Молох (СИ)

— Довольно громкие слова для того, кто пока еще никто.
В миг Анхель и Гектор вскинулись, схватив друг друга за горло, но Гектор был готов к этому заранее. На подбородке Анхеля красовался тонкий порез, сделанный кольцом Гектора, из которого торчала игла. Если бы она не погнулась от удара, то, торчала бы сейчас из кровоточащего горла Анхеля.
Напряженная тишина повисла в зале, когда все застыли в ожидании развития конфликта. Неожиданно с шелестом бархата Кардинал поднялся со своего трона, неспеша приблизился и, потянувшись, стер перчаткой каплю крови с подбородка светловолосого Анхеля. Затем большим пальцем приподнял его верхнюю губу и осмотрел полноценные клыки, как это делают собакам.
Похлопав его по щеке в знак одобрения, Кардинал осмотрел гостя с ног до головы и направился к лестнице, дав знак Гектору, следовать за ним.
Всю эту немую сцену обнаженный Анхель с угрюмым лицом и другие гости выдержали замерев от ощущения подавляющего авторитета древнего бессмертного.
Мальчишеская рука с ногтями-лопатками, показавшаяся из-под бархатного плаща, не укрылась от любопытных взглядов. Испачканная перчатка Кардинала полетела в руки Гектору, который не оглянувшись растворился во тьме второго этажа вслед за своим мастером, сделав вид будто дальнейшее развитие событий его не волновало.
— Какая муха его укусила? — Недоуменно прошептал подошедший Оскар.
— Я бы на твоем месте не стал использовать слово "муха". Гектор Брандт единственный потомок самого Кардинала. — Итан был собран и опрятен, как будто бы и не было развратной оргии на столе, в центре которого он разложил пышную повариху.
Саша, улучив момент пока на нее никто не смотрит, стащила со стола белую салфетку и быстро скинула на нее со стола бутерброды с домашней колбасой, тарталетки с печеночным паштетом и пару ломтиков ламбера из сырной тарелки.
— У вас есть место, где вас кормят? — Все еще недовольный произошедшей сценой резковато спросил ее Анхель.
— Да, внизу. Я могу здесь…
— Нет, иди нормально поешь, потом приходи в мою комнату, она в восточном крыле. Второй этаж, слева. У меня еще есть одно дело.
Анхель злился, что скандал произошел на глазах у всех и особенно у нее. Тоже защитник нашелся, по морде получил с голым задом. В добавок его аналитический ум подсказывал ему, что девочка пришла сюда предложить себя именно этому Гектору Брандту, и тот должен был стоять на его месте. Червь ревности зашевелился где-то в подкорке. Что ж.
Для того, кто еще никем не стал, он уже стал первым там, где этот старпер не будет никогда.
Ухмыльнувшись, Анхель проводил глазами удаляющуюся бледную фигурку. Она оставила его пиджак на спинке стула почему-то.
— Хромая. Может, передумаешь, пока там еще есть из кого выбирать? — Заладил Оскар. В центре зала даже на фоне темного пола при тусклом лунном свете можно было различить следы кровавых луж. Несколько девушек выжили и ушли своими ногами, других еле живых унесли на растянутых как носилки простынях. Мертвых завернули с головой в саваны и сложили штабелями у стены.
Немного задержавшись, глядя на следы бессмысленной бойни, Анхель направился к выходу, когда его неожиданно остановил какой-то полуголый парень в козлиной маске, уже давно сидевший у стены будто бы слившись с нею. Для того, кто валял в этой кровавой луже обезумевших от паники женщин, его черные брюки были чересчур чистыми, а значит он не участвовал в вакханалии.
Впрочем, руки покрытые жесткими темными волосами были испачканы багровыми запекшимися брызгами, но запах от него исходил странный. Что-то с ним было не то.
— Постой. — Шепнул он, не снимая маску. — Надо поговорить. Через пятнадцать минут в часовне Святого брата. Один.
— Ты еще кто, бл… — Ангел попытался возмутиться, но рогатый развернулся и быстрым шагом направился к лестнице. Смуглая спина его была покрыта многочисленными боевыми шрамами.
В конец рассердившись, Анхель отправился выпустить пар и за одеялом.
Покинуть дом было легко, но вернуться незамеченным и с поклажей — уже труднее. Поэтому он еще вчера подыскал свободную комнату для слуг в цоколе, и выходил через окно, оставляя его открытым для возвращения. И на всякий случай держал на проветривании окно туалетной комнаты для прислуги на первом этаже, если придется вернуться другой дорогой.
 
Выбравшись наружу, он отряхнулся и пулей пустился к ферме. В брюках ощущалась приятная усталость. Он хорошо перекусил перед выходом и был готов лететь как ветер, окрыленный каким-то новым чувством. Слева и чуть поодаль от теплиц и фермерского барака стояла небольшая водонапорная башня, а под ней с покосившейся крышей ютились прачечная и небольшой склад. Подтянув дверь плечом чуть наверх и на себя, он бесшумно открыл ее ровно на размер грудной клетки и просочился внутрь.
Полки с канистрами глицерина, мешок лимонной кислоты, пара упаковок соды и большой мешок соли — вот и все богатство, но в антресоли под крышей он обнаружил несколько одеял, три комплекта теплой одежды в мешке и веревку, скрученную из волос и десятков капроновых колготок.
Могло бы пригодиться, но чужой тайник он трогать не стал. Лишь на время одолжил одеяло.
Выбравшись той же дорогой, он обошел барак сзади. У входа возле колодца бегали люди, таскали воду и невозможно выла какая-то женщина. Анхель держался уверенно, и если бы кто-то и заметил его, то решил бы, что один из хозяев ходил по поручению Кардинала и неспеша возвращается домой, наслаждаясь прогулкой.
Ночь становилась ясной и глубокие тучи стягивало на восток, обнажая усыпанный звездами небосвод.
Засмотревшись на неровный диск луны, он подумал, что не спросил ее имени. Впрочем, у них еще вся ночь впереди.
В зарослях дикой травы немного в стороне от основного дома высился темный силуэт полуразрушенной часовни. Место это хранило свою тайну. Свежая реставрация была будто специально и с наслаждением уничтожена. На полу хрустели осколки витражей с изображением фигуры мальчика в красном плаще, к которому тянутся не то толпы страждущих спасения, не то голодная армия мертвых из голливудского фильма.
Кто и зачем разрушил здесь символы обожания Кардинала тоже было не ясно.
— Уже боялся, что ты не придешь. — Прозвучало над головой. Невидимый собеседник не торопился спускаться на освещенную голубой луной площадку.
— Это ты? Тот урод с поезда. Надо было тебя прикончить! — Анхель отбросил одеяло и, сняв часы с запястья, спустил их на кулак. Если бить в переносицу, то осколки циферблата на время ослепят врага.
— Не торопись, — на свет выглянула коротко-стриженная кудреватая голова. Взгляд убийцы был уставшим. — Я на службе африканского владыки. Мое убийство в чужой резервации вызовет миллион вопросов к этому Кардиналу. Не то чтобы я боялся сдохнуть, но торопиться не следует. Сначала выслушай меня, Анхель, речь пойдет о твоей семье.
— Что ты знаешь о моей семье? Ничего. — Выплюнул Анхель, собираясь уходить.
— Самина выходит замуж. — Раздалось за его спиной. И нога, уже занесенная за порог, замерла в воздухе.
— Приглашение могла и по почте отправить, — насмехаясь ответил Анхель, делая вид, что ему все равно.
— Хуссейн и девочки не знают, где ты. Но я позвонил им и сказал, что у тебя все хорошо. У тебя ведь все хорошо, Анхель? — Черные глаза как маслины блестели в темноте на освещенном луной смуглом лице хладнокровного вампира. Этот взгляд сверлом пробивал грудь, делая любого прозрачным.
— Какое твое дело. Я тебя знать не знаю. — Рассердился юноша. Стыд накатывал, заставляя его обратить свой гнев на того, кто стал свидетелем его позора. — Может, ты убил их, а сейчас придумываешь эти сказки.
— Хуссейн мой племянник. Внучатый. — Ответил вампир. — Он попросил меня найти тебя. Признаться, я не думал, что это приведет нас сюда. Пожалуй, для тебя это самое опасное место в мире. Тебе нужно вернуться домой.
— А тебе нужно прекратить говорить так, будто знаешь, что мне нужно. — Огрызнулся парень. — Я уйду, когда сам захочу.