Благородная леди замуж не желает (СИ)

Меня клонило в сон. Не нужны были ни ванна, ни ужин, который обязательно принесет Мари. Но поспать мне не дали — разбудили минут через пять и за ручку отвели в ванную.
Большой железный чан, в который можно было погрузиться с головой, мало напоминал ванну в классическом понимании этого слова. Но ничего другого тут не имелось. И я довольствовалась тем, что есть. В доме работал обычный водопровод. Но для скорости набора и нагрева воды использовали магические амулеты. Один из них, небольшой плоский камешек на веревочке, сейчас находился внутри чана. Я по традиции попробовала пальцем воду — горячая. Рядом хихикнула Мари. Ну что поделать, недоверчивая я. Земная жизнь заставила.
Я сняла белье — сорочку и трусы — и залезла в чан по специально поставленной здесь лесенке. Держась за края чана, разместилась так, чтобы над водой торчала только голова. Красота. Теперь Мари будет меня мыть, а я смогу подремать. Надеюсь.
Движения Мари были плавными и аккуратными. Вымыв мне голову, она попросила подняться и стала мыть тело. Я покорно стояла, как статуя. Надо сказать, к помощи служанки я привыкла не сразу, сначала приходилось себя заставлять, но теперь… Теперь чужие руки на теле воспринимались, как само собой разумеющееся.
Минут через двадцать я вылезла из чана, и, пока стояла на небольшом ворсистом коврике, Мари вытирала меня большим мягким полотенцем. Затем — теплый халат на тело. И можно наконец-то возвращаться в спальню. А там — любимая кровать. И сон. Долгожданный…
Ужина я не дождалась — уснула, едва голова коснулась подушки. Улетела в страну Морфея прямо в халате, нарушая все нормы местного общества.
Эту ночь я спала без сновидений.
А утром меня разбудили настырные лучи яркого солнца, проникшие в спальню без разрешения, — мы с Мари вчера забыли задернуть шторы.
Я широко зевнула, села на кровати и прислушалась к своему организму: признаков простуды не наблюдалось. Что ж, уже плюс. Не сказать что я полностью выспалась, но общее самочувствие было более чем удовлетворительным. А остальное можно списать на переутомляемость — меньше надо за документами сутками просиживать.
Еще раз зевнув, я откинула покрывало и встала с кровати. Надо звать Мари, приводить себя в порядок и одеваться. До обеда я не планировала никуда выходить, а потому можно было посидеть с чашкой чая в кресле, полистать какой-нибудь романчик о великой любви русалки к гному или оборотня к вампирше и постараться не расхохотаться при подробном описании их чувств и совместного быта.
Вделанная в стену светло-коричневая кнопка возле кровати помогала вызывать прислугу. Понятия не имею, как это все работало, но никто из аристократов на задержку не жаловался.
Мари прибежала через пару минут после вызова.
— Нейра, ваша тетушка просила вас спуститься к завтраку, — «обрадовала» она меня.
Я с трудом сдержала вздох разочарования. Прощайте, мои мечты о тихом чаепитии. Тетушка явно вознамерилась попить у меня достаточно кровушки.
— Когда завтрак?
— Так через час, нейра.
Это что, сейчас полвосьмого? Давно я так поздно не просыпалась. Обычно в полседьмого на ногах, максимум — в семь.
— Тогда нужно поторопиться, — я все же вздохнула.
Времени оставалось не так уж много. Если завтрак проходил в тетиной компании, то на него следовало явиться при полном параде. Иначе нравоучений не оберешься.
За час Мари, конечно, управилась. Я придирчиво осмотрела себя в зеркало. Нежно-сиреневое платье придавало мне бледности, прямо как у тургеневских барышень. Хорошо, что в этом мире не было корсетов, я точно задохнулась бы в них. Хотя и тугая шнуровка от Мари не давала дышать полной грудью. Но зато эта самая грудь была видна. Так сказать, привлекательные формы молодой леди выставлены напоказ. Осиная талия, длинная юбка, закрывавшая ноги до щиколоток. В общем, пай-девочка.
Дополняла образ прическа — последний писк моды. Этакий небольшой сноп на голове.
Драгоценности я надевать не стала — смысла не видела. Все же не на бал, чтоб его, собралась.
На ноги — туфли под цвет платья, на невысоком каблуке. И можно спускаться к завтраку.
 
Что я, собственно, и сделала. Вышла из спальни, прошла по выложенному коврами полу коридора, подошла к мраморной лестнице, начал спускаться, мысленно посылая лучи добра тому умнику, который додумался построить лестницу именно из мрамора. А потом, на середине лестницы остановилась, буквально замерла, превратилась в столб. И стала прислушиваться. Галлюцинациями я не страдала, на слух не жаловалась. И сейчас могла поклясться, что из открытых дверей обеденного зала, расположенного неподалеку от лестницы, доносились голоса. Незнакомые голоса! Женские и мужской!
Я нахмурилась. По этикету завтракать следовало в кругу родни. Для деловых встреч имелись обеды и ужины. Из родни, кроме Стивена, я никого не знала. Голос был точно не Стивена. Значит…
Я сдержала желание выругаться. Тетя!
Девяносто девять из ста, она пригласила на завтрак кого-то, кто в будущем мог стать моим мужем! Вот же… Сводня!
Отступать было некуда, тетушка ждала меня за столом. Я заставила себя продолжать путь. Как там советовали земные умники? Глубоко дышать и считать до десяти? Я дышала, честно, очень глубоко. И считала. До двенадцати дошла, когда приблизилась к дверям, а гнев все не уходил.
Вот почему некоторые родственники не желают ничего слышать?! Замуж она меня выдать собралась! Сама так и не вышла ни за кого, а тут проявляет никому не нужную активность! Кто ее спрашивал?! Мне и без мужа хорошо живется!
С этими мыслями и улыбкой на губах я переступила порог обеденного зала. Я спокойна, чтоб их всех!
Тетушка действительно принимала гостей. Сама она сидела во главе стола в длинном полностью закрытом платье синего цвета, явно сшитом на выход. Вышивка на лифе, то ли розы, то ли пионы, не разобрать, была сделана умелыми ткачихами. Впрочем, на одежду и продукты тетушка не скупилась.
По левую сторону от нее, рядом, сидели женщина ее лет, брюнетка с «породистым» лицом и цепким взглядом, одетая в длинное темно-зеленое платье, расшитое блестками как минимум по лифу, и мужчина лет тридцати-пяти-сорока, то ли племянник, то ли сын.
Внешне он был похож на свою родственницу, но у него, в отличие от нее, был волевой подбородок, выдвинутый вперед, что говорило об упрямстве в характере. Правильные черты лица, «порода» в них, намекали на череду славных предков, которыми принято гордиться. А также — на снобизм, нахальство и самоуверенность, как обычно бывало в подобных случаях.
Светло-голубой камзол, выглядывавшие из его рукавов манжеты белоснежной рубашки с позолоченными запонками, черные штаны, видные мне сбоку, и коричневые туфли — франт, не иначе.
В общем, гости мне заранее не понравились. Что и не удивительно. Замуж я в ближайшее время не собиралась даже под дулом ружья.
— Доброе утро, — надев на лицо маску милой девочки, поздоровалась я. Играть дуру не буду, но и настоящий свой характер не покажу.
— Ингира, детка, — прямо расцвела при моем появлении тетушка. Вот погибла в ней актриса. Скончалась в муках. А ведь какие роли могла бы сыграть! Это ж надо — так умело притворяться радушной хозяйкой, — рада, что ты спустилась к нам. Познакомься: моя давняя подруга Алисия Ольстерская с сыном Витольдом.
Ну отлично. Просто великолепно. Если гора не идет к Магомеду, то Магомед самолично пожалует к упрямой горе, называется. Дражайшая племянница не сможет появиться на балу графов Ольстерских? Ничего страшного! Мы пригласим на завтрак хозяйку бала вместе с тем самым сыном, который недавно вернулся от оборотней. Да лучше бы он там оставался всю жизнь. Нашел себе какую-нибудь оборотницу и свил с ней гнездышко, во всех смыслах слова, как описывают этот процесс в местных женских романах!
— Очень приятно, — растянула я губы в светской и совершенно не искренней улыбке и направилась к выделенному мне месту с другой стороны стола, почти напротив Витольда.