Никто не узнает (СИ)

Захожу в ванную и, заткнув слив, включаю горячую воду. Добавляю в джакузи немного пены, а затем кидаю туда круглую «бомбочку», состоящую из ароматических масел и морской соли. Обычно такая незамысловатая спа-процедура неплохо избавляет меня от усталости и нервного перенапряжения. Надеюсь, расслабит и в этот раз.
Возвращаюсь в основную комнату номера и, прихватив с собой бутылку вина, сажусь в мягкое уютное кресло. Собственные по обыкновению ясные мысли кажутся путаными и противоречивыми, и алкоголь в крови здесь совсем не при чем. Невольно я то и дело возвращаюсь к воспоминаниям о своей юности, о том времени, когда я была безбашенной оторвой: пила пиво, отжигала на вечеринках и могла спокойно поцеловать взасос первого встречного парня.
Сейчас у меня такое ощущение, что это было очень-очень давно. Будто в другой жизни, хотя на самом деле минуло лишь десять лет. Я ведь не старая, мне всего тридцать три… Это не так уж и много, верно? Но тогда почему я ощущаю себя чуть ли не на полтинник? Откуда взялась эта гнетущая изношенность души? Откуда столько ноющей боли в сердце?
Отчасти это, наверное, связано с тем, что я много работаю и мало отдыхаю. Но колоссальная занятость — это, скорее, ширма. Ширма, за которой я пытаюсь спрятаться от проблем. Просто трусливо прячу голову в песок карьеры, чтобы не видеть вопиющего уродства своей жизни, которую принято именовать личной.
Обычно проявление жалости к самой себе мне несвойственно. Я считаю это слабостью, а слабой в нашем конкурентном мире быть нельзя. Но сегодня мне нестерпимо хочется пустить слезу и хотя бы внутренне признаться в том, что я уже давно потеряла точку опоры. Что меня штормит и заносит. Что я сбилась с пути. Что мне страшно.
Я боюсь, что та веселая и беззаботная Карина, которая когда-то жила во мне, исчезла насовсем. Покинула мое тело и разум, оставив наедине с самыми темными сторонами личности. Расчетливая, принципиальная, холодная — должно быть, именно такую характеристику даст мне большинство людей из моего окружения. И самое печальное, что так обо мне думает даже собственный муж.
Муж. Когда мы с ним в последний раз разговаривали? Не о делах и о работе, не на ходу и в перерывах между деловыми встречами, а просто так, по душам, неторопливо? Если честно, я даже не помню. Наверное, это было очень давно. Еще до трагедии, которая в одночасье сделала нас обоих на десятки лет старше.
Вы не поверите, но в молодости Олег был заводилой. Он притягивал людей как магнит: играл на гитаре, звонко распевал дворовые песни, катался на мотоцикле и курил анашу. Парни хотели быть его друзьями, девчонки мечтали нырнуть в его койку, а участковый всегда с подозрением косился на его карманы. Именно в такого Олега я и влюбилась. Тогда, много лет назад.
Но, к сожалению, сейчас муж изменился. Практически до неузнаваемости.
Компанейский мальчик превратился в солидного дядьку в дорогом костюме и с ролексами на руках. Нынешний Олег ведет здоровый образ жизни, зарабатывает большие деньги и трахается так, будто мы не в постели, а на совещании — монотонно, коротко и без эмоций. Разве что на часы во время секса не поглядывает.
И знаете что? Меня это устраивает. Наверное, потому что я сама себе напоминаю робота. Такая же безжизненная думающая машина. Острота ощущений куда-то пропала, остались лишь рефлексы и базовые инстинкты. Какому нормальному мужику понравится сношаться с роботом? Ответ очевиден. Поэтому я уже давно не злюсь на Олега.
Выпив почти полбутылки, я поднимаюсь с кресла и, на ходу скидывая нижнее белье, плетусь в ванную. Окунаю в горячую воду сначала одну ногу, затем вторую и только потом уже медленно погружаюсь сама. В теле начинает приятно покалывать, и я блаженно прикрываю глаза. Пена и вино сделали свое дело — сейчас мне гораздо лучше.
Однако стоит сомкнуть веки, как сознание тотчас наполняется яркими образами, от которых хочется бежать и одновременно с этим — побыть в них подольше. Передо мной лицо Богдана. Красивое, загорелое, с дерзкой ухмылкой на губах…
 
Хах, смешно, но натиск этого назойливого сопляка стал моим едва ли не самым ярким эротическим воспоминанием за прошедший год. Когда он неожиданно придвинулся ко мне в таинственном полумраке лифта, я почувствовала…. Боже! Я ощутила самое настоящее сексуальное возбуждение! Низ живота налился сладкой свинцовой тяжестью, соски напряглись, а дыхание сделалось прерывистым…
Как? Объясните мне, как этому невоспитанному мальчишке удалось сыграть на потаенных струнах моей души? Я ведь уважаемая писательница, победитель премии «Золотое перо», взрослая женщина, в конце концов. А он просто какой-то оборзевший юнец, брызжущий феромонами и не ведающий границ… Зачем я вообще позволила ему приблизиться? Зачем назвала ему свое имя?
Да, разумеется, я злюсь на себя за излишнюю сентиментальность, но, с другой стороны, это ли не чудо, что я вообще способна испытывать что-то подобное? Трепет, волнение, даже тот же стыд. Это ведь все эмоции нормального, живого человека… А живой я себя не чувствовала уже очень давно.
Слегка оттолкнувшись от бортика джакузи, ухожу под воду с головой и несколько секунд слушаю свое сердце, стук которого ритмичными ударами отдается в висках. Нет, ну разве должен человек с бьющимся сердцем хоронить себя заживо? Жесткость по отношению к окружающим всегда вызывает осуждение, но почему никто не порицает жестокость к себе?
Я предавала себя все эти годы. Задыхалась под грузом вины, которую водрузила на плечи, не могла сделать и шага, не могла продохнуть. Крутилась как белка в колесе бесконечных будней, эксплуатировала силу воли и затыкала страдания антидепрессантами. К чему меня это привело? Где я сейчас? Чего хочу?
Я так давно не задавала этих вопросов своему внутреннему «я», что напрочь потеряла связь с ним. Но сейчас я впервые слышу его тонкий, пробивающийся сквозь плотную пелену навязанных убеждений голос…
Все, с меня хватит. Сегодня я не буду себя ограничивать. Пусть этот вечер станет исключением из правил, ведь я так давно не совершала глупостей. Я просто сделаю то, о чем меня просит истосковавшееся по любви сердце. И будь, что будет.
  
Глава 4
 
Карина
Медленно бреду по коридору пятнадцатого этажа. Звуки моих шагов тонут в густом ворсе постеленного на полу ковра, и я безумно этому рада. Когда не слышишь и не видишь себя со стороны, решиться на отчаянный поступок как-то проще. Именно поэтому я почти не глядела в зеркало, когда собиралась. Ты вроде как обманываешь органы чувств, тем самым притупляя сосущее сознание вины, которое с каждой новой секундой все сильнее вгрызается в кожу.
Когда число триста шестьдесят восемь возникает перед моими глазами в виде позолоченных цифр, прикрепленных к двери, я шумно сглатываю. Волнение, нарастающее во мне с тех самых пор, как я вылезла из ванной, достигает своего апогея и парализующим страхом расползается по венам.
Господи. Что же я делаю? Неужели и впрямь среди ночи заявлюсь в номер к парню, с которым нас связывает лишь короткая поездка в лифте и который младше меня черт знает на сколько лет? Должно быть, я чокнулась, и мне пора сменить своего бесполезного психолога на матерого психиатра. Подключить, так сказать, тяжелую артиллерию. То, что я не в ладах с собой, мне давно известно, но вот что все настолько печально, я осознаю впервые.
Как зачарованная таращусь на ставшие уже какими-то магическими цифры и никак не могу решиться на конкретное целенаправленное действие. Надо либо уйти, либо постучать. Но ни то, ни другое не представляется возможным. Я будто впала в анабиоз: жизненные процессы замедлились, а мозг перестал функционировать.
В какой-то момент я понимаю, что стою напротив двери не одну, не две и даже не три минуты. Нет, ну, ей-богу, это уже смешно! Взрослая тетя решила изменить мужу с юным любовником, но не может выдавить из себя простого «тук-тук-тук». Что-то слабовато, не находите?