Лишь его (ЛП)

Звонит лифт, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как выходит Мэллори, паника отчетливо видна на её лице. Когда она видит меня, её выражение превращается в гнев, когда она направляется прямо ко мне. Когда она поднимает кулак, чтобы замахнуться на меня, я не пытаюсь его заблокировать. Я даже позволяю своей голове дёрнуться от удара, давая ей то удовлетворение, которое она ищет. Удар попадает мне по губе, и я чувствую вкус крови.
— Святой ублюдок! — кричит она. Входная дверь Пейдж открывается. — Какого черта ты никогда не говорила мне, как больно бить кого-то? — Кричит Мэллори, но я смотрю на Пейдж. Пистолет все ещё в её руке, болтается на боку, лицо красное и в пятнах, когда слезы покрывают щёки.
Я делаю шаг навстречу ей, но её взгляд останавливает меня. Это не гнев. Это боль. Глубокая, душераздирающая боль, которая почти ставит меня на колени. Я причинил её.
— Двигайся, засранец — Мэллори толкает меня, и я отхожу сторону, позволяя ей добраться до Пейдж. Она обнимает её, и глаза Пейдж закрываются, когда она ищет утешения у подруги. Не у меня. Это я должен был её утешать. А не разрывать её на части.
Мэллори отстраняется и заталкивает Пейдж обратно в её квартиру.
— Уходи, — Мэллори рычит на меня, перед тем как захлопнуть дверь, оставив меня снова одного в коридоре.
Это закончится сегодня вечером. Я спускаюсь по лестнице в свою квартиру и иду прямо к своему сейфу. Вытащив все, что мне нужно, я подхожу к компьютеру и связываюсь с другим оперативником. С тем, кому доверяю и кто не скажет ни слова о том, что я собираюсь сделать. Он должен мне с тех пор, как я спас его сестру и держал рот на замке. Он стал моим должником, когда человек, причинивший ей боль, внезапно пропал без вести.
Я звоню попросить об услуге. К чёрту всё остальное. К чёрту работу. Это перестало быть работой давным-давно. Все, что я делал, всегда ставил Пейдж на первое место, но, возможно, мне следовало убрать Александра раньше. Я не был уверен, что она действительно этого хочет, пока они не встретились лицом к лицу несколько недель назад. Ужас в её глазах был настоящим. Он был монстром, преследующим её сны, и только его смерть принесёт мир.
Когда я держал её в своих объятиях, пока она плакала и рассказывала, что случилось с её матерью, я понял, чего она на самом деле хочет. Я собираюсь дать ей это. Я бы сделал это много лет назад, если бы знал, но теперь я знаю. Я покажу ей, что сделаю для неё всё, что угодно. Даже если после этого она меня не захочет. Даже если всё взорвется мне в лицо, она будет спокойна.
Пристегнув пистолеты, я достаю свой мобильник и бросаю его на кровать, не желая, чтобы меня отследили.
Я осматриваю свою спальню, гадая, что подумает Пейдж, если увидит это. Мои стены выстланы её фотографиями. Она покрывает каждый сантиметр пространства. Это часть моего грязного секрета, моей одержимости ею. Сотни фотографий, которые я собрал за эти годы, служат в качестве обоев.
Может, мне и должно быть стыдно, но это не так. Это безумие? Да. Но это то, что есть. Она подпитывала мою жизнь последние пять лет. Она была для меня всем, и я собираюсь показать ей, как много она для меня значит. Я докажу ей, что всегда буду делать то, что нужно для неё, и, возможно, в конце концов, я смогу вернуть её. 
  
Глава двадцать пятая
 
Пейдж
 
Мэллори обнимает меня, крепко держит, когда я плачу на её плече. Она позволяет мне отпустить до тех пор, пока слёзы не иссякнут. Я хочу притянуть её ближе и оттолкнуть одновременно. Я не хочу, чтобы меня трогали, но я чувствую, что разваливаюсь на части. Мой мир ускользает от меня.
Может быть, это расплата за то, что я сделала. Я забыла о своей матери и пыталась иметь что-то для себя. Это привело к тому, что всё вокруг меня рушится. Не одновременно, а по частям, пока ничего не останется. Такое ощущение, что во мне нет жизни, только пустота. У меня осталось пустое сердце и дыра в груди.
— Что случилось? — спрашивает она, отступая, и смотрит на меня. Её глаза обращены на пистолет в моей руке, и они расширяются, прежде чем она сможет скрыть свою реакцию.
— Капитан. — Я качаю головой. — Райан, — исправляю я, не желая использовать глупое прозвище, которое мы ему дали.
— Он работает на моего отца. — Последние мои слова вырываются из меня. Как будто я не могу в них поверить. Как будто они не могут быть правдой.
— Нет. — Она качает головой, отрицая это, так же как и я.
Я отворачиваюсь от неё, крепче хватаясь за пистолет. Я не уверена, смогу ли я использовать эту штуку. Я шокировала себя, когда выстрелила в стену. Что я на самом деле нажал на курок. Почему это больнее, чем потерять мать? Потому что я эгоистка. Это всё, чем я была последние несколько недель.
— Я видела это. Все письма.
Я прочитала только несколько из них, прежде чем оттолкнуть от себя ноутбук. Я не хотела больше на них смотреть. Я не хотела в это верить. Я больше не собираюсь быть дурой. Я положила пистолет и взяла ноутбук. Потом начала печатать.
— Что ты делаешь? Может нам стоит позвонить Майлзу. Или, блядь, не знаю. Пейдж, скажи мне, что делать. Ты пугаешь меня.
Я игнорирую её вопросы и продолжаю печатать, пока не нахожу его.
— Попался, — шепчу себе, беру пистолет и иду в свою спальню. Я снимаю одежду и переодеваюсь в черные брюки, спортивный лифчик и черную толстовку, затем затягиваю волосы в хвост.
— Ты делаешь это, не так ли? — Я смотрю на Мэл, стоящую в дверном проеме моей спальни, и слёзы скользят по её щеке. — Я… я говорила… — Она заикается. — Я знаю, я говорила что не буду стоять у тебя на пути, но… — Её руки тянутся ко рту, как будто она пытается успокоиться, чтобы донести слова. — Ты моя семья, и я не могу потерять тебя. Я знаю, это эгоистично, но, пожалуйста, просто… — Она повторяет слово снова и снова, как будто не может сформировать предложение или придумать, как его закончить.
Я подхожу к ней, а она опускает голову, наши лбы прикасаются. Мы стоим там, пока она наконец не смотрит на меня.
— Хорошо. Я знаю. Я знаю, — говорит она, наконец, собравшись. Это помогает мне тоже успокоиться, зная, что я не могу уйти отсюда, когда она с ума сходит. Так долго мы с ней были вместе.
— Хотела бы я пойти с тобой.
Я трясу головой от ее слов.
— Обещай, что вернешься. Обещай мне.
— Я всегда буду с тобой, Мэл. Ты единственный человек, который никогда не использовал меня. Все, что тебя волновало, это быть моим другом, и ты никогда не узнаешь, что это значит для меня. Единственный человек, который действительно любил меня. — Слезы струятся по ее лицу. — Как я могла не любить тебя? — Я говорю, хватаю её и крепко обнимаю, надеясь, что это не последний раз, когда я её вижу.
— Я знаю, что ты не веришь в это, но ты самая сильная из всех, кого я знаю, Пейдж.
Боже, как бы я хотела в это поверить. Я чувствую, что могу развалиться в любой момент. Меня пугает мысль о том, чтобы пройти через это. Приставить пистолет к моему отцу и нажать на курок. Не знаю, есть ли во мне это, но я собираюсь это выяснить.
— Иди заставь его пожалеть, за то что он сделал с тобой, — говорит Мэл, отпуская меня.
Я отступаю, иду к шкафу и вытаскиваю рюкзак. Такой же у меня был, когда я жила на улице. На этот раз он заполнен немного по-другому. Я бы могла исчезнуть с этим, если бы мне пришлось. Исчезнуть. Всё, что мне нужно сделать, это нажать на курок и уйти. Я смотрю на Мэл, думая, как будет больно никогда ее больше не видеть. Но насколько больнее будет вернуться сюда? Помнить Райана.
Я иду в гостиную, беру ноутбук и пихаю его в сумку. Осматриваю свою квартиру, думая, что это последний раз, когда я её вижу.
— Ты ведь думаешь о том, чтобы сбежать, не так ли? — спрашивает она.
— У тебя есть Майлз. С тобой все будет в порядке. — Не знаю, обнадёживаю ли я её или себя.
— Я знаю, что со мной все будет хорошо, Пейдж. Дело не в этом. Могу ли я жить без тебя? Да. Но дело в том, что я не хочу. Мы семья.