Все лгут (СИ)

 — Послушай, ты хороший работник. Я ценю твою хватку и умение сделать всё в нужные сроки. Но я не расцениваю тебя как омегу. К тому же я не встречаюсь с теми, кто на меня работает, — он сплёл пальцы и подставил их под подбородок. — Но я рад, что ты признался мне. Теперь я чувствую себя не таким уродом.
 Губы у Тео подрагивали. Ларсону даже показалось, что омега сейчас разрыдается, но тот сдержался. Он просто кивнул и, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета, оставляя босса, облегчённо выдохнувшего, одного.
 Ларсон снова усмехнулся и кинул взгляд на своё отражение:
 — А ты, судя по всему, неплох, раз уже двое омег не прочь сходить с тобой на свидание, — фыркнул он в зеркало. В голосе была изрядная доля иронии, Ларсон и не скрывал того, что относится к симпатии омег к себе скептически. Вилли наверняка клюнул на дорогой ресторан, потому что и раньше он повёлся на деньги, а Тео просто… Тео просто гордый мальчишка, вдруг придумавший себе влюблённость. Таким мальчишкам всегда нужен кто-то сильный, способный перебороть упрямый нрав омеги, сломать его и заставить почувствовать себя именно омегой, а не айсбергом или роботом. И Тео, конечно, решил, что Ларсон подходит на эту роль лучше остальных, потому что остальных-то он и не видел особо, днями и ночами просиживая в приёмной Ларсона.
 Ларсон снова усмехнулся себе под нос, пододвигая ближе папку уже с рабочими документами — стоило всё-таки заняться основными делами перед тем, как снова вернуться к развлечениям. Иначе развлекаться будет просто не на что.
 Глава 3 
 — Можно я буду называть тебя Ларри? — несколько смущённо спросил Вилли, несмело глядя вниз на их сцепленные руки. Они стояли возле детских «американских горок», куда Натана пустили без сопровождения. Тот визжал от восторга, в который раз проносясь в самой первой машинке мимо них. Ларсон воспользовался моментом, чтобы немного сблизиться, и взял омегу за руку.
 — Но это не моё имя, — заметил он, глядя на Вилли. Тот зарделся ещё больше и кивнул:
 — Я знаю. Просто твоё имя напоминает мне одного человека, о котором я бы не хотел вспоминать.
 Ларсон нахмурился, понимая, что просчитался. Ему не следовало называть своё настоящее имя. Как же он упустил из внимания такой простой факт? Но, к счастью, Вилли не заметил никакого подвоха.
 — Если хочешь, можешь называть меня Ларри. Меня так иногда называл дедушка, когда я был маленьким, — всё же согласился Ларсон, но не без зубного скрежета. Это имя ему не нравилось, но и запрещать называть себя сокращением сейчас, когда Вилли немного начал ему доверять и позволять чуть больше, чем просто касания, было глупо.
 — Это так круто! Пап, хочу ещё! — Натан вылетел к ним с широкой улыбкой и раскрасневшимся лицом.
 — Нет-нет, — Вилли уже достал влажную салфетку, чтобы чуть-чуть охладить сына. — Ты и так уже полчаса с них не слезаешь. Мы никогда не расплатимся с Ларс… Ларри, — исправился он.
 — Я и не буду требовать с вас оплаты, — вставил альфа, качая головой — как же хорошо парень играл. Будь Ларсон немного наивнее и не знай, чем зарабатывал Вилли раньше, точно решил бы, что тот настолько невинный, что искренне надеялся на то, что Ларсон позволит отдать деньги. Впрочем, возможно, Вилли имел в виду совершенно другой способ расплаты. Тогда Ларсон был готов поверить в это без лишних слов.
 
 — Это так неудобно, но спасибо. Натан очень давно так не веселился. Мы редко ходим в такие места, всё больше на детскую площадку в парке. Натану там тоже нравится, но здесь для него просто рай, — Вилли ещё раз улыбнулся, ловя сына за руку, чтобы тот не ускакал, ведомый излишней активностью.
 — Не думай об этом. Я ведь предложил свидание здесь. К тому же разве не альфа должен расплачиваться за такие развлечения?
 — Наверное, — проговорил Вилли. — Только… — он не договорил, резко останавливаясь и хватаясь за низ живота. Натан среагировал быстрее Ларсона. Он тут же прижался к отцу и огромными от беспокойства глазами посмотрел на него:
 — Опять, да? Ты взял таблетки?
 Вилли слабо кивнул, оседая на землю. Но Ларсон успел его поддержать, поймать под руки и отвести к скамье. Вилли откинулся на спинку и часто задышал, пока Натан рылся в его рюкзаке. Ларсон хмурился и ничего не понимал, но уже решительно набирал номер службы спасения, чтобы вызвать скорую. Игры играми, но вот смотреть на то, как омега корчится от боли, хотелось в последнюю очередь.
 Вспомнились строчки из истории болезни Вилли. Там что-то говорилось про острую периодическую боль внизу живота. Даже название болезни было, но Ларсон при всём желании не выговорил бы его. Эти боли начались ещё до родов, и Ларсон подозревал, что в этом была доля его вины. Он сильно сомневался, что Вилли попался кто-то ещё, кто приложил его с такой силой, как он сам. Хотя омега упоминал что-то об Истинном и о том, что он был тем ещё ублюдком. Вполне вероятно, что мог постараться тот. Впрочем, сочувствовать сейчас было лишним. Ларсон помог Вилли запить водой таблетки, тревожно поглядывая на то, как его глаза закатываются.
 Скорая приехала раньше, чем Вилли стал отпираться. Ларсон всё же затолкал его в машину и сам поехал вместе с ним в больницу. Волновался он не за омегу, а за Натана, которого совсем не хотелось оставлять одного. Но мальчишка не был сильно напуган. Скорее, просто обеспокоен.
 — Часто такое происходит с твоим папой, малыш? — спросил Ларсон, когда они с Натаном остались одни в коридоре приёмного отделения, а Вилли увезли в палату интенсивной терапии. Натан сел на скамейку и прижал худые коленки к груди. Ларсону так и хотелось прижать мальчишку к себе, чувствуя почти физически, что он — его сын, его ребёнок. Но сдержал в себе несвойственный порыв, по большей части потому, что сам его несколько испугался.
 — До больницы редко доходит, но больно ему часто. Он таблетки постоянно пьёт, — расстроенно сказал Натан, с которого разом спала вся его активность и жизнерадостность. — Сегодня, наверное, так спешил к вам, что забыл выпить. Или они уже меньше действуют. Я слышал, как папа говорил с врачом…
 — И что сказал врач? — Ларсон положил руку на плечо Натана, сжимая его. У того едва ли не были глаза на мокром месте, что пришлось вспомнить: Натан всё же ребёнок, который сейчас явно переживает и боится.
 — Он сказал, что всё может стать ещё хуже, — закончил Натан, тяжело вздыхая. У него был очень взрослый и грустный взгляд для четырёхлетнего человечка. Ларсон неожиданно понял это очень отчётливо.