Ты красавчик, Гарри! (СИ)

– А не боишься, что тогда бы я… немного обиделся?
– Боюсь, – кивнул Васильев. – Я много читал исторических очерков. Про таких, как ты, Гарри. Обида некроманта – жуткая вещь. И не я один их читал. Поэтому ты можешь быть спокоен. С тобой так никто не поступит. Даже если целитель после колледжа может в бою может сохранить жизнь целой роте. А тот же целитель после университета в бою сможет эту же роту привести в боеспособное состояние за несколько минут.
Гарри тяжело вздохнул.
– Подготовленный одаренный с силой огня после колледжа может накрыть квадратный километр огнём и поразить живую силу противника без магической защиты. А тот же одаренный после университета этот квадратный километр накроет так, что выжжет весь воздух. Две минуты, Гарри и там будет нечем дышать. Если там не было умников с кислородными баллонами, то ни одна защита не поможет. Кто не сгорит, тот задохнется.
– Вас послушать, так вы уверены, что мы будем воевать, – буркнул Гарри.
– Война уже идет, – ответил Васильев. – Дипломаты рвут подметки, чтобы вывернуть ситуацию в свою пользу. Их убивают. Я точно знаю о шестерых, кого привезли в гробу. Спецслужбы вертятся как могут, но они не боги. Мы воруем технологии и изо всех сил стараемся, чтобы не украли наши. Ты в курсе, что шведы создали артефактный снаряд для орудий, который на минуту поднимает такое возмущение магии в месте попадания, что никакая магия не может работать нормально и идёт в разнос?
– Первый раз слышу.
– Зато теперь знаешь. И мы работаем над этим фактором. Снаряд мы уже повторили, хоть и гораздо слабее, но сейчас работаем над экранированием артефактов. Как-то так, Гарри. Если войска сидят в казармах и никто не бьет из орудий, это не значит, что война не идёт.
Молодой некромант хмыкнул и взглянув на следователя спросил:
– Поди и подвалы уже приготовили?
– Никто ничего не готовил. Да и не зачем. Спецпомещений, экранированных от магии, у нас хватает. Агенты-маги у нас тоже попадаются. В обычную тюрьму их не посадишь, – фыркнул Васильев. – То, что я тебе сказал, исключительно моё личное мнение. И нет ничего страшнее, чем взбунтовавшийся некромант в стране на пороге войны. Ничего не бойся. Никто тебя не тронет и слова не скажет. Даже если ты спальный район Москве на воздух поднимешь.
– Как-то слишком откровенно, – буркнул Гарри и, взглянув на следователя, спросил: – Случилось чего? Вы сегодня какой-то хмурый.
Мужчина покосился на подростка, вздохнул и произнёс:
– Брата на задании убили.
Гарри пару секунд рассматривал своего куратора, после чего сказал:
– Мои соболезнования. Надеюсь не из-за меня…
Васильев отвёл взгляд и уставился на ритуал.
– Не имеет значения. Главное, чтобы не зря.
* * *
На Невской улице по традиции развесили гирлянды.
Из-за того, что огоньки были жёлтыми и гирлянды висели густо, складывалось впечатление жёлтого светящегося покрывала, которое полностью накрывало улицу.
– Красиво, – тихо произнесла женщина, ехавшая в инвалидном кресле.
– Ага. У нас такого не делают, – кивнул Степан, кативший каталку. – Тут много, что по-другому.
– Сложно?
– Да. Люди другие. Связей нет. Всё через деньги решать придётся.
– А с учёбой как? – спросила мать.
– Нормально. Тяжело, но нормально. Здесь три шкуры дерут по знаниям.
– Лучше учат?
– Не сказал бы… просто спрашивают строже. Ну, и на взятки намекают, куда без этого, – хмыкнул Степан и, заметив, как недовольно вздохнула мать, добавил: – На которые у меня денег нет. Мам, там такие суммы, что я удавлюсь быстрее, чем за зачёт или экзамен столько отдам.
– А хозяин твой, Гарри, что говорит?
– Он тоже против взяток. Да и я пока вывожу. Тяжело, но вывожу. Если бы меня дергал каждый день – были бы проблемы. А пока вполне себе можно учиться.
– Он тоже учится?
– Да. Две недели от него ни звонка, ни привета.
– Ему тоже, наверное, тяжело, – кивнула женщина.
– Не без этого, но… Нет. Все правильно. Он узнал, как я устроился, и занялся своими делами. Мы же не друзья какие, чтобы звонить и спрашивать: «Как дела? Чего делаешь?».
 
Мать усмехнулась, а Степан достал завибрировавший в кармане телефон.
– Помянешь черта… – усмехнулся Сидоров, глядя на телефон с именем звонящего «Некр». – Алло?
– Сидоров? Здоров! Как дела? Что делаешь?
Степан расплылся в улыбке и ответил:
– Суббота, с матерью по Невской катаемся. Тут красиво.
– Понятно. А мне тут срочно нужна какая-нибудь свежая человеческая ткань. Очень надо без крови.
– Мышца? Кость?
– Мышца – сразу нет. Кость можно, но её дробить придется, чтобы костный мозг вытащить. Придумай что-нибудь.
– Сколько надо и когда?
– Килограмм пять. И как обычно – вчера.
– Понял, сделаем. Как достану – отзвонюсь.
– Да, тут ещё кое-что. Мне нужно…
Мать, сидевшая в кресле с улыбкой смотрела на сына, который с деловым видом разговаривал по телефону. И без того статный вид дополнял черный костюм с вышивкой рода на кармане и родовое кольцо на пальце.
– Уже совсем большой, – вздохнула женщина. – Красавец…
– Зачем это тебе спрашивать, я так думаю, не стоит? – хмыкнул Степан. – Ладно. Понял. Сделаем. Бюджет?
– Не ограничен, но постарайся лишний раз не тратиться, – отозвался голос Гарри в трубке.
– Хорошо. До связи, – кивнул Степан и закончил вызов.
– Стёп, а у тебя девушки нет? – спросила женщина в кресле.
– Что? Почему спрашиваешь? – смутился сын.
– Ну, статный парень. Слуга рода, не абы кто. Вот засмотрелась на тебя и подумала…
– Нет, мам. Пока нет. Да и я в городе всего несколько недель. Даже одногрупниц толком не запомнил.
– Странно, но думаю, такого красавчика быстро захомутают…
– Мам, ну чего ты начинаешь? – ещё сильнее начал смущаться парень. – И вообще, у меня задание. Надо решить пару проблем.
– Что-то сложное?
– Нет, но нужна ткань… Ткань с минимумом кровоснабжения… – Стёпа остановил свой взгляд на упитанной женщине, что толкала тележку с мороженным, вскинув брови, произнёс: – Так жировая… Точно. Жировая ткань.
Парень активировал телефон и начал рыться в сети.
– Так… клиника по липосакции…
– Стёп, ты меня домой отвезёшь?
– Да, надо к машине выдвигаться. Мне ещё в похоронное агенство надо.
– Зачем?
– Так, часть задания. Нужно одну нестандартную вещь заказать.
* * *
– Борь, ну не дуйся ты так. У тебя настолько кислая физиономия, что я тоже теперь расстраиваюсь, – буркнула Катя, шедшая под ручку с мужем. – В конце концов, это личный приказ Романова. Как ты мог ослушаться?
– Дело не в этом, – ответил молодой Мусаев. – Просто… Ощущение, что друга предал. Да и Гарри в последнее время разговаривать начал меньше.
– Ну, ему сейчас немного не до нас, – вздохнула Катя. – Тем более, к практике его пока не допускают.
– Слышал, что он будет тренироваться с нежитью. Будет мишени для второго курса делать, – заметил Борис.
– Тем более. Ну и не забудь, что Наумова с Демидовой конкретно на него сели. Везде с ним таскаются.
– Орлова тоже, – тяжело вздохнул Боря.
– Ну, вот видишь. Ему просто не до нас. Он вертится ужом. А даже если обиделся, то быстро отойдёт. Вот увидишь, всё будет хорошо.
Боря молчал несколько секунд, после чего со вздохом произнёс:
– Ты права, но надо с ним поговорить, объясниться.
– Хочешь сегодня с ним где-нибудь посидим? – спросила Катя. – Я сама могу к нему подойти, позвать.
Боря кивнул и остановился, задумчиво уставившись на похоронный автомобиль, что стоял у входа их общежития.
– Что-то случилось, – пробормотал он и, потянув Катю за собой, быстрым шагом направился к крыльцу.
Подойдя к автомобилю, он удивленно замер, когда увидел вылезающего из авто Гарри.
– Мусаевым, от злобного некроманта физкульт-привет! – махнул он рукой.
– Гарри? Если это твой личный автомобиль, то выбор так себе, – хмыкнула Катя. – Ты где выходные пропадал?