Узнай меня (СИ)

Тусклый диск солнца изредка выскальзывал из-за стремительно бегущих по небу сырых облаков. Плотных, словно дым от зажженной мокрой листвы. За его спиной расстилалась черная каменистая равнина с невысокими голыми холмами и хаотично рассыпанными по ней камнями. Середину долины пересекало русло некогда полноводной реки. Сейчас это был мелкий ручей, с матово блестящей под серым небом водой — ни дать, ни взять жидкий свинец. Вдалеке, в призрачной солнечной дымке, маревом дрожащей над горизонтом, виднелась кромка зеленой долины. Его путь лежал туда.
Урмэд прощался. Он постоянно оглядывался, словно ему не терпелось уйти, но в тоже время, хотелось поблагодарить. За тот мизерный шанс, что выпал ему после смерти. Он не злился — простил. Важнее было то, что ему, скромному жителю дайонара, выпал шанс что-то изменить для своей родины. И если такой платой была его смерть, то что ж, оказывается мертвый, он тоже сделал немало, наверняка больше, чем сделал бы живой.
Они так и не сказали друг другу ни слова. Здесь слова ничего не значили. Урмэд пожал ему руку и развернувшись, легко пошагал по мелким камням. Но звук шагов еще долго отдавался в голове, превращался в нестерпимый скрип, скрежет, а потом визг. И когда ушам сделалось невыносимо больно, что-то с силой толкнуло в грудь, заставляя задыхаться и хватать ртом спертый холодный воздух. Он отлетел назад и жестко обдирая спину, проехался по острым камням, ввинчиваясь, проталкиваясь в нечто узкое и темное похожее на кротовую нору. Тело скрутило и поволокло дальше, в пустоту, а когда боль стало невозможно терпеть, он закричал.
Визг и скрежет медленно таяли, наполняя пространство светом и тишиной. Лишь что-то на уровне слуха тихо попискивало, скорее не раздражающе, а успокаивающе. Он лежал вверх лицом и чувствовал даже через закрытые веки яркий, белый свет.
— С возвращением, Тайрен.
Ощутил прикосновение к руке и хотел ответить, но в горле что-то мешало, больно скребло, обдирая язык и нёбо.
— Сейчас, я это вытащу, и ты будешь дышать самостоятельно.
Голос был ему знаком, но память так и не могла помочь вспомнить его обладателя.
— Не торопись, лежи. Рад, что ты очнулся, теперь всё будет хорошо…
Вновь темнота. Но теперь мягкая, безмятежная, обволакивающая теплом, словно уютное одеяло в прохладной комнате. Как же хорошо!
Проснулся от тишины, слыша только собственный ритм сердца и дыхание. Они эхом отдавались в пространстве, словно он находился в плотном стеклянном пузыре. Точки опоры не чувствовал и оттого не понимал собственного положения тела. Это дезориентировало и от этого кружилась голова.
С трудом открыл глаза. Зрение не сразу, но сфокусировалось на белой ткани. Четко увидел плотные, мягкие нити основы и утка, оказалось, что он висит в воздухе над кроватью. Опустил взгляд, сразу подтверждая свою догадку. Тонкая, плотная прослойка воздуха под ним мерцала левитирующей магией.
Медленно, словно проверяя себя, повернул голову вправо. Знакомый маг-блок в подвале замка Эндвида. Из приятного полумрака помигивают неслышные приборы, глянцево мерцают сталью и стеклом оплетающие его трубки и провода. Увидел часть своего плеча и предплечья, пошевелил пальцами. Решил развернуться на спину, но от этого движения спину резануло такой болью, что он на мгновение потерял сознание. Дверь тут же открылась и в комнату влетел Ламерт.
Сделал пасс рукой, и тишина взорвалась писком приборов и океаном лекарственных запахов.
— Еще раз с возвращением, — улыбнулся он, что-то «колдуя» над спиной, — Лежи не двигайся. На тебе три удерживающих оболочки — для внутренних органов, мышц и кожи.
— Что? — сам себя не услышал.
Оказалось, что ворочать языком так же трудно как перекатывать огромные валуны.
— Сейчас объясню. Только сначала сделаю укол обезболивающего, да укреплю стенки регенерации, а уж потом разверну тебя вверх лицом.
Спину стянуло, а потом он увидел потолок.
Ламерт приподнял ему голову и дал напиться.
— Помнишь что-нибудь?
Нахмурился. Оказывается, хмуриться тоже было сложно. Странное чувство отсутствия мышц повергало в небольшую панику.
 
— Ты на сильной обезболивающей магии, так что не удивляйся отсутствию тактильных ощущений.
Ламерт вздохнул, серьезно пояснил.
— Короче: когда Иэнель порталом закинула вас сюда, спины по сути у тебя не было. Ты был без сознания около трех нодов и практически сразу умер. Мы только и успели что подключить тебя к аппаратам.
Тут же в памяти всплыли и яркая вспышка, и чудовищная круговерть портала, и дикая боль, парализующая разум. Испуганные фиолетовые глаза, медленно тающие в беспросветной тьме. Как хорошо, что боль тогда была такой краткой. Долго бы он не выдержал.
Ламерт улыбнулся, видя замешательство в глазах приятеля и его желание осознать и ощупать себя, чтобы убедиться в том, что все происходит на самом деле.
— Умер Урмэд, а ты остался, — пояснил Ламерт, разворачивая над ним трехмерную картинку его ДНК. Спираль осталась только одна.
И только сейчас Тайрен осознал, что недавно увидел — его кожа вновь стала светлой.
— Как видишь, разгадка нашей дилеммы был очень проста. Тебе всего то надо было до конца убить того парня. Как только его астральная проекция отделилась, твоя ДНК заработала самостоятельно. Но тело было настолько повреждено, что пришлось погрузить тебя в искусственную кому. Можно сказать, спину — кожу, мышцы ребра, сухожилия мы вырастили тебе заново, ровно, как и одну почку, и часть легкого. Именно поэтому дышать тебе пока будет тяжеловато. Но всё позади, кризис миновал, и ты идешь на поправку.
— Сколько…? — с трудом шепнул Тайрен.
— Четырнадцать недэй.
Болезненно прикрыл глаза.
— Иэнель…?
— Она заняла твое место. И скажу тебе, у неё отлично получается.
Он рассказал об итоге сражения, о казни, о том, как идут дела в дайонаре.
— Да, — помялся Ламерт, — тут возникла маленькая проблема…
Тайрен заинтересованно посмотрел на лекаря. Говорить было тяжело.
— Ну?
— Понимаешь, твоё тело настолько сильно было повреждено, что я побоялся запускать полную регенерацию — это бы убило тебя. Так что всё, что ниже головы осталось от прежнего хозяина. Изменил только пигментацию кожи.
Ламерт тревожно заглянул в глаза другу, готовясь выслушать гневную отповедь, но Тайрен только улыбнулся. Тепло и казалось, даже как-то облегченно.
— Ты не расстроен?
«А чему расстраиваться?» — думал Тайрен, — «К телу Урмэда давно привык, да и положа руку на сердце оно было ничуть не хуже его собственного. Даже плечи у серого были пошире, а благодаря каждодневным занятиям он был в прекрасной форме».
— Отличная новость. Только… Лам, не убирай шрамы пожалуйста.
— Серьезно? — удивился айн, — Ты хочешь их оставить? Но зачем?
Тайрен вздохнул. В груди жгло, он уже устал от этого разговора. Его клонило в сон, и он не знал, что на это ответить.
Ламерт весело фыркнул.
— Я кажется догадался! Все из-за того случая, помнишь, когда твоя сестра на свой день рождения пригласила тех подруг.
Тайрен откровенно поморщился. Вспоминать это не хотелось, и к ужасу своему осознал, что Ламерт раскусил его, как гнилой орех.
— Мы тогда ели именинный торт твоей сестрёнки, ох и вкусный же он был, — цокнул языком Ламерт, — и одна коза… как там её… — он театрально наморщил лоб, — ах, вспомнил — Камилла, противная к слову девица, сказала, что если на тебя надеть платье, ты вполне сойдешь за девчонку — такой ты премиленький. Я до сих пор помню это гаденькое девчачье словцо — фыркнул он, — Помню, эта идея многим показалась дельной, и они всей стаей пытались поймать тебя нода четыре кряду. Держу пари, ты ей очень нравился, но выразить свои симпатии она по-другому, увы, не сумела!
Ламерт рассмеялся. Тайрен подкатил глаза.
— Тебя спас тот платан, что рос на границе верескового поля. Никто кроме тебя на него забраться не смог.
Тайрен всё же улыбнулся воспоминанию. Как раньше всё было просто. Вот бы сейчас забраться на самую высокую ветку того платана, спасаясь от проблем.