Охота на волчицу (СИ)

Чужак, обнадеженный тем, что Джек все еще стоял на месте, ничем не выдавая своей злости и намерения напасть, совсем осмелел. Он уже бежал во всю прыть, разбрызгивая по сторонам слюну и комья вывороченной лапами земли.
Больно прикусив кулачок, я взвизгнула, когда чужак взвился в воздух. Еще мгновение, и он со всей силой обрушится на моего волка. И только тогда, когда чужак оказался в наивысшей точке, шерсть на холке Джека стала дыбом. Что есть сил, оттолкнувшись от земли, он бросился наперерез чужаку. Я всей кожей ощутила тот момент, когда зверь осознал совершенную им ошибку. Не стоило ему так безрассудно подставлять сопернику шею.
Клыки Джека еще в воздухе сомкнулись на шее чужака. Не разомкнулись и тогда, когда волки кубарем покатились на  луг, вмиг побуревший от пролитой крови.
Мне было сложно понять, кто же побеждает в этой схватке - они катались по траве, плотно сплетясь телами и оглашая окрестности яростным рычанием. Некогда зеленая лужайка вскоре превратилась в поле, перепаханное волчьими когтями. Воздух был мутным из-за поднятой пыли и вырванной с корнями травы. И лишь когда волки-чужаки подобрались, а женщины и дети из моей стаи довольно переговариваясь, заулыбались, я поняла, что самое страшное уже позади.
А вскоре послышался и жалобный скулеж. Джек смилостивился над противником и расцепил челюсти, позволив тому ретироваться, поджав хвост. С его окровавленных боков свисали клочья шерсти. Задняя нога безжизненно волочилась по земле, с надгрызенного горла горячей струйкой стекала кровь.
До самой границы нашего леса гнала стая с позором бегущих чужаков.
Только теперь я услышала, как Оцис отлепился от двери, позволяя мне выйти из дома. Именно это я и сделала, с грохотом открыв дверь.
Первым моим желанием было бросится Джеку на шею. Но меня остановил не его потрепанный и окровавленный вид, а хищный голодный взгляд, направленный на меня.
Я сделала шаг назад. Он прищурился и, обращаясь в мужчину, медленно, глядя на меня исподлобья, двинулся ко мне. Эй, стоп! Я своя! – хотелось мне заорать, но слова застряли в горле.
Я едва успела захлопнуть перед его носом дверь, как она тут же,  с грохотом слетела с петель. Братишка даже и не подумал остановить Джека, а лишь насмешливо посмотрев на него, уступил ему дорогу. С писком выскочила в зияющую дыру и предательница Люси. Мне же далеко убежать не удалось.
Схватив меня за волосы, прижал своим телом и распластал животом на кухонном столе.
Только дом был на моей стороне, услужливо скрипнув тонкой межкомнатной дверью, пряча нас от любопытных зрителей.
Я зажмурилась, ожидая от него всего, чего угодно. Даже того, что он сейчас вопьется в меня, разгрызая горло в ошметки. Но вдруг ошалело осознала, что он всего лишь ведет носом по шее в то время, как кончики моих пальцев барабанили, дрожа, по столешнице.
Когда же кожу, все же, ошпарило укусом, я взвизгнула и забилась в его руках.
Одним рывком разорвал на мне платье, в сторону полетело превратившееся в тряпки белье. Грудь ошпарило холодом, едва она коснулась холодной столешницы. Но его рука тут же согрела, жадно обхватив их и  сминая.
Крик застрял в горле, когда без прелюдий и предисловий он ворвался в мою тесноту. Между ног казалось все натянутым до предела, но вспышки боли не последовало. Мое тело покорно приняло его. Пальцы Джека сжимали мои бедра, не позволяя ни увильнуть, ни отстраниться. Он двигался все быстрее, выколачивая из моих легких воздух и не давая мне возможности вздохнуть. Я выгибалась, сжималась внутри, а зверь его рычал все ярче. Мы будто боролись друг с другом, тут же сдаваясь и уступая с каждым моим стоном и его рычанием. Никогда меня еще не размазывало так от противоречий - страха и желания.
Я покорилась ему, распадаясь на частички от разливавшегося внутри жара. А он принял мою капитуляцию, взрываясь внутри меня от страсти. Я хрипло дышала, придавленная его таким горячим телом. А Джек осыпал мои шею, плечи, спину мелкими укусами, так похожими на поцелуи.
Мой волк победил чужака и вновь завоевал меня…
 
***
Я почувствовал себя настоящим психом,  увидев ее подрагивающую, искусанную мной спину. Личико, правда, раскраснелось от того мизерного удовольствия, что я смог ей доставить. Подхватив ее на руки и унося в свою спальню, ожидал , что немного придя в себя, она закатит мне истерику. Но и тут она меня удивила.
Раяна лишь робко жалась ко мне, в поисках сочувствия и утешения и вздрагивала каждый раз, когда я дотрагивался до воспаленных укусов. То, что на ней, как на оборотне, они вскоре заживут, не оставив на нежной коже ни следа, ничуть меня не успокаивало.
На моем теле после боя оказалось гораздо меньше повреждений, чем на ней. И виноват в том был только я.
Увидев чужака на своей территории, я жутко озверел. И только рык Роджа, ударивший мне в спину, заставил прийти в себя и отпустить горло полудохлого волка. Я ничуть не сомневался, что в свою стаю этот альфа больше не вернется. В лучшем случае его попросту изгонят, а в худшем - лишат жизни его же соплеменники. Таковы законы стаи.
В случае проигрыша то же самое ждало бы и меня. Мало того, что чужак забрал бы себе мою женщину, он вполне мог бы попытаться занять место альфы в моей стае.
По хорошему, чтобы не пугать мою девочку, следы крови на лугу стоило бы уничтожить.  Она и без того вздрагивала каждый раз, проходя мимо окон. А едва местный плотник ударил молотком, ремонтируя вышибленную мной дверь, от испуга уронила чашку. Я не придумал больше ничего другого, как снова уволочь ее в спальню.  Увидев ее напряженную спину, хотелось взвыть волком. Но превозмогая жалось, уложил ее на живот и стал вылизывать оставленные моими зубами раны. Сначала она крутилась и пищала подо мной, как уж на сковородке. Постепенно, стоило ранкам затянуться, успокоилась и только иногда взвизгивала и корчилась от щекотки, когда я шершавым языком дотрагивался до ее ребер.
Закат солнца я встречал в постели, бережно обнимая сладко сопящую во сне девчонку, которая смогла пробраться мне под кожу, впитаться в мою кровь и стать самым дорогим для меня человечком.
Тихий стук во входную дверь отвлек меня от мечтаний. Накрыв Раяну пледом, полюбовавшись на идеальную, чистую, без единого шрама спину, спустился вниз.
В окно увидел установленные у самого леса три походные палатки. Это Оцис и его волки решили не мешать моему медовому месяцу и расположились подальше от моего дома. От предоставленного жилища в селении они отказались. Верхняя губа моя нервно дернулась. Пусть ее брат и поддержал меня словами, но все же до конца он мне не доверял. Думаю, до конца месяца он глаз со своей сестры не спустит.
Открыв дверь, встретил на пороге Роджа. Тот стоял с нахмуренным, словно туча лицом. Бегло бросив на мое тело взгляд, отвернулся и посмотрел на багровые от заката вершины сосен.
- Завтра Тереза принесет тебе настойки  для лечения  ран.
- Я не ранен, Родж.
- Это пока. Ты и сам знаешь, что вскоре здесь будут и другие альфы. Тебе нужно поддерживать себя в форме, а не…
- "А не" что, Родж? – не нравился мне его хмурый взгляд, - Думаю, это не твое дело.
- Не мое, - согласился он, - ты же знаешь, Джек, я сильный бета. И по волчьим законам я тоже могу вызвать тебя на бой за самку. Тебе стоило убить меня еще тогда, а не рисковать своей волчицей.
Вот оно. Все же, чисто инстинктивно, я правильно оценил его внимание к моей женщине. Родж и сейчас с трудом сдерживается. Я весь пропитался сладким запахом моей Раяны. И да, я имел право тогда его убить. Но не убил.
- Ты хочешь вызвать меня на бой, Родж?
Он хмуро посмотрел на меня. От его ответа зависело очень  многое. Я должен быть уверен в своем бете.
А затем он отвернулся и, глядя на лес, будто и не прозвучали все эти слова, сказал:
- Я отправил разведчиков к границам, Джек. Как только появятся чужаки, они тотчас оповестят нас. Так что можешь спокойно отдыхать. У тебя будет время подготовиться к следующему бою.