Злая принцесса (ЛП)

— Ты должна попытаться немного поспать, — говорю я ей, как только мы поднимаемся в воздух.
Она пытается выглядеть храброй во всем, но она все еще восстанавливается, и временами ей все еще больно. Я вижу это по ее лицу, если она двигается слишком быстро.
Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, ее темные, измученные глаза сузились на моих.
Возможно, она вздремнула перед тем, как мы покинули дом Харли, но этого будет недостаточно после длительного перелета и смены часовых поясов.
— Может быть, тебе стоит держать свое мнение при себе.
Переплетая свои пальцы с ее, я подношу костяшки ее пальцев к своим губам.
Она все еще злится из-за телохранителя. Вчера вечером она сказала мне, что все в порядке, что она понимает. Но я совершил ошибку, не признавшись раньше. Я просто знал, что произойдет, если я это сделаю. Она бы заставила меня отозвать его.
Она не думает, что ей что-то угрожает.
Я думаю наоборот. Потому что я знаю, что это так. Я также знаю, что в ту секунду, когда мы приземляемся, она, по сути, становится ходячей мишенью.
Гален, возможно, усилил охрану в их доме, а Дэмиен, возможно, приставил охрану к ней, но этого недостаточно, потому что меня там не будет. Не все время.
Отвернувшись от меня, она откидывает голову на спинку стула, тихо кипя, пока мы продолжаем подниматься в воздух, снова оставляя ее старую жизнь позади.
Я рада, что попал сюда. Я рада, что нам удалось провести это время вместе. Но что-то подсказывает мне, что счастье, которое я обрел за последние несколько дней, может вот-вот внезапно закончиться.
Несмотря на то, что она не хотела, чтобы я говорил ей, что делать, Стелла вскоре засыпает рядом со мной.
Вытаскивая одеяло из упаковки, я накрываю им ее ноги, чтобы она не замерзла, и возвращаю свою руку в ее, наблюдая за ней, как подонок.
К тому времени, как мы приземляемся на английской земле, она почти полностью отключена.
Счастливая девушка с пляжа, которая обнимала меня, пока я признавался во всем, через что прошел с Деми, давно ушла. Вместо этого женщина, чью руку я настаиваю держать в своей, — это холодная, отстраненная женщина, которая вышвырнула меня из своей больничной палаты.
Я пытаюсь убедить себя, что она такая только из-за того, что вернулась сюда, но дело не только в этом. Я знаю, что это я.
Мы хватаем наши сумки, а затем отправляемся на поиски моей машины, что оказывается сложнее, чем я надеялся, поскольку на самом деле я не записал, где я ее оставил.
— Ты хотела бы сходить за какой-нибудь едой или… — Я замолкаю. Я еще не готов отпустить ее, особенно когда она в таком настроении.
Возможно, она никогда не признается в этом, но прямо сейчас она уязвима, и если этот хрен ее ждет…
— Просто отвези меня домой, — говорит она глухим голосом, лишенным каких-либо эмоций.
— О-хорошо.
Поездка через весь город относительно быстрая, и задолго до того, как я готов, мы останавливаемся перед ее домом.
Ее Porsche стоит там и ждет ее, и ее глаза загораются, когда она видит своего ребенка.
Я не могу не улыбнуться ее волнению. Я просто хотел бы, чтобы это имело какое-то отношение ко мне, а не к гребаной машине.
Она отстегнула ремень безопасности еще до того, как я остановил машину.
— Подожди, — говорю я, когда ее пальцы обхватывают ручку, готовые быстро сбежать.
Она делает паузу, но не оглядывается на меня.
— Мы закончили, Себ. Что бы это ни было в Розвуде… все кончено.
— Ч-что? — Я заикаюсь. Часть меня предвидела, что это произойдет, но я не хотел в это верить. Что она могла просто отшвырнуть меня в сторону, как будто последние несколько дней ничего не значили.
— Ты слышал меня.
— Нет, подожди, — кричу я, и это звучит гораздо более жалко, чем я намеревался, когда она толкает дверь и выходит из машины.
Прежде чем я успеваю туда подойти, багажник у нее открыт, а сумки в руках.
— Позволь мне. — Я тянусь к ее чемодану — вероятно, ей не следовало его поднимать, — но она вытаскивает его из моей машины прежде, чем у меня появляется шанс забрать его у нее.
 
— Нет, — твердо говорит она, на этот раз удерживая мой взгляд, чтобы добавить своей искренности. — Мы закончили. Ты хорошо повеселился. Ты гнался за мной, ты вернул меня. Теперь между нами все кончено.
Смех недоверия подкатывает к моему горлу.
— Ты не это имеешь в виду, — говорю я, когда она проносится мимо меня к входной двери.
— Разве нет?
Она роется в своей сумке, прежде чем вытащить ключ и отпереть дверь.
Она снова поворачивается ко мне. Мои шаги замедляются в нескольких футах от нее, когда мое сердце громыхает в груди, а зубы скрипят от разочарования.
Она лжет. Я знаю, что это так.
Все за последние несколько дней… это не было подделкой. Она не могла все это подделать. Она просто не могла.
— Позволь мне хотя бы занести твою сумку.
Гнев вспыхивает в ее глазах.
— Мне не нужно, чтобы ты защищал меня, Себ. Ты мне вообще не нужен.
Мои губы приоткрываются, чтобы сказать ей, что она лжет, но прежде чем мне удается вымолвить хоть слово, она захлопывает дверь у меня перед носом.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Стелла
В ту секунду, когда я переступаю порог своей спальни, меня захлестывает волна усталости. Я с тоской смотрю на свою кровать, закрываю дверь и бросаю сумки к ногам.
К счастью, дом был пуст, когда я проходил через него. Запах стряпни Энджи пропитал воздух, так что я знаю, что она не слишком далеко. И машина Кэлвина была припаркована на подъездной дорожке рядом с моим Porsche.
Забыв о душе, в котором я так отчаянно нуждаюсь после путешествия, я сбрасываю с ног кроссовки, стаскиваю легинсы и проскальзываю под одеяло.
Несмотря на все, что крутится у меня в голове, и тот факт, что у меня болит грудь, образ лица Себа, когда я сказала ему, что между нами все кончено, запечатлен в моих долбаных глазных яблоках. В ту секунду, когда я кладу голову на подушку, смена часовых поясов и затяжная усталость берут верх, и я засыпаю.
Любая надежда на спокойный сон рушится в ту же секунду, как воспоминания о времени, проведенном с Себом до того, как меня зарезали, смешиваются с воспоминаниями о том, как я убегаю от какого-то долбаного психа, размахивающего моим ножом и угрожающего расчленить меня, когда он, наконец, догонит.
— Черт возьми, — выдыхаю я, выпрямляясь в постели, мое сердце колотится со скоростью мили в минуту, а кожа покрылась потом, как будто я действительно просто убегала от дьявола. — Иисус. Черт.
Я опускаю голову на руки и прогоняю страх из моего кошмара.
Это не по-настоящему. Это просто Себ забивает мне голову глупыми предположениями. У него нет фактов. Никто не знает, иначе они бы уже нашли, кто виноват.
Запуская пальцы во влажные от пота волосы, я откидываю их назад и оглядываю свою комнату. Я должна чувствовать себя в безопасности, довольной. Но я не чувствую ничего из этого.
Мне нужно взять себя в руки и вернуться к нормальной жизни. До каникул в школе осталась неделя. Надеюсь, после этого перерыва жизнь может возобновиться. Хотя я уже знаю, что пройдет еще некоторое время, прежде чем я смогу полностью вернуться в спортзал и взбодриться.
Со вздохом смирения я откидываю одеяло и иду в ванную.
Я включаю душ, чтобы согреться, когда я мочусь и чищу зубы, а затем, как только я сбрасываю оставшуюся одежду, я встаю под обжигающе горячий поток воды.
Поднимая лицо, я пытаюсь позволить ему смыть все. Мои сожаления, мои страхи, боль, унижение. Но больше всего та остаточная боль, которая, кажется, поселилась в моей груди из-за того, что я отвернулась от Себа.
Это было правильно, я говорю себе снова и снова в надежде, что в какой-то момент я начну в это верить.
Я мою голову, наслаждаясь ароматом моего обычного шампуня, который я была вынуждена оставить, когда бежала из страны, и намыливаю тело своей любимой ванильной пеной для ванны.