Молох (СИ)
Гектор допрашивал охрану, а Анхель и Саша, улучив момент, вместе с еще парочкой инфирматов спустились в подвал.
Никто не хотел идти в коридор вместе с Анхелем, и парочка скоро осталась одна. Когда все разошлись по выбранным направлениям в поисках исчезнувших людей, Анхель и Саша приняли решение немного побродить вокруг и вернуться, сделав вид, что никого не нашли.
— Если хочешь, можем снова пойти к озеру. — Намекнул Анхель, нападая на Сашу сзади, и целуя ее в шею. Его здоровая рука легко пробралась ей под свитер и приподняли грудь, впиваясь пальцами в беззащитную кожу. — Обещаю быть нежным…
— Сначала тебе нужно поесть, сними рубашку. Понадобится, чтобы затянуть вену.
Саша вытащила из кармана кольцо и не долго думая, воткнула шип себе в запястье, из которого широкой линией потекла красная полоса.
— Сумасшедшая! — Анхель бросился и закрыл рану ртом, делая нечастые глубокие глотки.
Он присел, а она обхватила его ногами и положила потяжелевшую голову ему на плечо. Оба понятия не имели, сколько донор может отдать крови без риска своему здоровью. Скоро взгляд девушки повело, веки опустились, а ноги и руки онемели. Она повисла у него на руках, чувствуя как ее жизнь перетекает в Анхеля по секундам.
— Стой. — Неуверенно произнесла она, вяло приставив шип к его виску прямо над ухом. — Остановись, мне плохо.
Анхель проигнорировал ее, и схватив за руку с кольцом, машинально завел ей руку за спину.
— Мне плохо. Хватит. — Запаниковала Саша, слабо толкаясь в его медвежьих объятиях.
Трепыхания похожие на конвульсии заставили его прийти в себя, и он отстранился, придерживая пальцами вену. Последняя чистая рубашка, которую ему подарил Итан, пошла на жгут. Анхель сильно затянул его и похлопал Сашу по щеке. Девушка не ответила. Волнение накатило на него, когда он прислушался к слабому пульсу. Взвалив расслабленное тело девушки на руки и подобрав фонарь, не помня себя от тревоги, он бросился назад по коридору.
— Саша, куда идти?
Девушка что-то невнятно прорычала, да и доверять ее топографии сейчас было нельзя. Из-за мелькающих коридоров она давно закрыла глаза, а он не запомнил дорогу. Поворот, еще поворот. Направо или налево? Опять развилка, да сколько же их! Анхель выбирал дорогу наугад, прижимая голову Саши к своим губам и целуя, будто шептал какие-то арабские слова. Вдалеке послышались звуки капающей воды, и он поспешил туда.
Умыть ей лицо и дать напиться. Потом он отнесет ее на кухню. И в спальню, она давно не спала. Он будет охранять ее сон, будет кутать ее холодные руки в одеяла, чтобы согреть. Будет говорить, как она прекрасна, как важна. Как он гордится ее отвагой, спасшей столько жизней… Лишь бы она осталась жива.
Коридор резко уходил вниз, и из стены сочился слабенькой струйкой холодный ручей, стекая на пол в небольшую лужу. Их тусклый фонарь был единственным источником света на многие метры вокруг. Уложив, Сашу на пол, он набрал воды в ладони и плеснул ей в лицо.
— Теперь пей. Малышка… — Он больше налил ей на свитер, чем в рот. Хотя прислоненная к прохладной стене, девушка начала приходить в себя. Несколько минут она касалась рукой складок на затянутой рубашке, пытаясь поднять руку и дотронуться до обеспокоенного лица. Глубокое дыхание здесь давалось с трудом. Воздух почти не обновлялся. Анхель помог ей выпить еще, и Саша слабо улыбнулась, чувствуя как возвращаются силы. Стоило ей открыть глаза, и посмотреть на него, как она закричала и, схватившись за Анхеля, потянула на себя. Вдвоем они повалились на пол.
Лязгнули цепи, и словно дикий пес, кто-то повис на железной удавке, не достав до Анхеля полуметра.
— Черт! Что за дрянь! — Выругался Анхель, тесня Сашу назад. Из темноты на них смотрел не похожий на человека полуиссохший карлик. Или… ребенок. Руки и ноги его были пробиты металлическими скобами, от которых во мрак убегали цепи. На шее был металлический обруч раба, пригвожденного к месту навечно.
Длинноволосое чудовище посмотрело на них человеческими глазами и протянуло полуизжеванную костистую руку, пытаясь взять их тела в свои хрупкие ладони. Длинные ногти монстра покрывала засохшая грязь и кровь. И все позади него было усеяно костями.
— Это не собака. — Прошептала полуживая от страха Саша.
— Это человек… вампир И он до нас не достанет. Видишь цепи? — Анхель уверенно сел и помог Саше, придерживая ее левой рукой ближе к себе. — Ты тут такой один? За что тебя так?
Полутруп, внимательно изучая визитеров, остановился на низко сидящих брюках Анхеля, уставившись глазами ему на живот.
— Ай эм ол оф хэлл… — Прошептало оно, растягивая губы в оскал. — Я — Олаф Хэл-л-ль-стен…Ты плод моего воображения или Олав? Неужели уже прошло так много лет. Нет, ты не Олав, глаза меня обманывают…
Голос создания был похож на хрипящий высокий голос ребенка, и судя по росту, он был не старше Кардинала.
— Ты знаешь меня? — Сердито спросил Анхель. Эта игра, когда отвечают загадками, перестала ему нравиться сразу.
— Ты Олав Хелльстен. Но и не он в то же время. Ах да, губы. Губы-то матери, пухлые как сладкая французская булка. Я не тронул их, я пил только ее шею. — Мечтательно завел монстр, опуская голову к полу, где от ручья текла маленькая лужа воды. Шершавый язык с жадностью принялся лизать единственный источник влаги.
— Ты… знаешь кто я? Ты убил мою мать?!
— Убил? Нет. — Облизывая губы произнес узник. — Я подарил ей жизнь. Хотя, наверное, она прокляла меня за это…
— Что ты сделал с ней, грязный недоносок!! — Анхель бросился на него, и чудовище юркнуло в темный коридор, гремя цепями по полу. Клац-ланц.
— Ангел, постой. Он же безумен! Ты видишь. — Успела остановить парня Саша.
— Но он назвал мое настоящее имя, а значит, этот вампир вполне в своем уме. Ведь так?
Существо вновь показалось на свет из мрака, с дикой обидой повторяя слова Анхеля, глядя в никуда.
— Я был когда-то святым, а теперь лишь грязный недоносок. Что ж. Жизнь замечательная штука. Вчера герой — сегодня сука.
— За что вас приковали? — С состраданием спросила Саша.
— Милая булочка, я спас от смерти сотни вампиров, накормив их своим телом, но они не оценили мой дар. Нет. Они возненавидели меня за это, и мой собственный брат посадил меня на цепь как сторожевого пса. — Узник, скрежеща зубами, ударил цепями в стену, и по глиняной пещере эхом разнеслось жуткое “клац”.
— Святой брат! Это был ваш монастырь?! Но почему они так с вами обращаются? — Недоумевала Саша.
— Потому что я не помог им освободить его из заточения в темнице духа. — Со злобой ответил человек на цепи. — Я мог, но я не захотел! А самое страшное в правосудии моего брата… Это та же темница духа, но никто не знает, где она и никто не придет тебя спасти. Никто даже не ведает, что ты в ней гниешь! У твоего отца хотя бы есть срок.
Костлявая рука указала на Анхеля, и тот, шумно выдохнув, выдавил:
— Что знаешь о моем отце?!
— О, я не знаю, сколько лет прошло, но думаю он до сих пор еще во владениях Гольца, где-то в недрах мерзлой земли, царапает деревянный ящик, обитый свинцом. И зовет! Зовет!!! Свою Марину и еще не рожденного сына… А сколько, кстати, тебе лет?
— Сем… восемнадцать. — Еле выдавил Анхель.
— Что ж ему еще долго сидеть. Шестьдесят лет за попытку достать Рудольфа Дантеса… я бы бросил этого лицедея там, где он гнил. Но он был единственным, кто смог пленить моего брата. Не без помощи твоей матери, конечно. Спокойной ей ночи. Послушай, девочка моя сладкая, у меня пересохло в горле. Я бы предложил твоему другу, но боюсь, он не человек… А я давно так много не разговаривал… — Скрюченные пальцы потянулись к Александре, бряцая цепями.
Анхель отшвырнул их и отодвинул Сашу назад.
— В следующий раз мы принесем тебе воды… или нет. В любом случае, мы уходим.
Глаза прикованного мальчика наполнились тоской, и он с мольбой посмотрел вслед уходящим.
— Да, мне не стоило надеяться на свободу, но все же… Не забудь, брат знает о тебе все. Это он тебя сотворил. Ты не обманешь его…