Узы одержимости (СИ)
— Ильич, — начал он почти торжественно. — Мы с Дашей хотим, чтобы ты стал крёстным для нашей дочери. Согласен?
Карие глаза мужчины округлились и почти полезли на лоб.
— Конечно, — сказал он сдавлено. — Разве от такого можно отказаться?
— Спасибо, — ответили мы с Артуром почти синхронно.
Любимые глаза цвета холодной стали смотрели на меня с благодарностью и обожанием. Такой взгляд имела удовольствие видеть только я, потому что для всех остальных Артур оставался бескомпромиссной скалой, не принимающей ничьи слабости. Это из него не вытравить, но все же он изменился ради нас с Посей, чтобы не потерять нас снова.
* * *Сегодня получился поздний ужин, так как Артур задержался на работе. Вести честный бизнес без тотализатора, шлюх и шантажа оказалось тяжело. Но Артур и Дэн сделали свой выбор в пользу безопасности семей, которые они создали практически из пепла.
Дэн, конечно, посокрушался о том, что теперь где-то по области бродит сотня неприкаянных шлюх, но всё же выбор свой он сделал осознанно. Выбор в пользу семьи. В пользу девушки с огромными голубыми глазами, что не уступала ему характером.
Убрав остатки посуды со стола, отправила их в посудомойку и поднялась на второй этаж особняка в комнату Поси, где оставила их с Артуром.
Когда я уходила, они начинали строить домик из кубиков с настолько серьёзными лицами, словно взялись за реализацию проекта строительства жилого комплекса. Сейчас же оба моих чуда лежали на постели. Спали.
Артур лежал на животе, убрав руки себе под голову в качестве подушки. Пося же решила не церемониться и спала прямо на его спине, широко раскинув руки, словно обнимая папу.
Папа — её любимое слово, которое она всегда произносила громко и четко, стоило ей его увидеть. Сам же папа каждый раз дарил своей дочери робкую улыбку наполненную нежностью и любовью.
Аккуратно закрыв дверь, устроилась рядом с ними на постели и просто смотрела. Смотрела на их похожую мимику, даже когда они спят. Смотрела на каждую схожую черточку в их внешности. И от этого становилось тепло и легко на душе.
Убрала с лица Поси несколько длинных прядей и провела кончиками пальцев по цветным росчеркам на спине Артура. В том месте, где старое сухое дерево раскинуло свои ветви, удерживая на одной из них качели.
Вот только теперь черная зловещая татуировка приобрела краски.
Однажды в свой редкий выходной Артур играл с Посей в её комнате и имел неосторожность уснуть прямо на полу, обнаженный по пояс. Дочь решила, что папина спина — отличный холст, который нужно раскрасить и расписала каждую веточку ярким штрихом.
Реакция Артура на такое её художество была сложной. Он не выразил каких-либо эмоций и просто уехал, не проронив ни слова. Вернулся поздно ночью с сияющими глазами, словно нашел настоящее сокровище и спешил им поделиться.
Возможно, для него это и в самом деле стало сокровищем. Его татуировка приобрела новые цвета, хоть и выглядела она в ту ночь не очень привлекательно, но оказалось, он сохранил каждый штрих, что оставила ему на ветках того дерева дочь. Кое-что добавил и от себя. Теперь одинокие качели не пустовали, на них сидела хрупкая девушка, держа в руках маленькую книгу.
В ту ночь, его дерево обрело вторую, новую яркую жизнь и уже не было столь одиноким.
Так же и Артур — его внутренняя тьма обретала цвета. Каждый новый блик света он принимал настороженно, но все же тянулся к нему. Потому что знал, что тем светом он не обожжется. Тот свет дан для того, чтобы отогреть его холодную, черствую душу.
Я и дочь изо дня в день защищали его изнутри, сохраняя его внутренний свет от его же демонов, что таились во тьме.
Артур же окутывал нас своей защитой от внешнего мира, кардинально изменив свою жизнь. Нет, он не стал верить в розовых единорогов. Не стал мягким и бесхребетным семьянином, что мчит домой по первому зову жены. Он остался прежним. Но что-то в нем кардинально изменилось. Появились иные ценности, которые он берег и которыми дорожил.
Выключив свет лампы, что стояла на прикроватной тумбочке, накрыла нас пледом и устроилась под боком у Артура. Почувствовав движение рядом с собой, мужчина повернул голову в мою сторону и привычно взял за руку, которую положил себе под щеку.
— Люблю, — прошептали его губы и поцеловали ладонь, вызывая улыбку и трепет в груди.
В своих чувствах он признавался тихо, чтобы никто кроме меня не смог его услышать. Словно кто-то может отобрать у него это чувство, поэтому его нужно беречь и никому не показывать.
Сберечь во тьме, чтобы никто не смог отнять…
Конец
Больше книг на сайте - Knigoed.net