Внизу (СИ)

Небольшое помещение с рабочими белыми халатами, уютным закутком для чаепитий нашлось довольно быстро. Закрыто здесь не было, поэтому и с осмотром никаких проблем не возникло. 
— Если что-то и есть, то находится оно скорее всего в халате…
И, бинго! Искомое, небольшая зелёная карта, встретилась ему в третьем халате. Скорее всего, педагог, действительно, имел привычку оставлять дополнительную карту в своей рабочей одежде. Получалось, что для некоторых зон в гимназии существовали особые правила безопасности и дополнительные ключ-карты. 
С помощью находки он легко попал в хранилище реактивов и биологически активных веществ, которых, к его удивлению, тут оказался довольно большой выбор. Парень быстро пробежался взглядом по многочисленным стеллажам, емкостям, вакуумным боксам и герметичным хранилищам. Очень даже неплохо для учебного заведения. 
— А вот и мои будущие кирпичики, — довольно хмыкнул он, остановив взгляд на одном из герметичных боксов, сенсорный монитор которого пестрел какими-то датчиками. — Хорошо бы еще их синтезатор подошел для моих задумок.
Кирпичиками для сленге генетиков называли составляющие РНК-мономера, одной из основных макромолекул, первоосновы любого вещества — рибонуклеотиды. Местный мир, как он знал, довольно далеко продвинулся в изучении генетических структур и их синтеза, достаточно близко приблизившись к открытия самого простейшего элемента — рибонуклеотида, основного элемента, так называемую «первочастицу». Последнюю Александр хотел и выделить, используя местное оборудование. Если у него это получится, а шансы на это были довольно высоки, то дальше перед ним открывался широкий простор для деятельности. Он мог бы «клепать» свои генетические активаторы, «коктейли силы», «коктейли здоровья», как горячие пирожки. По сути, на выходе у него должен была получиться биологически активная сыворотка, которая в зависимости от своих составляющих должна была комплексно или избирательно воздействовать на человеческий организм. В его мире это уже начало активно внедряться при лечении неизлечимых прежде болезней, при реабилитации инвалидов. 
— Что у нас там со временем? Вроде, хватает. Правда, впритык, — Александр чувствовал, как внутри него начинал ощущаться все сильнее и сильнее знакомый зуд деятельности. Руки даже стали чуть подрагивать. Дико захотелось оказаться в своей привычной рабочей обстановке и с головой окунуться в решение очередной головоломной проблемы. — Черт, как наркоман.
Улыбнулся он при этом, вспомнив, как давным-давно его учитель именно с наркотической ломкой и сравнивал творческие позывы интелов. Им даже, кажется, был написан целый научный труд на эту темы с каким-то замысловатым названием — нечто вроде «Психофизиологические истоки влечения интела к интеллектуальной деятельности, как предтеча устойчивой психоэмоциональной зависимости». 
Смех смехом, а поработать ему, и правда, очень хотелось. Жутко хотелось подойти к приборам и начать эксперименты. Может, правда, зависимость. Нужно, подумать над этим, когда представиться свободное время.
— Может все-таки остаться на пару минут, — с сомнением в голосе он коснулся одного из боксов с набором рибонуклеотидов, судя по названию на табличке. — Запас времени есть. Пара минут все равно погоды не сделает, — как говориться, и хочется и колется. — Ладно.
И «очнулся» он лишь тогда, когда на его коммуникаторе сработала напоминающая закладка, огласив помещение тревожной трелью. Александр бросил взгляд на устройство и вздрогнул. Уже было почти четыре утра, срок окончания его смены! Время не просто пролетело, оно промчалось! 
— Пять часов, как корова языком слизала…
Этот феномен схлопывания времени ему тоже был хорошо знаком. Сверхпогружение в проблему у интела вызывало наступление особой формы глубокого сосредоточения. Многочисленные проводимые внутри их среды исследования показали, что в такие моменты мозг у интела работает в совсем ином режиме. Менялась частота протекания нервных импульсов, более чем на тысячу процентов повышалась нейронная активность в лобных долях головного мозга, повышался бета-ритм. Считалось, что именно вследствие такой работы мозга кардинально менялось ощущение времени. Оно становилось «резиновым», субъективно растягиваясь практически до бесконечности. Фиксировались примеры превращения минут реального времени в часы и даже дни субъективного времени. 
 
— А вот и результаты моих трудом, — несколько заторможенно пробормотал парень. Возвращение в обычный режим и ритм всегда было некоторым стрессом для организма, вызывая временное замедление его психофизиологических реакций. Собственно, это он и ощущал сейчас в полной мере. — Значит… две сыворотки, — в его руках были два небольших универсальных шприца с зеленоватым содержимым. — Это мне, это маме.
Возвращалось понимание произошедшего. Перед глазами поползи схемы, формулы и цепочки химических символов — остаточные явления работы мозга в сверхрежиме. Словно компьютер перезагружался, после сверх интенсивного использования. 
— Значит, используем этот, — второй шприц, помещенный в специальный футляр, был аккуратно уложен в рюкзак, а первый шприц вставлен в медицинский пистолет. Легкое касание к предплечью и биологически активное содержимое оказалось в его теле. — Судя по моим расчетам полная перестройка организма займет около двух месяцев. Долго, конечно, но переживу.
Тщательно убрав все следы своего пребывания, Александр запел помещение лаборатории и положил ключ-карту на место. Даже рукав рабочего халата педагога смял именно так, как было перед его приходом. Затем поспешил к выходу из гимназии, встречать своего сменщика.
Буквально, чудом успел. Он только оказался у входной двери, как та распахнулась сама. За ней показалось заспанное лицо сменщика, зевающего так, что челюсть выворачивалась. Перекинувшись парой фраз, разошлись: сменщик пошел переодеваться и убираться на своем этаже, а парень начал спускаться по лестнице.
— Насколько я помню, в ночное время здешняя территория полностью закрыта для всех личных машин. Значит, придется пройтись…, - он закинул рюкзак и направился к воротам.
Пройти нужно было не больше двух километров вдоль шоссе до первого перекрестка, где его обычно подбирал дядя или он садился в один из муниципальных автобусов. 
Идти было легко. Странное покрытие под ногами пружинило, при каждом шаге чуть подбрасывая его. 
Дневная жара спала, уступив время ночной прохладе. Первое время он еще кутался в форменную куртку, но постепенно отогрелся и даже расстегнул замок. 
Свет от мощных дорожных фонарей, висевших над головой, полностью заливал ее светом. Да, и чего было бояться? Движение здесь откроется лишь после шести утра, когда в гимназию потянуться первые педагоги. Пока же, можно было смело идти по самой середине шоссе, не опасаясь машин. 
— …С коммуникатором еще нужно будет разбираться. Что-то я не вижу здесь функции по отслеживанию физического состояния… Нужен постоянный диагност-мониторинг организма… Кто знает, как отреагирует тело моего аватара на сыворотку, — он не обращал внимания на дорогу, доверился телу. Ноги его сами несли по шоссе, оставляя ему время для размышлений над недавними событиями. — Побочки быть не должно. Все ингредиенты были тщательно подобраны, рассчитаны коэффициенты массы и индексы обратной реакции. Погрешность в расчетах составила не более 0,2 %
Будучи интелом, он даже трансформацию своего тела с помощью сыворотки воспринимал, прежде всего, интересным экспериментом, лишь потом более эффективным инструментом решения своих проблем. И ничего странного в этом не было. Вбитые в подкорку, правила кодекса ла Турна влияли на его поведение и сознание и в этом мире. Смысл существования всего сущего есть приращение нового знания.
— … Интересно, а насколько она универсальна? Ведь, еще дома я разрабатывал ее параметры для себя. Здесь скорректировал под это тело. А как она поведет себя в отношении женщины? Старика или здоровенного бугая под полтора центнера весом? — «руки вновь зачесались». Тело едва не завернуло обратно, чтобы возвратиться в лабораторию. Еле-еле затушил в себе этот порыв.. — А если попробовать на животном? Ясно, что коэффициент массы сыграет свою роль. Только в каком ключе? И, главное, насколько?