Анима (СИ)
— Что ты хочешь за свой дар?
— Ничего, — честно ответил я. Приносить дары сущностям — та еще рулетка. До высших вообще не достучаться, старшие могут выполнить мелкую просьбу, а могут и проигнорировать. Эзотерик действительно отдал вообще все, так что мне повезло. Младшие более сговорчивы, но это не мой вариант. — Просто это отпечатки некромантии. Я выбрал самые низкоранговые, не хочу, чтобы они вернулись Небожителям или, не дай имп, в Аниму. Пусть лучше эта мерзость прозябает у тебя.
— Разумно, — мне показалось, что тени благосклонно колыхнулись. — Твое деяние отбрасывает густую тень.
Мои действия были действительно обоснованы. Если теневиков не любят, то некромантов ненавидят. У нежити есть несколько особенностей, из-за чего она крайне слаба в разломах, но слишком сильна в нашем мире.
И некроманты идут легким путем, качаясь, в основном, за счет убийства себе подобных. Потому что с вырвавшихся монстров не выпадают отпечатки, да и весь основной опыт на средних рангах идет от закрытия разломов.
Один некромант четвертого-пятого ранга может годами терроризировать мелкие города и поселения. А в некроманты идет больше людей, чем хотелось бы. Потому что все хотят получить филактерию — высокоранговое заклинание, дарующее мнимое бессмертие.
Костяной Дракон тоже покровительствует нежити, но хотя бы не раздает свои карты всем подряд. А если убить некроманта, то большинство его отпечатков вернутся в Аниму и очередной алчный до бессмертия дебил сможет их получить. Так что пусть хотя бы эти карты навечно останутся в недрах бездонного колодца.
— Да, кстати, — подумал я. — Не настаиваю, но если уж очень хочется помочь, пригляди за тем человеком, чьи вещи сейчас на мне. Ну там, может получится подсобить по мелочи. Но не настаиваю.
— Принято, — с усмешкой произнесла сущность.
— Если на этом все, то не скучай, — усмехнулся я и направился в сторону, где раньше был выход.
Тьма разошлась, свечи стали гореть чуть ярче. Впрочем, я быстро шагнул в Тень и попытался пройти сквозь стену. Не получилось, камень храма блокировал подобную возможность. Но даже через обычные двери было нормально, пусть наблюдатели посидят подольше.
За свою скромную просьбу я не переживал. Наставник учил не просить ничего у покровителей и не ждать от них помощи. Чем скромнее живешь, тем выше шанс, что они сами придут на помощь в час нужды. Ну или откликнутся на действительно важную просьбу, даже если подношения будут небогаты.
Есть подозрение, что Эзотерик обращался к покровителю с молитвой всего один раз. Потому я все еще жив.
Важные дела были завершены, долги розданы, пришла пора решать, что делать дальше. У меня в инвентаре болталось пару артефактов и один отпечаток. А еще имелся нераспределенный уровень. Хорошо бы было найти местный рынок отпечатков, а в идеале еще и место для прокачки.
В жизни не поверю, что в Москве качаются только клановые. Да, есть запреты и ограничения для вольных, но на турнир регистрировалось слишком много игроков без гербов. И не только первого ранга. Стоило разобраться с тем, как тут все устроено.
В дикие земли я возвращаться пока не планировал, в одиночку перворанговому призывателю там ловить нечего. В городах поменьше меньше и возможностей, как ни крути.
Прикинул варианты, пытаясь вспомнить, как обстояли дела пять лет назад. Можно поехать на площадь трех порталов. Там много приезжих, а, следовательно, и скользких личностей, которые могут владеть информацией.
Из официальных торговых рядов было пару крупных рынков, но все они за МКАД прямо под стеной. К официалам точно соваться нельзя, там меня быстро срисуют и снова придется общаться с клановыми.
Я решил, что оптимальным вариантом будет добраться до родных мест, хороший вариант. Всего через четыре часа пешей прогулки я был в тушинских трущобах. Место не самое популярное, но и улицы тут не самые опасные.
Раньше здесь работал завод, занимающийся совмещением артефактов Анимы с радиоэлектроникой. Они были первыми, кто создал стационарные и переносные установки, позволяющие даже простым людям взаимодействовать с Анимой. Покупать артефакты, обмениваться сообщениями и прочее.
Еще здесь располагалось несколько студенческих общежитий, опять же для простых людей. Но вскоре завод закрыли, а район постепенно становился небезопасным и вузы переселили студентов. Общежития заняли бедняки, и весь район превратился в подобие гетто.
Это все произошло до моего рождения. Родителей я не знал, нас таких сирот было полно на улицах. Мы сами о себе заботились, но старались держаться поближе к общажным, где нас подкармливали.
Спали где придется, в основном, прямо на улице. Кто-то воровал, многие вступали в местные банды. Некоторые организовывали свои. Наша ватага была на подхвате у гвардии, что патрулировала внешнюю стену. Таскали стройматериалы, помогали рабочим латать дыры от атак монстров, убирали грязь, отскребали кровь и кишки.
Гвардейцы не были приятными людьми, они, как и все, относились к нам как к бродячим собакам. Но сильно не били и всегда хорошо платили сухпайками, а иногда и консервами. А если работы было много, то даже разрешали ночевать под стеной в технических помещениях.
Это были лучшие дни, потому что там проходили горячие трубы и иногда даже была вода. Общежития и территория старого завода были давно отключены от городских коммуникаций.
Должен сказать, за пять лет мало что изменилось. Серые пятиэтажки квартирных домов исписаны граффити, множество дешевых автомобилей, часть из которых не на ходу. От некоторых вообще остались лишь остовы.
Несколько магазинчиков и павильонов дешевого общепита со скучающими охранниками на входе. Здесь тоже живут люди. Худо-бедно, но живут. Просто они знают, в какие районы можно соваться, а куда не стоит.
Все-таки правительство старается поддерживать хоть какую-то видимость порядка, так что совсем беспредела не допускает. Разумеется, локально в трущобах эти функции отданы на откуп местных банд.
Те, кто поумнее и понаглее, давно смекнули, что люди могут приносить куда больше денег, если остаются живыми и сами желают расстаться со своими сбережениями. Остается лишь подстегнуть это желание. Так что в любых трущобах легко можно найти развлечения на любой вкус. От вполне безобидных игорных заведений до подпольных наркопритонов.
Что я искал здесь? Сам не знаю, но решил начать поиски со старого знакомого и мне даже повезло. Студия ремонта все еще работала, а когда я зашел внутрь, то увидел знакомое лицо Степаныча. Он, конечно, заметно сдал за пять лет, но руки его не подводили.
Мастерская была завалена хламом, звякнул колокольчик на входе, а в нос ударил хорошо знакомый запах машинного масла и бензина. Степаныч был рукастым мужиком, который чинил все, что вообще было возможно починить.
В последний год в Москве я подрабатывал у него помощником. В основном, занимался тем, что разбирал принесенные механизмы, чистил и смазывал разные детали. Так я узнал, что технический бензин вполне неплохо справляется с ржавчиной на подшипниках.
В углу заметил щуплого паренька, который прямо сейчас занимался тем же самым. Так и хотелось повторить слова Степаныча и заорать: куда ты столько мажешь? Вазелин бесплатный по-твоему?
— Да куда ж ты так мажешь-то, а? — пробурчал крепкий пожилой мужчина, проходя мимо стола помощника. — Доброго дня. Чем могу служить? Что сломалось? Часы, зонты, ролики, велосипеды, самокаты, все ремонтируем.
— Здравствуйте, дядь Степ, — улыбнулся я и почувствовал, как в груди растекается тепло от радости встречи.
— Мы знакомы? — нахмурился Степаныч.
— Вы меня не помните, но я у вас подрабатывал пять лет назад, — кивнул я в тот угол, где сейчас сидел помощник.
Степаныч нахмурился еще сильней, видимо, пытаясь сопоставить даты с событиями, а затем его глаза расширились.
— Максимка?
— Узнали, — улыбнулся я. — Правда, теперь уже не Максимка.
— Ничего себе, как ты вымахал. Мы были уверены, что ты погиб в том пожаре. Вместе с… Ну…