В центре урагана (СИ)

Кажется преподобный Савва до последнего момента не верил в свадьбу. Может боялся, что я не выдержу, сбегу. Человек-то я для местных чужой, знают меня всего ничего. Или лучше других понимал, чем профессия приватира опасна, и какие шансы на успешное завершение очередного похода. С этой точки зрения Савва был прав, проблемы меня находят часто. Да и я от них не бегаю.
Сегодня у нас с Аглаей особенный день. Кстати, вчера я все же расспросил о местных обрядах, свадебных обычаях и в какие неприятности могу попасть, если стану гостей чем-то тяжелым охаживать. Как оказалось, зря волновался. Обычно уже после свадебной церемонии на посиделках перебравший жених мог чего отчебучить, но я пить не собирался. Не хотелось совершенно.
Аглая долго выбирала наряд, даже пыталась пару раз мне вопросы задавать, что больше подходит. Потом в итоге все переиграла с учетом зимнего времени и какого-то внутреннего настроения. Надела приталенную брючную пару светлого кремового цвета с белоснежной рубашкой, а в цвет ей — невысокие сапожки и крохотную шляпу с россыпью искусственных цветов. Получилось стильно, строго и на удивление торжественно.
Я выбрал темно-синий костюм-тройку и маленький галстук-бабочку. На жилетке тускло светилась тонкая золотая цепочка для часов, на манжетах рубашки — массивные запонки. Это уже был подарок Аглаи, для особых случаев и выходов в свет. Поглядел на себя в зеркало и проникся. Уважаемый и состоятельный промышленник времен расцвета Российской империи. Не купец, потому как нет показной важности и бороды лопатой. Но и не голодранец какой. На пояс подвесил Кольт в черной кобуре, под пиджаком практически не заметно. Но достать при случае — дело секунды. Фетровая шляпа с небольшими полями, чем-то напоминающая британский котелок, начищенные ботинки и плащ с теплой подкладкой. Готов. И даже сам себе нравлюсь.
Официальная церемония проходила в главной церкви города. В зал сначала пригласили вступающие в брак пары и свидетелей, которым выпала честь своими подписями засвидетельствовать столь важное событие. У нас эту почетную роль взяли на себя Вера и Петр Байкин. Преподобный в белоснежном френче встречал новобрачных за кафедрой. Многочисленные родственники, знакомые и гости разместились на тяжелых скамьях за спинами молодоженов. Пары по очереди подходили к кафедре, слушали торжественную речь и наставления преподобного, расписывались в толстой книге и, в сопровождении свидетелей, возвращались на специально отведенные для них скамьи в первом ряду, уступив место у кафедры следующей паре.
После чего всех счастливчиков выстроили рядом, и важный господин с тяжелым деревянным фотоаппаратом на раздвижной треноге сделал официальное фото. Считается, что пары, зарегистрированные в один и тот же день, поддерживают других, словно родственников. Кстати, многие потом за неделю-другую действительно в гости заглянут, дабы поближе познакомиться. Многие даже крестными для будущих детишек станут.
Неофициальную часть каждый проводит, где захочет. Некоторые снимают зал собраний на площади или в порту. Но зал нельзя снять на весь вечер, много желающих. В лучшем случае на два — три часа. Да и лишней суеты много. Пока за отгулявшими уберут, столы заново накроют, посидят, покричат «горько». Кто оркестр нанимает, у тех еще и танцы. Причем в такие праздничные дни его заказать — та еще морока, у музыкантов время буквально по минутам расписано. Не успеешь как следует разгуляться, а уже распорядитель намекает, что пора и честь знать.
А мы сделали проще. Так как народу набралось очень много, то отказались от зарезервированного места в Золотой бухте.
Погода не подвела, было около десяти градусов тепла, солнечно и почти без ветра. Мы договорились с охраной порта, не забыв и их пригласить. Вот «Аглая» у причала, вот мы, вот столы прямо на просоленных досках рядом. И гостям привольно, и никто в затылок не дышит. Если замерз — можно по сходням подняться и внутри погреться, места на шхуне полным-полно и печка там раскочегарена. Хотя народ больше на улице старается общаться, к нам подходят, тосты произносят. Евген заранее предупредил, чтобы мы насчет оркестра не волновались. Со знакомыми договорился, привез шестерых бодрых старичков с разными инструментами. Эта веселая боевая компания на удивление ловко соорудила подобие сцены, приняла по стопочке для настроения и начала исполнять все, что заказывали. И быстрые танцы, и медленные. Мы с Аглаей несколько раз просили «белый танец» или как его тут называют. При этом музыканты ни разу не повторились с мелодией, я даже удивился. На звуки музыки подтянулись еще прохожие, после чего мне стало казаться, что у нас на празднике гуляет вообще весь город. Вроде даже другие новобрачные мелькнули, хотя утверждать не возьмусь, народу было очень много.
 
Ближе к вечеру, когда стали сгущаться сумерки, Петр Байкин поднялся на шхуну и оттуда закричал, пытаясь перекрыть гул голосов:
— Минуту внимания, пожалуйста! Минуту… Игнатий, потом очередную байку расскажешь!.. Так, спасибо… Ребята, выносите!..
Братья Рыбины выволокли из трюма большой ящик, затем крайне аккуратно спустились на пирс и водрузили его на скрипнувший стол. Отошли в сторону и заулыбались. Петр же продолжал вещать, не выпуская из рук огромную кружку, куда успел подлить грог. Его у нас разливала симпатичная крохотная негритянка, которая сама периодически прикладывалась для оценки качества, добавляла то специи, то вино. Сейчас она хохотала над шутками пристроившегося рядом Ивана. Моторист то ли имел свои виды на ночь, то ли просто решил упоить бедолагу от широты душевной.
— Муж и жена — одна сатана! Особенно, если муж с каждого похода по кораблю приводит! — подмигнул мне Байкин, я же лишь шутливо в ответ погрозил кулаком. — Поэтому мы решили сделать общий подарок. Чтобы могли при случае воспользоваться всем, что нужно. И про друзей не забывали!
Откинув крышку, я посмотрел на три больших отсека, разделенных между собой темными полированными деревянными плашками. Слева покоился кожаный саквояж, со сложенным ремнем и тускло блестевшими бронзовыми замками. Посередине — чемоданчик с очень знакомым вензелем на крышке. Продукция мастерской Васильева. И, справа, еще один открытый ящик, забитый непонятными предметами, завернутыми в плотную бумагу.
Похоже, ребята решили устроить шоу из вручения подарков. Значит, надо подыграть!
Сначала я с натугой добыл саквояж, продемонстрировал его столпившимся кругом и водрузил на свободное место на столе. Раскрыл, сунул нос внутрь и подозвал Аглаю:
— Это по твоей части.
Похоже, моей жене подарили великолепный хирургический набор. Успел заметить пилу для ампутаций, очень уж вид у нее внушающий.
Супруга повозилась с боковыми застежками саквояжа, после чего подарок разложился во всю длину, демонстрируя содержимое. Точно, не ошибся я. Хищно блестящий инструментарий, с которым по своей воле никто знакомиться не захочет. Но крайне полезная и нужная вещь в дальних походах, особенно для приватира. Ну и для любого уважающего себя врача здесь — предмет первой необходимости. У Аглаи похожее что-то есть, но мне кажется, по богатству выбора точно уступит этому.
— Ой! Он же безумных денег стоит! — выдохнула Аглая.
Успевший уже спуститься со шхуны Петр протиснулся на другую сторону стола и возмутился:
— Не дороже жизни! Ты — врач, тебе и владеть. Где быку чего лишнее отрезать, где подстреленного бедолагу подштопать.
Расхохотавшись, Аглая пообещала раскрасневшемуся старпому:
 
— Сейчас доболтаешься, так точно чего подрежу, только не быку!.. Но, ребята… Это чудесный подарок. Спасибо вам большое!
Я подождал, пока первую игрушку осмотрят, поиграют с разными устрашающего вида железками, после чего уложат на место и застегнут все ремни и замочки. Потом достал второй ящик и также уложил на стол. Под обитой материей крышкой оказалась пара тяжелых револьверов под патрон калибра одиннадцать миллиметров. Черное воронение, черные же деревянные щечки на рукоятях. И тонкая серебряная насечка, украшавшая ствол, барабан и свободные металлические части. На дереве красовались все те же вензеля мастерской Васильева с каждой стороны. Казалось, будто каждый из револьверов оплела невесомая паутина, превратив сугубо утилитарную вещь в настоящее произведение искусства. Такие подарки редко берут на войну или в повседневные походы. Это — домашние любимцы, которых передают из поколения в поколение. И которые зачастую кто-то вывешивает на стене, как начало будущей коллекции.