Секретные дневники мисс Миранды Чивер (ЛП)
— Я отказываюсь верить, — сказала она, сжимая пальцами его плечи, и улыбнулась, когда он протестующее застонал, — что я — единственная причина твоих болей в пояснице.
— Стресс от того, что я не могу заняться с тобой любовью в совокупности с физическим напряжением от переноса твоего огромного тела вверх по лестнице…
— Ты не должен был нести меня вверх по лестнице!
— Да, что ж, я подумаю об этом… и этого было достаточно для того, чтобы у меня разболелась поясница. Правее… — он покрутил рукой вокруг указываемого места на спине, — там…
Миранда поджала губы, но тем не менее начала тереть в том месте, что он указал.
— Вы, мой лорд, просто большой ребенок.
— Угуумм…ммм.. — согласился он, его голова клонилась в сторону. — Ты не против, если я прилягу? Так тебе будет удобней.
Миранда задавалась вопросом, как ему удалось уломать ее сделать ему массаж тут же, на ковре. Но она наслаждалась этим тоже. Она любила касаться его, любила запоминать контуры его тела. Улыбнувшись себе, она вытащила его рубашку из-за пояса бриджей и просунула руки под нее так, чтобы могла касаться его кожи. Она была теплой и шелковистой, и она гладила ее руками, только чтобы ощущать золотистую мягкость, присущую только ему.
— Мне жаль, что ты не можешь помассировать спину и мне, — услышала она свой голос. Прошло уже много недель с тех пор, когда она могла лежать на животе.
Он повернул свою голову так, чтобы она могла его видеть, и улыбнулся. Затем, с глухим стоном он сел.
— Сиди и не двигайся, — сказал он мягко, поворачивая ее так, чтобы он мог массировать ее спину.
Это было подобно райскому наслаждению.
— О, Тернер, — вздыхала она, — я так чудесно себя чувствую!
Он шумно втянул воздух, и она извернулась, чтобы лучше видеть его лицо.
— Я сожалею, — сказала она, немного виновато, так как читала борьбу страстного желания и сдержанности у него на лице. — Я скучаю по тебе тоже, если это даст тебе хоть какое-то утешение.
Он прижал ее к себе, сжимая ее так сильно, как только мог, но, в то же время, стараясь не давить на живот.
— Это не твоя вина, киска.
— Я знаю, но мне все равно очень жаль. Я ужасно по тебе скучаю, — она понизила голос. — Иногда ты бываешь настолько глубоко во мне, что мне кажется, будто ты касаешься моего сердца. Я скучаю по этому больше всего.
— Не говори так.
— Мне жаль.
— И ради Бога, прекрати извиняться!
Она почти хихикнула.
— Хорошо. Беру свои слова обратно. Но мне все же обидно, что ты…эээ… не находишься в таком вот положении. Это несправедливо.
— Это — больше чем справедливо. Я получаю здоровую жену и прекрасного малыша. И все, что я должен для этого делать — это воздерживаться в течение нескольких месяцев.
— Но ты не должен, — пробормотала она с намеком, и ее рука поползла к пуговицам его бриджей. — Ты не должен.
— Миранда, прекрати. Я не могу сделать это.
— Ты не должен, — повторила она, распахивая его уже незаправленную рубашку и целуя его в плоский живот.
— Что… о Боже, Миранда... — прерывисто простонал он.
Ее губы переместились еще ниже.
— О Боже, Миранда!
7 мая, 1820
Я бесстыдна.
Но мой муж не жалуется.
Глава 18
На следующее утро Тернер нежно поцеловал жену в лоб.
— Ты уверена, что будешь в порядке без меня?
Миранда сглотнула и кивнула в ответ, пытаясь сдержать слезы, и поклялась про себя, что ни за что не будет рыдать.
Небо все еще было темным, но Тернер хотел пораньше отбыть в Лондон. Она сидела в кровати, а ее руки покоились на животе, в то время как она наблюдала, как он одевается.
— Твой камердинер получит апоплексический удар, — сказала она, пытаясь подразнить его. — Тебе ведь известно, что он думает, что ты не знаешь, как одеть себя должным образом.
Одетый только в одни бриджи, Тернер подошел к кровати и взгромоздился на краю.
— Ты уверена, что не возражаешь против моего отъезда?
— Конечно, возражаю. Для меня намного лучше, чтобы ты был здесь, — неуверенная улыбка коснулась ее лица. — Но я буду в порядке. И, скорее всего, сделаю гораздо больше работы, чем если бы ты был здесь и отвлекал меня.
— О! Неужели я действительно так тебя отвлекаю?
— Очень. Хотя… — она застенчиво улыбнулась, — в последнее время я не могу быть очень—то отвлеченной.
— Мммм… печально, но верно. Я, к сожалению, все время отвлечен. - Он сжал пальцами ее подбородок и прижался к ней губами в неистово-нежном поцелуе. — Все время я вижу тебя.
— Все время?
Он серьезно кивнул.
— Но я похожа на корову.
— Ммм-хм — его губы ни на секунду не отрывались от нее, — но на очень привлекательную корову.
— Ты негодяй! — она отстранилась и игриво ударила его по плечу.
Он плутовски улыбнулся в ответ.
— Кажется, эта поездка пойдет на пользу моему здоровью. Моему телу уж точно. Просто удача, что я не сильно пострадал.
Она надула губки и высунула язык.
Он хмыкнул, а затем встал и пересек комнату.
— Я вижу, что материнство совершенно не добавило тебе зрелости.
Ее подушка полетела через всю комнату.
Тернер немедленно вернулся к ней, распластавшись на кровати рядом с ней.
— Возможно, мне следует остаться, чтобы крепко держать тебя в узде.
— Возможно, и следует.
Он поцеловал ее снова, на этот раз с едва сдерживаемой страстью и эмоциональностью.
— Я говорил тебе, — пробормотал он, исследуя губами нежные грани ее лица, — как я обожаю быть женатым на тебе?
— С-сегодня нет.
— Рановато ведь еще пока. Но ты все же можешь простить мне мою ошибку, — он поймал ее мочку уха зубами. — Я уверен, что говорил тебе вчера.
«И позавчера» — подумала Миранда с горьковато-сладким ощущением. «И за два дня до этого тоже». Но почему это всегда всего лишь слова типа «Мне нравится быть с тобой» или «Мне нравится делать это с тобой вместе» и никогда «Я люблю тебя»? Он, казалось, никогда и не побуждал себя произнести эти слова. «Я обожаю тебя», «я обожаю быть женатым на тебе» — эти выражения очевидно, были намного безопасней.
Тернер поймал ее печальный взгляд.
— Что-то не так, киска?
— Нет, нет, — солгала она. — Я только… я просто буду скучать по тебе, вот и все.
— Я буду скучать по тебе тоже, — он поцеловал ее последний раз, а затем встал, чтобы надеть рубашку.
Миранда наблюдала, как он перемещался по комнате, собирая свои вещи. Он подбирал и скручивал в рулоны листы бумаги. Он не собирался ничего говорить, пока она не начала бы первой. И почему он должен? Он совершенно очевидно был доволен положением вещей. Она должна была решить эту проблему, но она была так напугана — так напугана, что он не протянет к ней руки и не скажет, что он всего лишь ждал, пока она признается ему снова, как сильно его любит. Но больше всего она была напугана тем, что он будет лишь неловко мяться и говорить что-то типа вроде того, с чего и начиналось: «Ты же знаешь, как ты мне нравишься, Миранда…»
Эта мысль была столь пугающей, что Миранда начала дрожать и задержала дыхание, боясь вздохнуть.
— Ты действительно уверена, что чувствуешь себя хорошо? — заботливо спросил Тернер.
Как, должно быть, легко было бы солгать ему. Всего лишь пару слов и он остался бы здесь, согревая ее ночью и целуя так нежно, что она вполне могла бы позволить себе поверить, что он действительно любит ее. Но если единственное, в чем они нуждались в своих отношениях, была правда, то она должна была сказать ее.
— Я действительно в порядке, Тернер. Это просто обычная утренняя дрожь. Я думаю, мое тело еще спит.
— Как и еще одна частичка тебя, я полагаю. Я не хочу, чтобы ты перенапрягалась в то время, пока меня не будет. Меньше чем через два месяца ты должна…
Она криво улыбнулась.