Ты красавчик, Гарри! (СИ)

Это настоящая подстава!
Только я выровнялся и для себя определился кто такая Наумова и что она хочет, как на тебе! Живите ка вы ребята в одной комнате!
Только я уже в душе махнул рукой на Демидову, как получите, распишитесь! Обмену и возврату не подлежит!
Ну, ладно, с Орловой хотя бы понятно, но вот это ее «господин» и «слушаюсь» от красивой, фигуристой рыжей девчонки…
Нет.
Это по-настоящему коварная и жутко бесячая месть от Романова.
Соль тут не в том, что три красотки между собой пытаются конкурировать. Нет.
Дело в том, что мне… МНЕ приходилось жить с ними и делить постель.
В шестнадцать лет.
Ложишься спать и думаешь не о учебе, не о том, что хорошо бы трактат потрясти, может сжалится, а о том, что к тебе грудью прижимается девушка. Один шепоток или просто повернись на кровати и делай что хочешь! ВООБЩЕ ВСЕ!
И я, несмотря на все мои моральные устои, точно бы сорвался, если бы не один нюанс. Как только ты повернешься лицом к одной, две другие такой визг поднимут…
Это было жестоко.
Слишком жестоко.
Самой адекватной среди них, по понятным причинам, на первый взгляд была Орлова. Да, пришлось выводить у нее уставную форму обращений, но в принципе девушка была достаточно адекватной. Хотя порой мне казалось слишком прямолинейной. С командами она завязала дня за два, но вот ее прямолинейность… она никуда не делась.
Как-то был момент, когда я сонный, с берушами в руках утром иду в душ.
Спокойно беру полотенце, сменные труселя, захожу в ванную, попутно ворча, что опять свет оставили. Спокойно раздеваюсь, открываю стеклянную дверцу просторной душевой и обнаруживаю там обнаженную Лену, которая спокойно оглядывает меня с ног до головы и что-то спрашивает.
– Что? – переспросил я, вытащив беруши.
– Я говорю, тебе помочь надо?
– В смысле? – смутился я, спросонья не особо понимая о чем она.
А она взгляд опускает в район моего паха, а там «утренний привет».
– Нет, не надо, – буркнул я, а она отодвинулась и голову начала мылить.
– Как хочешь. Заходи, а то сейчас Даша со Светой проснутся. Ждать часа два будешь.
А я и зашел. Спокойно взял свою мочалку, геля налил, и стараясь не пялиться на девушку принялся мылиться.
Все бы ничего, но мужчины поймут – от долгой эрекции бывает так, что прям до боли. Прямо ноет. А Орлова спокойно то ли шампунь, то ли кондиционер смыла, на меня посмотрела и спрашивает:
– Точно не надо?
– Нет, – говорю, а внутри все переворачивается.
– Смотри. Если что – скажи, – ответила она и вышла из душа.
Как дверцу закрыла, так я воду холодную включил на полную, чтобы отпустило.
И в такой, относительно вежливой форме, она со мной и общалась.
В кровати спокойно ляжет на бочок, ко мне ягодицами прижмется и все. Самый удобный вариант. С ней я хотя бы спокойно высыпался.
Демидова…
Демидова вроде точно так же ложится, но во сне ворочаться начинает. Самое бесячее – когда во сне мою руку к себе тянет. По началу я не сопротивлялся, но затем под утро проснулся от ощущения ноющей боли в руке. Эта засранка, мою руку между ног засунула во сне и вдобавок обняла ее, забравшись на подушку почти всем телом. Как обезьяна ветку обхватила руками и ногами, и сопит в ухо. Да, пережить можно. Просто надо вовремя руку забрать.
Наумова…
С ней было сложнее всего.
Про то, что она мастерски притворялась лицом, что спит, а руками лезла мне в трусы, говорить особо нечего. Тут и так все ожидаемо. Поптыки присекались, как мной, так и Демидовой. Но вот то, что она порыкивает во сне и кусает то, что рядом с ее лицом – вот это опасно. В итоге трех проведенных с ней ночей я заполучил пару синяков со следами укусов.
Я бы с удовольствием закончил эти мытарства и объявил, что буду спать с Орловой, но как вы понимаете, такой расклад никого не устраивал.
После двух недель таких ночевок, я не вытерпел и заявил, что спать буду на полу и хотел отправиться к коменданту, но после долгих разговоров, во время которых даже Елена поддержала девушек, и она попросили еще один, пробный раз переночевать у каждой.
 
Демидова притащила второе одеяло, чтобы не впиваться в мою руку. Орлова, видимо посчитав, что слишком сдержанно себя ведет, прижималась ночью ко мне передом. Наумова же прекратила приставать, а после обвинении в попытке меня сожрать, достала специальную силиконовую приблуду, чтобы трудно было разжать челюсти ночью. Оказалось, что это реакция не на меня, а с детства.
Так уже жить было можно.
Тяжело, сложно, но уже можно.
Что же до учебы, то все происходило довольно медленно и неторопливо.
Первую неделю нас никто не гонял, мы не ходили на тренировочную площадку и в основном ходили по предметам, где нас знакомили с курсом, обговаривали темы, обсуждали зачеты и прочие нюансы.
Тут я впервые начал понимать, почему сила так много значит в университете. Почему одаренные с силой ниже пятидесяти эрг не могут закончить тот или иной курс.
Все дело в самом подходе.
Никаких оценок, никаких «отработок» лекций или чего-то подобного, как было в моем прошлом мире. Все зациклено на зачетах. Допустим, наш первый курс обучения состоит из основ общей теории магии и магофизики. Если основы общей магии сдаются обычным экзаменом, то вот уже магофизика имеет практический раздел. Каждая тема, проходимая на этом курсе, сопровождается практикой. На зачете по теме или нескольким темам, вы должны продемонстрировать тот или иной феномен, разбирающийся за эти темы. Вот только чем дальше, тем сложнее будут феномены и для того, чтобы их продемонстрировать, требуется немалые силы и приличный контроль.
Понимаете?
То есть, с малым объемом, рано или поздно, на зачете ты просто не сможешь показать то, что от тебя требуется. На зачетах пользоваться накопителями нельзя, а это значит, что у тебя может просто не хватить сил, или вообще контроля. И все.
По факту – это уже отчисление.
Именно поэтому, многие простолюдины, чья сила болтается в районе двадцатки, несмотря на перспективы, зачастую даже не пытаются идти в такие заведения.
Какой в этом смысл, если уже и так примерно понятно кто и на что способен?
Да, тут вы скажете, а что если надо будет работать магией огня? Как быть мне? Я то таким не владею и мне от заклинаний на чистой силе вообще надо держаться подальше.
О том, что было целое совещание по этому поводу, я узнал гораздо позже. Пока же, до практики меня никто не допускал. Ситуацию выровнял «Трактат».
Гарри тяжело вздохнул, осмотрел читальный зал и выбрал себе столик у окна. Усевшись за него, он достал свой трактат и хмуро взглянул на глаза, что пялились на него в ответ.
– Ну-с, – вздохнул Гарри и шепотом произнес: – Прежде чем я тебя открою, я должен по традиции сказать тебе, что я тебя искренне и всей душой ненавижу.
Книга в руках Гарри задрожала, а глаза прищурились, словно она ехидно посмеивалась.
– Ну, а теперь к делу, – буркнул парень. – Если то, что я успел прочитать в дневниках Глеба Мрак правда, то работа с силой на прямую для меня нежелательна. Тем более, с большими объемами. Риски превратиться в больного ублюдка слишком велики. А мне тут надо как нибудь сдавать зачеты и выполнять практики.
Книга вздрогнула и закатила глаза, словно ей сообщили какую-то банальщину.
– Я был бы очень признателен, если бы ты подошла к делу серьезно и помогла мне в этой проблеме, – вздохнул Гарри и тяжело вздохнул. – Я уже не говорю о проклятии бесплодия.
Парень перевернул плотную тяжелую обложку, затем пролистнул первый белый лист и обнаружил название сегодняшнего урока:
Проклятие бесплодия. Этап первый. Трактарское преобразование тьмы. Основы понятия первостихии тьмы и ее связь с силой смерти.
– Это сейчас шутка? – недовольно проворчал Гарри и уже открыл рот, чтобы прошептать трактату все, что он думает о методах родовой реликвии в грубой матерной форме, но тут раздался голос Орловой: