Когда потухнет огонь (СИ)

Я понял, что не смогу отказать Ждане и что Белояр ни за что не отпустит дочь со мной. Но я честно признался ей, что понятия не имею, как искать дорогу домой.
«Нам бы только Солнцеворота дождаться, — ответила она, с нежностью глядя мне в глаза. — Зацветёт папоротник — его цветок нам путь и укажет. Три денёчка всего подождать надо».
Честно скажу: в первую минуту мне захотелось ехидно усмехнуться и доходчиво объяснить ей, что папоротник не цветёт. Но она была так уверена в своих словах, что я невольно усомнился в своих знаниях. Если существуют лесники-оборотни, то почему бы не быть и цветущему папоротнику? Ждана предложила дождаться праздничной ночи, уйти в лес, найти цветок и с его помощью искать выход из деревни. Звучало это так, будто она давно уже всё придумала и лишь ждала подходящего попутчика. И дождалась меня. Я же решил использовать оставшиеся дни с толком и как можно лучше изучить это место.
Мои вещи мне отдали сразу после осмотра. Все, кроме футболки и носков. Их Ждана просто выбросила, сказав, что они были очень «худые». Взамен выдала мне льняную рубаху и какие-то обмотки. С обмотками я не справился, кроссовками на босу ногу тут же натёр мозоли, поэтому решил ходить босиком. Да и местные так меньше от меня шарахаются. Я для них и так диво дивное, чудо чудное. А они кажутся мне одной большой семьёй. Все рыжие (от медово-золотистого до медного), так что когда деревня собирается в общинном доме, я будто попадаю в центр пожара и стараюсь поскорее выйти на улицу подышать свежим воздухом. Точнее, табачным дымом.
Кстати, здесь не курят. И похоже, даже не знают о табаке. Я берегу оставшиеся сигареты, как сокровище, и подумываю бросить курить. Как-то даже стыдно портить этот воздух дымом. Алкоголь здесь тоже не в почёте. Ждана говорит, что по праздникам пьют мёд, да и то в ритуальных целях. Кстати, об этом. Поначалу я думал, что угодил в деревню староверов — таких много в российских лесах. Но тут нет церкви, кладбища с крестами и иконостасов с лампадами в домах. Зато куда ни глянь — повсюду символы, напоминающие свастику. Не будь я студентом истфака, решил бы, что оказался в лапах потомков третьего рейха. Но это просто языческие солярные символы. Так что я либо в деревне неоязычников-родноверов, либо в далёком прошлом. Первый вариант кажется мне более реальным. Тем более что язык местных, хоть и пестрит архаизмами, но вполне понятен. Особенно со словарём Даля в смартфоне. К тому же давно доказано, что «Велесова книга» была подделкой и у родноверия нет исторических корней. Вот только это нифига не объясняет творящейся здесь мистики!
Например, сегодня утром все коровы на общем скотном дворе дали червивое молоко. Бабы с воем выбежали из коровника, и ещё часа два над деревней стоял женский плач. Одна старушка, видимо, немало пережившая на своём веку, спокойно объяснила, что это проделки ведьминого духа. Мол, старая ведьма умерла, не оставив преемницу, теперь её дух деревенским покоя не даёт.
«Кабы Белояр ведьму не убил, — сказала старуха, — она бы ученицу нашла, передала ей знания и упокоилась с миром».
«Кабы Белояр её не убил, — влезла другая баба, помоложе, — она бы Ждану в ученицы взяла. Всё к тому шло. А какому отцу охота, чтобы его дитё всю жизнь бобылём прожило? Ни семьи, ни детей. Может, и будет какой полюбовник, так то пока молодая да красивая».
Я спросил, с чего они взяли, что виноват лесник. И они в один голос ответили: «Кто ж ещё?» Белояр, мол, принёс ведьмины кости из лесу в мешке, сказал, что волки загрызли. А где это видано, чтобы ведьма с лесным зверем не справилась?
«Дом-то ведьмин до сих пор хозяйку ждёт, — продолжила старуха. — Ни пылинки ни село, будто только прибрались. А ведь пять лет уж минуло».
Этот разговор помог мне сложить кусочки пазла. Выходит, Белояр убил ведьму, чтобы спасти Ждану от ведьмовской карьеры. Возможно, та перед смертью сделала его оборотнем. Это было пять лет назад. Как раз тогда, по словам Жданы, отец стал её запирать. Знает ли об этом Ждана? И если знает, почему не рассказывает? Чувствует ли она ко мне хоть что-то или я для неё просто способ сбежать? Завтра я получу ответы. И это меня пугает.
 
21.06.20**. Всё там же
День начался с неприятностей. Утром я, как и собирался, пошёл к Ждане за ответами на мои вопросы. Но то, что случилось, совершенно выбило меня из колеи. Ждана застыла около печки, словно прислушиваясь к какому-то далёкому звуку и глядя в печь остекленевшими глазами. И глаза эти, обычно травянисто-зелёные, были жёлтыми, как у кошки. Или волка. Я тихо окликнул её, но она не услышала. Тогда я окликнул ещё раз, уже громче. Ждана вздрогнула, резко обернулась ко мне, рукой смахнула с припечка горшок. Осколки разлетелись по полу, она охнула, а лежавшая на полу соломенная циновка вдруг вспыхнула.
Я остолбенел. Пальцы похолодели, в ушах зашумела кровь, живот мерзко свело. На ватных ногах я сделал пару шагов назад и привалился к двери. Сердце бешено колотилось где-то в горле, и голос Жданы не мог прорваться сквозь этот шум. Кажется, она что-то кричала мне, но я не слышал. Я лишь царапал ногтями дверь, пытаясь найти выход из горящей избы. Сквозь туман в глазах я видел, как Ждана схватила кувшин и выплеснула его содержимое в огонь. Пламя потухло, а по полу разлилась кроваво-красная лужа.
Когда огонь погас, я медленно сполз по двери и сел на пол. Ждана подошла и нависла надо мной.
«Ты чего, оглох? — спросила она. — Я ему кричу воды неси, а он стоит, рот разинув. Пришлось морсом заливать. Жалко. Чего застыл-то?».
«Я огня боюсь», — честно ответил я.
И рассказал ей то, о чём знали только мои родители и мой психоаналитик. Как в детстве мы с другом Колькой жгли тополиный пух, как подул ветер и огонь перекинулся на Кольку, как на нём загорелась одежда и он живым факелом метался по скверу, а я стоял и смотрел, не понимая, что нужно делать. Правда, я не стал рассказывать, что Колька выжил, но не смог смириться со своей новой внешностью, подсел на героин и умер, как настоящая рок-звезда, захлебнувшись во сне блевотиной. Я просто сказал, что друг сгорел у меня на глазах и с тех пор я панически боюсь открытого огня в любом виде. Даже газовой плиты. Я и курить-то начал, чтобы побороть свой страх.
Ждана опустилась рядом со мной на колени, накрыла мою ладонь своей и посмотрела мне в глаза. И столько в её глазах было сочувствия, понимания и ласки, что я напрочь забыл обо всех подозрениях и вопросах, которые хотел задать.
«Огня не надо бояться, — она погладила меня по руке. — Его уважать надо. Сегодня день особый, праздничный. Солнцеворот. Вечером будет большой костёр у реки. Тебе нужно этому огню дар принести, проявить уважение, попросить забрать твой страх. Я тебя научу. Вечером».
Её лицо оказалось очень близко, а тёплые губы легонько коснулись моих губ. Тут нас и застал Белояр.
Лесник открыл дверь так резко, что я вывалился в сени, а Ждана упала на меня. Недолго разбираясь, Белояр ухватил меня за шиворот и выволок на двор.
«Ты чего удумал, проходимец! — рычал лесник, встряхивая меня, как пустой мешок. — Хоть пальцем Ждану тронешь — от тебя и костей не останется! Понял?»
Я кивнул. Белояр поставил меня на землю и ушёл в избу, громко хлопнув дверью. Из-за забора послышался дружный смех проходивших мимо парней с охапками хвороста.
«Что, полюбовничек, не видать тебе отцова разрешения?» — шутливо спросил один.
«Ты поаккуратнее со Жданкой-то, — добавил второй. — А то кончишь как Мирослав. На прошлый Солнцеворот он к ней целоваться полез, так она на него так глянула, что бедолага враз вспыхнул и сгорел заживо».
«Бредни это всё! — вмешался третий. — Он спиной к костру стоял, попятился, наступил в огонь, вот и загорелся. Нет тут никакой ворожбы».
«Эх, тяжко без ведьмы-то, — вздохнул первый. — Волки совсем озверели. Каждую ночь в деревню приходят. Скоро в избы залезать начнут. Надоело уже ночами в сенях караулить!»