Узнай меня (СИ)

— Помогите мне! — прошептала она на дайншине, стараясь вложить в голос всё отчаяние на которое была способна.
Дайн вздрогнул, попятился назад и плохо прикрыв дверь, исчез. Топот его ног затих на лестнице.
Иэнель разозлилась. Ну куда же пропал Урмэд?
Мимо двери всё время кто-то проходил, повергая ее то в безотчетный ужас, то почему-то злость. Наконец дверь вновь распахнулась. Она уже хотела накинуться с обвинениями, но прикусила язык. В проеме стояла служанка с подносом еды. Симпатичная дайнка с виду лет восемнадцати не больше. Светлая рубаха, темная юбка, не очень свежий передник. Рвано постриженная челка, за ушами две смешные косички. Если бы не пепельный цвет кожи, то ее можно было бы назвать красивой. Хотя…
Девушка вздрогнула, заметив ее, словно деревянная, прошла к столу поставила поднос, нервно звякнув тарелками.
Иэнель видела, как она слепо ставит посуду на стол, даже увидела пирожки под полотенцем и в животе голодно заурчало. Как засовывает поднос подмышку и разворачивается, чтобы выйти. Но… смотрит на нее, вновь на дверь, вновь на нее… Не выдерживает, хватает нож со стола и кидается к ней.
Поднос глухо падает на пол и Иэнель кажется, что сюда сейчас сбегутся все даггеры в округе.
Айна вскрикнула, хотела попятиться, загородиться руками, но руки связаны, а сидит она в углу. Не успела заклинанием сбросить веревки, как поняла, что девчонка начала их пилить тупым ножом.
— Не бойся, — шептала та, — Я тебе помогу…
— Уходи, пожалуйста! Он убьет и тебя и меня, — как могла на дайншине, объяснила Иэнель, — Ты не представляешь на что он способен.
— Как раз представляю, это же Бешеный. Он знаешь скольких убил! — девчонка округлила и так не маленькие глаза в которых плескался ужас вперемешку с отчаянием и безрассудной отвагой. У нее были странные глаза — как будто в зеленом чае растворилось небо — чуть раскосые с пушистыми черными ресницами.
Иэнель не знала то ли плакать, то ли смеяться. Готова была прибить обоих и эту дурёху и Урмэда, когда он явится.
— По коридору налево лестница для слуг. Она выведет на кухню, а из кухни есть дверь на улицу, если что, я попытаюсь задержать его, а ты беги! — тараторила девица
— Нет, оставь меня! Ты ничего не понимаешь!
Руки были уже свободны, Иэнель встряхнула ее за плечи. Девчонка уже резала веревку на ногах. И в это мгновение их накрыла тень.
— Порча личного имущества даггера карается смертной казнью (статья пятьдесят первая, пункт третий). Особенно это касается женщин (статья пятьдесят вторая, пункт первый), — мрачно произнес Урмэд.
Никто из них не услышал, как он вошел и закрыл дверь. Стоял над ними огромный, страшный, хмурый.
Обе синхронно подняли головы и застыли. Иэнель облегченно выдыхая, а девчонка неожиданно напряглась и молча, словно спущенная пружина, прыгнула на Урмэда.
Тот словно был готов к этому.
В руках девушки блеснул нож, но уже не кухонный. Тот остался лежать на полу перед Иэнель.
Урмэд ушел плавным кошачьим разворотом, влился в ее движение, чуть толкнул, сделал подсечку, и она оказалась на полу, придавленная его коленом и вывернутой рукой с ножом.
— Попалась птичка, — наклоняясь над девчонкой, грозно прорычал он.
Иэнель прижала руки к лицу и застонала от отчаяния. Хотела что-то сказать, но Урмэд приложил палец к губам.
Подмигнул.
Он аккуратно вынул оружие из рук девушки и осмотрев, засунул себе за пояс.
— Кто тебя послал?
Девчонка брыкнулась, но Урмэд вывернул сустав еще больше. Дайна всхлипнула, забористо выругалась, но на вопрос не ответила.
— Не хочешь по-хорошему? — фыркнул даггер.
— Да пошел ты, урод, — прошипела служанка. Она сейчас была похожа на домашнюю кошку, угодившую в лапы к черному льву.
Он ловко связал ей руки за спиной, придавил спину коленом и начал обыскивать. Планомерно и со знанием дела. Под тонкой льняной рубахой не оказалось ничего, но для острастки разорвал завязки у горла и снял с плеч.
Иэнель фыркнула и отвернулась.
Девчонка забилась рыбкой и покраснела. Это стало заметно по потемневшим щекам, как будто лепесток красной розы присыпали пеплом.
 
— Можешь делать со мной что хочешь, я ничего тебе не скажу.
— Откуда ты знаешь, чего я хочу? — многозначительно прошептал он ей на ухо, перехватив мстительный взгляд Иэнель — Однако, императорские подвалы с весёлыми пыточными заставляют говорить самых неразговорчивых, — усмехнулся он, выпрямляясь.
И убедился, что напугал. Бравада, как и румянец слетели с девчонки мгновенно.
Под юбкой оказались кожаные, тонкой выделки штаны и высокие сапоги. Рядом Урмэд положил еще один нож, моток тонкой бечевки, какой пользуются при удушении, пара отточенных «звёзд» в кожаном чехле, и наконец, в потайном кармашке штанов отыскал то, что видимо, хотел.
Узкий шелковый отрез бирюзовой ткани с изображением цветка черного мака — морн-фуммелот — древний, почти забытый символ дайонара.
Иэнель удивленно охнула. Ведь совсем недавно Урмэд рассказывал ей о священных цветах рас Эоры.
— Ну, красавица, а это на что тянет? — он довольно помахал обрывком ткани у ее носа, — Как минимум измена императору (статья первая пункт первый), и долгая мучительная смерть на глазах у всего города.
Девчонка всхлипнула и отвернулась, пряча невольно подступившие слезы.
Иэнель шевельнулась в углу, в надежде защитить горе-помощницу, но Урмэд весело подмигнул ей и мотнул головой.
— Повторяю еще раз: Кто тебя послал?
Девчонка не выдержала.
— Всех не перевешаете, — прошипела она, — придет время и такие как ты будут молить о пощаде, но пощады вам не будет, за пролитую кровь платят кровью. За всех изнасилованных женщин, поломанные судьбы их мужей и детей-сирот. За всех, кого ваш кровавый император сейчас презирает и думает, что нас нет. Но мы есть, и скоро ты об этом узнаешь, тварь.
Она издевательски засмеялась и попыталась плюнуть ему в лицо. Промазала.
— Хорошая речь. Но несколько преждевременная, — вздохнул Урмэд, слезая с девчонки и садясь на пол рядышком, — Во-первых, ты слишком быстро сдалась. Сказала бы что штаны украла, а что в них зашито понятия не имеешь. Во-вторых, все свои цацки надо прятать лучше. В-третьих, никогда, слышишь, никогда не произноси таких высокопарных речей, особенно даггерам при исполнении. Поверь, ты не добралась бы даже до пыточных подвалов, тебя бы пустили по кругу, а потом то, что от тебя осталось не опознала бы даже очень любящая мать.
Девчонка смотрела на него огромными испуганными глазами не понимая, что происходит.
Дайн дернул веревку и её руки стали свободны. Девчонка тут же вскочила, нервно натянула рубашку под горло, сделала несколько шагов по направлению к двери, но застыла на месте и удивленно обернулась. Она посмотрела на свои вещи, но тянуться за ними не спешила.
Иэнель уже догадалась, что произошло и спокойно спаивала магией «распиленную» девушкой веревку.
— Как тебя зовут-то, чудо? — усмехнулся Урмэд.
— Лати — удивленно шепнула девушка. Села рядом.
Урмэд с интересом ее разглядывал.
— Передай брату, что я вернулся, — шепнул он и подмигнул ей.
Казалось, Лати удивилась сейчас больше, чем удивилась бы, если Урмэд принялся танцевать перед ней чечёду.
— Как-кому брату? — стараясь сохранять остатки инкогнито икнула она.
— У тебя их несколько? Или может быть Шаон раздвоился.
— Ты Урмэд? — удивлению девчонки не было предела.
Он не ответил.
— Так кто тебя послал? — повторил он вопрос.
— Никто, — понурилась девушка, — Увидела, что ты ее на веревке тащишь и решила спасти.
Урмэд застонал, подкатывая глаза.
— Собирай свои вещи и иди работай. Кто спросит: чего так долго, знаешь, что говорить, — многозначительно подмигнул ей, кивая на завязки рубахи и надорванный ворот, — И да, постарайся так глупо больше не попадаться.
Повторять второй раз не потребовалось. Чему ей не откажешь, так это в сообразительности. Шок прошел. Она любопытно посмотрела на Иэнель, которая еще не сняла маску и сидела в углу. Ошейник висел на крючке.