Узы одержимости (СИ)
Колесников оказывается на полу без чувств, глядя в потолок немигающим взглядом, его пистолет лежит рядом.
На всё это ушло меньше секунды, но мне казалось, что я вижу всё в замедленной съемке. Словно ещё немного и смогу поймать пулю, так как мне виден даже её полет.
Хотя, судя по жжению в груди и учащенному дыханию, поймать ту пулю мне, всё же, удалось.
Артур разворачивает меня в своих руках и бегло осматривает. Взгляд серых глаз останавливается на груди там, где разрастается теплое пятно крови на светлой блузке.
— Малышка, — шепчет он отчаянно. — Зачем?
Вглядываюсь в родные черты.
Где-то за пределами комнаты слышны крики и, кажется, вой сирен.
Воздух с хрипом выходит из легких. Мне всё сложнее фокусировать взгляд на лице Артура, что смотрит на меня с нежностью и трепетом. В глазах цвета стали замерли непролитые слезы.
— Так правильно, — шепчу ему, чувствуя, что вот-вот провалюсь в сон. Уже в сотый раз за день.
— Нет, Даша. Нет. Так не должно быть. Нет, малышка, — качает он головой и подхватывает меня на руки. Выносит из комнаты в темный коридор. — Не отключайся. Говори со мной. Слушай мой голос. Не молчи.
Я чувствую его дрожь и тепло мужественного тела. В момент, когда закрываю глаза, чувствую его особый древесно-цитрусовый аромат.
— Полина… — произношу едва слышно.
— С ней всё хорошо, малышка. Не волнуйся, — произносит Артур дрожащим голосом, неся меня по коридору быстрыми шагами. — Скоро встретимся с ней. Обещаю. Только держись. Говори со мной. Говори…
— Сбереги её, — собираю последние силы, что ещё есть во мне и поднимаю руку, чтобы коснуться его лица. Чувствуя ладонью колючую щетину, заставляю его посмотреть на меня. Он подчиняется, останавливается. — Сбереги свою дочь, Артур.
Больше сил ни для чего не остается. Держать глаза открытыми становится невыносимо тяжело. Тело становится невесомым и словно не моим.
Боли уже не осталось. Остался лишь его запах и теплые капли не моих слёз на лице, прежде, чем наступила тьма.
* * *— Нет, — шепчет мужчина. — Нет, Даша. Не засыпай! Малышка, посмотри на меня! Посмотри, прошу!
Но девушка не реагирует. Её голова откинута назад, глаза закрыты, тело расслабленно. Руки безвольными плетями свисают вниз.
— Нет. Только не ты… Только не ты… — словно в бреду шепчет мужчина, становясь на колени. Обхватывает лицо девушки ладонью. — Очнись. Прошу…
Осыпая её бледное лицо хаотичными поцелуями он продолжает просить… Умоляет её очнуться, но безрезультатно.
— Милая… — отчаянный шепот в момент, когда он прислоняется своим лбом к её. — Я же сдохну без тебя…
Мужчина не плакал. Он выл подобно раненому зверю, качая на руках ту, что показала ему, что в жизни есть свет. Ту, что подарила ему своё тепло, не прося хоть что-то взамен. Ту, что показала ему, что в мире есть другие цвета, кроме черного. Ту, что отдала свою жизнь ради спасения его темной души.
Ту, с которой он впервые в жизни познал настоящую любовь…
Но сейчас жизнь девушки утекала сквозь его пальцы, окрашивая их темно-алым…
Глава 30
За всё в этой жизни приходится платить — валютой, здоровьем, любовью.… В какой-то момент судьба без предупреждения потребует оплаты за каждую секунду счастья, отнимая у тебя всё, что было тебе дорого.
Судьба не предупреждает тебя о часе расплаты заранее. Ей не нужно, чтобы ты был готов к предстоящим ударам и успел спрятать самое дорогое.
Она бьёт хлёстко, наотмашь, настолько сильно, насколько только способна. Бьёт в тот момент, когда ты не ждёшь её визита, уверенный в том, что доставшиеся тебе крупицы счастья — навсегда твои. Но следует удар со спины и всё, что ты так берег ускользает сквозь пальцы. И собрать те крупицы уже будет невозможно. Они рассыпались… Их унес холодный ветер, оставив тебя с пустыми руками плакать на коленях, задаваясь одним простым вопросом — «за что?».
Ни за что…
Просто, потому что хватит. Просто, потому что ты и так слишком много получил, хотя был этого совсем недостоин.
На твоих руках слишком много грязи, крови… Так, почему ты решил, что судьба даст в эти руки чистую награду?
Да, она позволила тебе коснуться счастья, ощутить сладкий привкус любви, но это было временно, лишь для того, чтобы ты смог понять, что было бы, если руки твои были чисты…
Ты лишь коснулся и ощутил себя действительно нужным, важным, живым… Представь, что было бы, если судьба позволила тебе взять ту награду обеими руками?
Единственное, что уже две недели мог держать Артур обеими руками — маленькая, бледная рука Даши. Девушка так и не пришла в сознание, ведя немой бой за свою жизнь с той самой судьбой, что вознамерилась проучить Артура и показать ему, чего он на самом деле достоин.
Две недели врачи не делают никаких прогнозов, говоря о том, что теперь вся надежда только на организм девушки. Только от неё зависит — выстоит ли она.
Всё это время Артур не помнил себя. Он практически не покидал здание больницы, боясь пропустить тот момент, когда она, наконец, откроет глаза и посмотрит на него так, как может смотреть только она — глубоко, в самую душу, которую, кроме неё никто не смог разглядеть.
Казалось, каждую секунду он чувствовал её боль. И он хотел её чувствовать!
Потому что это ОН должен сейчас лежать под капельницей, в окружении монотонно пикающих приборов и мучиться, мучиться, мучиться…
За всё. За каждую пролитую слезинку из карих глаз. За каждую каплю крови, что она потеряла в том заброшенном здании и после в операционной. За каждую секунду её боли он мечтал получить в миллион раз больше страданий, только бы ЕЙ не было больно.
Артур пошёл на сотрудничество с полицией ради того, чтобы достать её из этого подвала. Тот блондин пообещал, что ей ничего не угрожает и нужно только дождаться момента, когда произойдет обмен Даши на ценные бумаги и деньги. Правда, повяжут обе стороны… Но Артуру было плевать на это обстоятельство, главное, чтобы его девочка была в безопасности и невредима.
Но в тот день всё пошло не по плану с самого утра, а именно — видео, которое Артуру прислал Колесников с подписью «Не скупись. Поторопись».
Увидев, как тот мудак избивает его девочку, Артур окончательно потерял голову. За считаные минуты собрал своих людей, нашёл того блондинчика, которому приставил к виску пистолет, чтобы тот, по-хорошему, показал место, где держат Дашу. Для большей убедительности Дэн ткнул его носом в видео с избиением, после которого Макс впервые решил пойти против своих принципов и плана, к осуществлению которого шёл почти полгода. Всё ради той, что снилась ему почти каждую ночь и не выходила из головы даже днем. Маленькая, хрупкая, с глазами Бэмби, на дне которых затаилась невысказанная боль. Он всё видел, всё понимал и только поэтому не форсировал события, не нарушал её границ, видя, как остро и напугано она реагировала на его прикосновения, которые он старался делать, как будто случайно.
Два врага заключили мир ради спасения той, что была им всего дороже.
Но и тут всё пошло не так, как они планировали. Зная ссыкливую натуру Колесникова, они оба были уверенны, что он просто убежит, как только почувствует запах жаренного.
Да, он побежал. Ссыкливо, как они и ожидали, но побежал прямо в том направлении, где была скрыта Даша.
Дальше всё происходило словно в тумане: стрельба, кровь, Даша без признаков жизни на руках Артура, когда он её вынес из заброшенного здания и передал медикам и полицейским, которые едва успели приехать с засады, где ожидалось проведение сделки, которой было не суждено состояться.
Больница. Операционная, два непримиримых врага у её дверей молились об одном — лишь бы Даша осталась жива.
Она выстояла. Снова. Как делала всегда. Выдержала очередной удар судьбы, но всё ещё продолжала с ней борьбу.
Всё, что оставалось делать Артуру — это держать её теплую руку и продолжать молиться и вымаливать прощение за всё, что он совершал в своей жизни. За всё то, что было до неё. За всю ту боль, что она испытала и не важно: по его вине или по вине иных обстоятельств.