губы его продвигались вниз, по скату плеч, том вверх по шее. Он игриво прикусил мочку ее уха… И всем этим она наблюдала в зеркале, отчего все, что он делал с ней, казалось стократ чувственнее.
— Встань, — приказал он шепотом.
 
Его серебристые глаза тускло поблескивали в зеркале. Он провел ладонью по ее плечу и вниз, по груди в вырез декольте, нащупал маленькую пуговицу сбоку, расстегнул ее. Она посмотрела на него с вызовом и отклонилась назад.
Наклонив голову, он изучал обнаженную часть ее груди над корсажем. Точным и быстрым движением он расстегнул вторую пуговицу, затем накрыл ладонями ее груди. Франческа резко втянула воздух и прижалась спиной к Эдварду. Она чувствовала его эрекцию, вдавившуюся между ее лопатками. Он растопырил пальцы, надавливая на ее грудь, совершая ритмичные толчки бедрами.
— С тобой я напрочь забываю о приличиях, — сказал он с хрипотцой.
— Мне сейчас нет дела до приличий. — Она приподняла бровь, глядя на него в зеркало. — Приличия сильно замедляют процесс.
— Хорошо, — простонал он.
Через несколько секунд он целиком справился с застежкой и спустил платье с ее плеч. Франческа поднялась на ноги, собираясь отойти от туалетного столика, но Эдвард ее остановил. Он ногой оттолкнул разделявший их стул и подошел к ней вплотную, прижав ее к столу. Он позволил ей спустить платье с бедер, но к тому времени, как оно упало на пол, он уже намотал на руку подол ее сорочки, задрав ее до талии. Он держал ее, словно корабль на якоре, притянув за сорочку к себе, обхватив другой рукой поперек талии. Потом он провел свободной рукой по животу вниз.
— Слишком медленно, говоришь? — Он тихо засмеялся, когда она открыла рот, чтобы что-то сказать ему в ответ, но не смогла и лишь простонала, когда пальцы его скользнули между ее бедрами. — Мне придется еще потрудиться, чтобы угодить тебе, как я вижу…
Франческа не могла говорить. Она не могла отвести глаз от зеркала, в котором отражалось каждое его движение. Свет лампы падал на его золотое кольцо, тускло отсвечивая, притягивая взгляд к его пальцам — к его длинным и сильным пальцам, которые поглаживали мягкие завитки у нее между ног, а затем проникли вглубь, касаясь ее так деликатно, так мучительно-сладостно, что она превратилась в натянутую скрипичную струну, послушную каждому движению его умелых пальцев. Но он знал ее тело еще лучше, чем она могла бы думать. Его ласки стали нежнее, тоньше. Он ласкал ее до тех пор, пока она не растаяла. Он играл с ней, пока она не начала задыхаться, толкая бедра навстречу каждому его прикосновению.
— Ты чувствуешь, что со мной делаешь? — шептал он, вжимаясь в нее так, что она ощущала каждый дюйм его твердой как камень плоти. — Ты сводишь меня с ума, Франческа…
Она дерзко ему улыбнулась, при том, что едва ли не растекалась у него по груди, удерживаемая лишь его рукой, обвивавшей ее талию. Она поднялась на цыпочки, прогнув спину.
— Не могу поверить… Ты все еще одет…
Он криво ухмыльнулся в ответ и, отпустив подол ее сорочки, дал ей возможность прочно встать на ноги. Рывком расстегнув воротник рубашки, он снял ее. Франческа, затаив дыхание, смотрела на отражение в зеркале, когда Эдвард начал расстегивать ширинку на брюках.
— Обопрись ладонями о стол, — хрипло приказал он.
Она наклонилась и расставила ноги пошире, и затем он провел по ней головкой прежде, чем вошел в нее.
Франческа задрожала. Она уже была на грани оргазма. Эдвард накрыл ее грудь ладонью, а другая его рука скользнула вниз, к влажным завиткам. Пальцы его беспощадно ласкали ее, пока он энергично входил в нее, стоя за ее спиной.
— Открой глаза, — приказал он. — Я хочу, чтобы ты видела все…
Франческа послушно открыла глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что видела в зеркале. Она видела себя, распутную, сластолюбивую, бесстыдно отдающуюся мужчине, который ублажал ее и снаружи, и изнутри. Волосы ее, разметавшись по плечам, вздрагивали с каждым его толчком, опираясь ладонями в столешницу, она отвечала ему толчками назад, все сильнее, все быстрее, все глубже. Она видела, как пальцы его двигались между ее ногами, словно натягивали невидимые нити. Еще немного, и она порвется как струна, не выдержавшая натяжения. Она смотрела, как его пальцы ласкают ее грудь, и потоки наслаждения устремились к низу ее живота. И над ее плечом было его лицо, стянутое гримасой страсти, и глаза струили серебристый свет, подобный лунному сиянию, когда он довел ее до пика наслаждения, до блаженного забытья.