Проклятый рыцарь (СИ)
Камера немного съехала в бок и в поле зрения оказался никто иной как детектив Родригес.
— Итак, детектив Родригес, — сказала журналистка, бодро тыча здоровенным микрофоном ему прямо в лицо. — Несмотря на то, что свидетелей этого преступления пока что действительно нет, насколько мне известно у полиции уже есть главный подозреваемый!
— Прежде всего, Пэм…, - сказал детектив, видимо собираясь с мыслями. Я с каким-то непонятным злорадством отметил, что выглядел детектив Родригес мягко говоря не очень. Судя по всему, ему приходилось едва ли не тяжелее, чем мне — черные мешки под глазами, усталое, осунувшееся лицо. Было такое впечатление, что он последние несколько суток не спал. Хотя, может так оно на самом деле и было. — Так вот, прежде всего Памелла, я хотел бы отметить, что мы сейчас прорабатываем сразу несколько версий и…
— Но ведь у вас уже есть подозреваемый, так ведь? — не дав ему договорить, нетерпеливо прервала его журналиста.
— Возможный подозреваемый! — уточнил детектив. — Расследование пока что только началось, и вы должны понимать, что…
— Имя, назовите нам его имя! — заклинала его собеседница.
— Габриэль Найт, — произнес детектив мое собственное имя. Вот так поворот! — Но я хочу тут же отметить, что пока нет никаких свидетельств о его причастности к данному делу!
— Но нет свидетельств и обратного! — тут же ловко парировала журналистка. — К тому же, насколько известно нашему каналу, он уже проходит главным подозреваемым по другому делу. По делу, о жутком, совершенно бесчеловечном убийстве, совершенном с такой жестокостью, которая заставила бы содрогнуться даже многих закоренелых преступников! По морально-этическим причинам, мы не можем озвучить все то, что чудовище в человеческом облике сделало с несчастной жертвой, — продолжала нагнетать она для создания подходящего драматического эффекта. — Так ведь, детектив?
— Так, — был вынужден признать тот.
— И имя жертвы этого убийства? — журналистка была неумолима.
— Катрин Уокер, — нехотя сказал Родригес.
— Сестра жертвы! — воскликнула репортер, тряхнув своими волосами. — И что, вы хотите сказать нашим зрителям, что полиция совершенно не улавливает здесь никакой связи?! По-моему, совершенно не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что эти два дела явно связаны между собой! Кстати, почему этот негодяй еще находится на свободе? Почему его сразу же не взяли под стражу еще после первого совершенного им убийства?
— Памелла, я еще раз хотел бы напомнить вам, что презумпцию невиновности у нас еще никто не отменял! — твердо сказал ей на это детектив. — Человек может быть признан виновным в чем-либо только на основании решения суда. Которого, как вам должно быть известно, еще не было. Мистер Найт проходил по делу об убийстве Катрин Уокер в качестве одного из подозреваемых. И был отпущен за отсутствием улик против него, — глядя на то, как он меня защищает, я почти поверил, что, может быть, он действительно находится на моей стороне. Именно почти — ведь скорее всего, на самом деле он всего-навсего просто делал вид перед камерой.
— Тогда как вы объясните то, что, насколько нам известно, этот человек был взят под стражу прямо в больничной палате, куда он попал после какой-то пьяной драки возле ночного клуба?! — тут же насела на него журналистка.
— Гм… возникли некие новые обстоятельства в этом деле, — попытался отбить ее яростную атаку детектив. — И нам потребовалось задать ему несколько вопросов. Кстати, я специально хотел бы отметить, что Габриэль Найт попал в больницу с тяжелым ножевым ранением…
— Которое, однако, едва он пришел в себя, вовсе не помешало сбежать ему из-под стражи, напав на поставленного у входа в его палату патрульного офицера! — тут же торжествующе воскликнула Памелла, сверкнув глазами. — Видимо, тяжелое ножевое ранение оказалось не столь уж и тяжелым, как вы нам это говорите!
— Да, но…
— Но почему опасный преступник, который уже успел расправиться с одной сестрой, смог не только успешно сбежать из-под стражи, но и успеть похитить вторую сестру?! С которой он, видимо, в скором времени планирует сделать тоже самое, что и со своей предыдущей жертвой, — спрашивала уже не столько у стоящего перед ней детектива, сколько у самой себя и своих зрителей Памелла. — Не является ли это ярким свидетельством вопиющей некомпетентности городской полиции, на содержание которой, между прочим, уходит немаленькая часть наших с вами налогов. Ведь эта самая полиция, которая оказывается тут как тут, чтобы выписать вам штраф, стоит вам хотя бы на минуточку припарковаться в неположенном месте, оказывается абсолютно беспомощной при столкновении с настоящими преступниками! Почему несчастная семья, только-только успевшая оплакать одну дочь, тут же должна лишиться и второй. Кто будет в ответе за все это?!
— Все, хватит! — рявкнул взбешенный детектив Родригес, который на секунду просто обалдел от такого потока обвинений. — Сержант, немедленно выведите посторонних с места преступления!
— Вы не имеете права! А как же свобода прессы?! Люди имеют право знать!
— Какой омерзительный спектакль! — с отвращением и возмущением прокомментировала то, что мы только что слышали и видели Аннабель. — Подумать только, похоже этот мерзавец всерьез решил сделать тебя козлом отпущения!
— Этот мерзавец? — переспросил я.
— Ну да — Дариус! Кто же еще это мог быть?!
— То, что это был он, я и не сомневаюсь, — медленно сказал я. — Вот только думаю, мотивы у него в данный момент немного другие. Он сейчас просто в ярости и бешенстве — я расстроил его планы, опозорил перед его богатыми и могущественными друзьями. Да еще и заставил сбежать из его же собственного дома и прятаться неизвестно где! Такого он мне просто не простит! И он нашел хороший способ заставить меня страдать!
— Тогда почему он похитил именно Ребекку, а не кого-нибудь из твоей семьи? Родителей, например? — спросила Аннабель. — Ведь, если он сделает что-нибудь плохое с ними, то ты будешь страдать еще больше!
— Потому, что он далеко как не дурак! — объяснил я. — Как ты только что справедливо заметила, козлом отпущения решили сделать именно меня — а похищение собственных родителей не очень подпадает под профиль действия того психопата, которым меня только что выставили в СМИ. Тем более, что у моих родителей уже может дежурить наряд полиции — так, на всякий случай, чтобы проверить не буду ли я настолько глуп, чтобы заявиться к ним домой, после своего побега из больницы. Нет, я думаю, что Дариус рассчитывает, что я сейчас занервничаю, сорвусь и сделаю какую-нибудь глупость. И попадусь в руки полиции. После чего повесить на меня все эти преступления уже будет делом техники. Особенно, если вскоре после этого обнаружат труп Ребекки и неопровержимые доказательства того, что ее похитил и убил именно я. Мне надо идти!
— Куда?! — переспросила Аннабель. — Делать глупости, чтобы порадовать Дариуса?!
— Ты не понимаешь! — медленно и спокойно сказал я, хотя кровь стучала у меня в висках. — Она может быть еще жива! Думаю, он пока что держит ее где-нибудь. Так, на всякий случай.
— Нет! — сказала Аннабель, становясь у выхода из кухни так, чтобы я не мог пройти мимо нее. — Не пущу!
— Ты не понимаешь…, - опять начал я, зло глядя на нее.
— Это ты ничего не понимаешь! — ее глаза яростно сверкали. — Ты же сам только что сказал, что пока Дариус надеется тебя выманить, она будет жить. Как только ты попадешься полиции или его людям — нужда в ней тут же отпадет. И тогда никто ее не пощадит — слишком уж опасный свидетель. Послушай, Габриэль, — и ее рука коснулась моего лица, — прошу тебя, послушай меня!
— Но что же тогда делать?! — спросил я, немного успокаиваясь, чувствуя, как понемногу спадают мой гнев и ярость. — Что же делать?
— Думать, — спокойно ответила она. — Причем, желательно головой! А не тем местом, которым многие мужчины думают! Прежде всего, надо немного успокоиться.
— Тебе легко говорить! — проворчал я.