Узнай меня (СИ)

Иэнель приуныла. Об этом она как-то не подумала, сразу представляя себя в замке императорской пленницей. И если у императора Дайонара она ценный политический заложник и будет в относительной безопасности, то на улицах Дайонара она в этом сомневалась.
Урмэд увидел, что она задумалась. Хорошо. По крайней мере, будет осознавать степень риска этого мероприятия, а то и вовсе передумает.
— Погоди, а куда делись десять дней что мы пробыли тут?
— Скажу, что выбросило в горах. Пробирались тропами через леса предгорий и наконец вышли к обжитым местам.
Иэнель согласно кивнула.
— Есть ли гарантия, что меня не кинут в подземелье, а поселят в замковой башне, как того требует договор о высокопоставленных заложниках. Дайны вообще знают о таком договоре?
Урмэд задумчиво выдохнул дым носом, словно дракон.
— О договоре они знают, но будут ли выполнять? В таком случае, я найду способ передать тебе портал, и ты сразу вернешься домой.
— Но тогда тебя могут казнить, ведь сразу станет понятно, что всё было подставлено.
Урмэд глубоко затянулся дымом и кивнул.
— Надеюсь, этого не произойдет. На худой конец у меня тоже есть портал. Но тогда сопротивление будет неуправляемо, а то и вовсе зачахнет. А я надеялся на фактор неожиданности, и соответственно на минимальные потери.
Какое-то время они молчали. Урмэд второй раз забил трубку, и комнату окончательно заволокло дымным туманом. Иэнель кашлянула.
Открыл окно, впуская в кабинет аромат ночного сада. И чего сразу так не сделал? После вчерашней грозы установилась чудесная погода и ночь звенела мириадами насекомых; распускалась ночными цветами; лилась на землю золотом и серебром двух прекрасных спутников Эоры.
Иэнель видела, что ему действительно трудно было принять это решение. Что всем своим существом он против этой опасной затеи, не лишенной, однако, смысла. И сердце наполнилось такой нежностью к нему, что она не выдержала и вскинувшись с кресла подсела рядом на подоконник. Он обнял, прижал так сильно, что стало трудно дышать, но зато ощутимо понятно, как он дорожит ею.
Зарылся в ее мягкие волосы, с тоской представляя, как будет таскать за собой на веревке по всему Дайонару. Вынуждая ночевать в вонючих корчмах и постоялых домах, мерзнуть ночью под открытым небом, кормить не самой надёжной и свежей едой. Он то привычный, а вот она… Уже набрал воздух, чтобы твердо сказать всему этому «нет», но Иэнель его опередила.
— Ты не отговоришь меня, — тихо с казала она, словно читая его мысли, — Я согласна и отдаю полный отчет своим действиям и ответственность за это решение полностью беру на себя.
Вывернулась из объятий, обернулась и посмотрела в глаза.
— Я верю в тебя. Верю тебе. А еще хочу, чтобы всё это быстрей закончилось, и мы вернулись сюда.
Урмэд вновь притянул ее к себе.
— Быстро это не кончится, но то, что мы сюда вернемся, я обещаю. Сделаю для этого всё, что в моих силах. Клянусь. А тебе действительно здесь понравилось? — удивился он.
Иэнель кивнула.
— Мне кажется, это моё место, — шепнула она, теснее прижимаясь к нему.
Урмэд вытряхнул трубку. Нежно поцеловал Иэнель в шею у линии волос. Она тихонько засмеялась — было щекотно. Ладони поползли выше, теребя завязки корсета, забираясь под тонкий батист рубашки.
— Пошли спать. Завтра трудный день.
  
Часть 2 Глава 21
 
«Выпрыгнули» в дремучем лесу в предгорьях Близнецов — горного массива с двумя, почти одинаковыми, ровными вершинами похожими на срубленные пни — в самом ближайшем к жилью месте. Было сухо, но холодно. Дайонар располагался северней и тут осень уверено вступила в свои права.
Иэнель в своем тёплом, но неуместном для такой погоды дорожном платье и плаще поёжилась, выпуская изо рта легкие облачка пара. (Дабы не попасться на мелочах, одежду Иэнель решила оставить ту же, что и в день налёта, заодно магически состарить и обтрепать).
— Ничего, сейчас спустимся ниже, потеплеет, — заверил Урмэд.
— А я предлагала выйти сразу перед городом, — буркнула Иэнель, кутаясь в плащ.
 
— Я же объяснял: лучше потерять время, но быть уверенным, что наша афера не раскроется. Тем более, Лам обещал сымитировать еще пару стоянок. Группы вышли параллельно с нами. Мы все предусмотрели.
Он повел плечами, скрипнув кожей и металлом даггерской формы, взял ее за руку и начал спускаться вниз — по шуршащей подстилке из бурых листьев. В голых ветвях завывал ветер: зловеще стучал ветками, словно пустыми костями, холодил щеки, заставлял выбивать зубами нирдарскую чечёду*. (нирдары: народ на севере земель людей, придумавший этот таец).
Иэнель изредка косилась на дайна, пытаясь отыскать того Урмэда, которого знала в поместье. Но сейчас перед ней был тот самый, что напугал ее в лесу, ну по крайней мере с виду.
Пирсинг вернулся на свои места: кольца и тоннели в уши, конусы, напоминающие миниатюрные клыки — в губы. Полумаска, что они надевали для устрашения противников, сейчас болталась на двух ремнях слева то лица.
Иэнель смотрела ему в спину и не могла отделаться от мысли, что с этого момента в ее жизни всё меняется. Она сама должна измениться, мимикрировать под окружающие обстоятельства, быстро принимать жизненно важные решения и быть за них ответственна. Жалела ли она сейчас о своем решении? Возможно, немного.
— О чем задумалась? — обернулся Урмэд.
Иэнель посмотрела в его сосредоточенное лицо и рассеянно пожала плечами.
— Мне немного не по себе.
— Это хорошо, так и должно быть, — кивнул Урмэд серьезно.
Иэнель вздохнула и задумчиво побрела рядом. Вспоминался последний день дома.
***
Иэнель удивилась, что в стенах дворца имелся абсолютно неизвестный сложный и интересный лабиринт корпусов и комнат. Он находился полностью под землёй, только комнаты реабилитации были на верху с доступом солнца и свежего воздуха. Но и они были так хорошо скрыты магией пространства, что найти без специального пропуска их было невозможно.
Больше всего поразила лаборатория. И не только стойкой для перегонок, но какими-то совершенно новыми, неизвестными для нее устройствами и… мощнейшей магией. Здесь, она настолько сильно была сконцентрирована, что казалось, ее можно пощупать, зачерпнуть ладонями как песок или воду, даже становилось немного жутко.
Как не странно, главным во всём этом многообразии был Ламерт.
— О, кого я вижу? — воскликнул он, завидев Иэнель, — Крошка, ты наконец то пришла ко мне! Раздевайся, ложись, сейчас мы с тобой займемся волшебством, — многозначительно подмигивая, кивнул он на кровать оплетенную трубками и множеством непонятных приспособлений: стеклянными колбами с разноцветными жидкостями, пульсирующими сферами, множеством драгоценных камней в трехмерных сферических пентаграммах, висящих над полом, а также мигающих огоньков в небольших серых коробках. От загадочных коробок тянулись прозрачные полые трубочки, заканчивающиеся иглами в странных футлярах.
— Ламерт, оставь свои извращения за дверью, — фыркнула она, с интересом рассматривая комнату.
— Дык, только этим и живы!
Иэнель устало вздохнула. Припираться с ним было уже традицией, но иногда это просто утомляло, например, как сейчас. Жаль, нельзя сказать, что она уже замужем. Вот бы посмеялась над выражением его лица.
Следом в кабинет вошел Урмэд, никак не отреагировав на призыв мага, хотя, Иэнель была уверенна, слышал.
— Урмэд, но хоть ты докажи, что я честен в своих намерениях, я буду примерным семьянином, клянусь всеми богами!
— Ну, если боги прикроют глаза и отвернутся, — усмехнулся он, — О твоей любвеобильности шепчутся все кроли в королевских вольерах.
Мужчины рассмеялись и крепко обнялись. Иэнель с удивлением обнаружила, что между ними скорее всего нечто большее, чем просто деловые отношения. А по тому, как они мудрёно пожали друг другу руки, тут попахивало крепкой дружбой.
— Что сегодня будем делать? Шрамы, ожоги, или может быть обморожение, — осклабился он.