Все лгут (СИ)
— Полиция Нью-Йорка, — разлился по коридору грохот из голосов, — вы арестованы!
— Пап! — вырвалось у Натана. Он был испуган ещё больше этими фразами от полицейских. Кристиан поспешил закрыть мальчишке рот ладонью, но Ларсон всё равно услышал. Сердце ёкнуло и пропустило удар. А на лице внезапно появилась глупая, совершенно неподходящая ситуации улыбка. Но Натан впервые назвал его «папой», и Ларсон не мог проигнорировать этот факт, пропустив его мимо ушей.
Согнать улыбку удалось лишь тогда, когда на его запястьях замкнулись наручники, а полицейский начал зачитывать стандартную речь про права и адвоката. И Ларсон вдруг понял, что ему просто скучно. Что он не испытывает ни капли волнения, просто принимая неизбежное. Хотелось лишь быстрее узнать грозящий срок. И уже такую информацию можно будет обмозговать.
***
— Я не понимаю, — Вилли судорожно сжимал чашку с так и не тронутым чаем. Он смотрел на Тео немного загнанно, всерьёз опасаясь этого омегу, который был явно почти его ровесником, но выглядел внутренне гораздо взрослее, опытнее и... совершенно угрожающе. Тем более когда расхаживал по малюсенькой кухне квартиры, в которой, как оказался, жил парень, что наблюдал за ним, Вилли.
Тео устало опустился на перекошенный табурет, и на мгновение Вилли показалось, что Тео убьёт его взглядом.
— Ларсона арестовали. Мне уже позвонили. Арестовали не без твоей помощи, хотя, по сравнению с остальным, твоё вмешательство оказалось минимальным. — Тео нервно сжал и разжал пальцы. Хотелось курить, но сигареты он забыл в своей квартире, а новые покупать времени не осталось. — Но ты можешь ему помочь. Нет, ты должен ему помочь.
Вилли неуверенно глянул на Тео, не представляя даже, чем он может помочь альфе, у которого есть связи и деньги. Этот вопрос он и задал Тео, добавив:
— А у меня нет ничего.
— У тебя есть Натан. И Истинность. И твои слова могут повлиять на решение суда. Они... не освободят Ларсона от тюрьмы, но могут внушительно скостить срок. Понимаешь?
Вилли честно покачал головой:
— Нет.
— Судья и присяжные, — Тео медленно выдохнул, беря себя в руки. Он не мог потерять терпение сейчас, рядом с этим пустоголовым омегой, от которого зависело слишком многое. — Судья и присяжные более лояльно относятся к семейным людям. С маленькими детьми. И истинными омегами, которые, несмотря ни на что, продолжают их любить и клятвенно заверять в своей непогрешимой любви. Теперь понимаешь?
Вилли молчал несколько долгих секунд. Он начинал понимать. Но было столько сомнений. Вилли вспоминал и прошлое, и то, что сам натворил, и то, что Ларсон его не простит. И вряд ли будет рад этой помощи.
— Но...
Тео хлопнул по столу раскрытой ладонью, а его глаза яростно блеснули:
— «Но»? Ты серьёзно?! Ты ещё думаешь?! Я не прошу тебя, это не просьба. Ты обязан это сделать! Ты отчасти виноват, так исправь свою вину и живи потом в своё удовольствие.
— Он не простит меня, поэтому я не смогу жить в удовольствие, — Вилли сказал это совсем тихо, низко опустив голову, будто изучая столешницу.
Тео вздохнул и прикрыл на мгновение глаза. Теперь пришла его очередь сомневаться. И его очередь принимать воистину трудное решение. И всё его естество противилось этому, отказывалось даже думать о том, что он сейчас скажет. Тео словно сам себя предавал. Свои чувства. И свою сущность, которая не желала делиться ни с кем.
— Ты нужен ему, — негромко проговорил Тео, вновь жалея, что не купил сигарет. — Нужен не просто на суде. За несколько минут до того, как я узнал, кем является Стивенсон, Ларсон позвонил мне и попросил привезти тебя. Не для уговоров выступать в суде, поверь. Ты ему нужен как омега, — и признать это Тео было очень тяжело. Слишком. Но не признавать — глупо. Слишком всё очевидно. И если только это сможет убедить Вилли выступать в суде и помочь Ларсону, то Тео готов был пожертвовать ещё одной частичкой собственного достоинства, рассказывая омеге о чувствах Ларсона. — А он нужен тебе. Я видел, как ты на него смотрел тогда... Перед обыском. Ты влюблён в него. И тебе нужно лечение, денег на которое у тебя нет. И пусть наверняка это не самое главное для тебя сейчас, но и Ларсон тебе скажет: ты должен лечь в больницу, потому что у тебя есть сын, а Ларсон выйдет из тюрьмы и вернётся к вам. Но для этого ты должен помочь ему.
Вилли опустил руки на колени и с силой сжал их, всё ещё не поднимая головы. Ему казалось, что Тео придумывает, лишь бы уговорить его. Вилли не мог поверить, что Ларсон простил и готов даже жить с ним в дальнейшем. Слишком яркой была реакция альфы на его поступок.
Но когда Вилли посмотрел на Тео, побледневшего, с внезапно запавшими и безэмоциональными глазами, он поверил. И вдруг понял, почему Тео сейчас так выглядит.
— Ты... Он нравится тебе? Ларсон? — осторожно спросил Вилли, чувствуя, что не сможет составить конкуренцию Тео: уверенному, опытному и верному.
— Какая разница, если ему нужен ты? — Тео ответил на его взгляд спокойно, не став в этот раз утаивать эмоции.
Вилли застыл на мгновение, а после, глубоко вздохнув, сказал:
— Я выступлю на суде.
***
В свою квартиру Тео вернулся под утро. Крался осторожно и прислушиваясь к звукам. Стивенсон мог уже быть здесь вместе с нарядом полиции. И Тео не возвращался бы, но в квартире остались важные документы, которые нужно было уничтожить. Дверь оказалась всё так же открытой — видимо, сосед не нашёл ключи. И это порадовало. Как и то, что он не вызвал полицию, хотя мог бы — Тео вёл себя очень странно, да и сама ситуация не походила на рядовую.
Тео плотно прикрыл дверь и быстро прошёл внутрь, теперь уже к сейфу, который находился в гостиной. Документы он хранил именно там. И он уже был готов открыть его, как сзади ему на плечо опустилась тяжёлая ладонь. Вздрогнув всем телом, он резко повернулся, прекрасно зная, кого он увидит. Так оно и было: Стивенсон стоял совсем рядом, и на его лице не отражалось пока ни одной эмоции, по которой можно было бы идентифицировать его состояние.