Дикий. Его неудержимая страсть (СИ)

— Это мое! — рычит, вызывая мощный разряд под кожей. Не знаю почему, но каждый раз когда он так делает я готова кончить только лишь от одних слов и этого собственнического захвата.
Ломка становится невыносимой. Внизу неудовлетворенно болит.
— Собственник чертов! — сиплю севшим голосом и, сгребая ворот его кофты, тяну напряженное лицо к своим губам.
Целую так жадно, насколько могу. Конечно, его! Только его! Это ведь и так ясно.
В доказательство своих же слов Матвей доводит дело до конца. Пальцы умелыми движениями ласкают напряженный клитор, поглаживая его, надавливая именно так, как мне нужно сейчас, размазывают влагу по складкам, а потом проскальзывают внутрь. Громкий стон пулей летит изо рта. Ох, Боже! Кешнов мгновенно находит внутри меня ту самую точку, от давления на которую меня уже через несколько секунд буквально взрывает на части в крепких руках. Тяжелое дыхание греет висок, пока он продолжая мою агонию, постепенно замедляет ласки. С ним так легко потеряться во времени и пространстве. Именно это сейчас со мной и происходит. Чувствую себя потерявшейся в своем ненормальном психе.
Не знаю сколько бы длилось еще мое состояние, если бы не звук открывающейся массивной двери черного выхода и вырвавшиеся на улицу голоса.
Похоже, кто-то из персонала вышел покурить.
— Блядь, — ругань Матвея озвучивает и мои мысли тоже. Нашли когда выйти, чтоб их!
Рука быстро покидает мои штаны, а я все еще чувствую как между ног тянет после яркого оргазма.
Быстро поправляю кофту, пока Матвей опирается локтями на крышу Порше. Роняет в ладони голову, а пальцы нервно ерошат волосы. Напряжен как гранитное изваяние.
Он возбужден. Даже очень. Да и мне катастрофически мало одного раза.
Бросаю взгляд на ребят, но понимаю, что прямо здесь помочь засранцу вряд ли получится, хотя нам не впервой.
— Поехали. Дома продолжим, — требует хриплый голос, а я оспаривать этот царский тон совсем не хочу. Наэлектризованное тело требует продолжения.
Заняв пассажирское место, замечаю, как Матвей, приподняв бедра, поправляет ширинку. Мне кажется, в нем никогда не гаснет огонь этого ядерного желания. Он как граната без чеки. Стоит прикоснуться, разрывает в мгновение.
— Только поехали быстрее, — выразительно задираю бровь и кладу руку на выпуклость в его джинсах, ярко представляя, что нас ждет дома.
Стоп. Дома…
— Слушай, ты когда прилетел, Вика была у нас еще?
Матвей заводит машину, стартует с места и круговым движением руки проворачивает руль, разворачивая ее к выезду.
— Была. Но больше не будет.
Метнув в меня взглядом, возвращает его на ночную дорогу.
Хмурюсь, возвращаясь на свое сидение.
— В смысле?
— Она жаждала сделать мне минет.
— Что???
Получается громче, чем обычно, но слова Матвея кажутся абсурдом.
— За три штуки встала на колени и уже облизывалась на мой член.
Не может этого быть. Меня впечатало в сиденье силой немыслимости происходящего. Как же так?
— Что значит облизывалась на твой член?
— Он был в штанах, не волнуйся, — синие глаза искрятся, а мне не до шуток.
— Ты что хотел ей заплатить?
Пожимает плечами, а потом внимательно смотрит на меня, пока мы стоим на светофоре.
— Проверку на вшивость она не прошла.
Ошарашенно мотаю головой, не готовая верить в услышанное. Но смысл Матвею врать?
— Она не могла…
— Могла. И с удовольствием бы сделала это, сразу свалив в твоей же одежде и сережках. Золото я отобрал, а про джинсы и футболку решил, что после этой суки носить все равно не станешь.
Так вот почему сережки сегодня лежали на столе в холле. Я подумала, что вчера вечером давала померить их Вике, но забыла после косяка, а получается….
Становится жутко неприятно. Не больно, потому что по сути мы уже давно разные. Пошли в противоположные стороны, и точек соприкосновения, кроме как общих воспоминаний, у нас нет. Вчера я в этом окончательно убедилась. Просто неприятно и гадко. Я привела ее в свой дом, а она…
— Эй, — голос Матвея разгоняет мысли, от которых хочется помыться, — забей на нее.
 
Кешнов тянет меня к себе и утыкается губами в висок. Наверное, хорошо, что он всегда такой бескомпромиссный. Возможно, я бы долго еще жалела Вику, ведь даже утром собиралась ей дать денег на еду.
— Надеюсь, ты не сильно расстроилась?
— Я бы расстроилась больше, если бы она все же сделала тебе минет.
Матвей ржет и, продолжая левой рукой удерживать руль, а правой обнимать меня, притягивает ближе к себе за шею и рычит хищным зверем на ухо.
— Мой член только для одной ревнивой дикарки.
— Пошел ты! Я не ревную тебя!
— Ну дааа. Как и я тебя!
Не могу не улыбнуться. Говнюк!
  
Глава 12
 
Марина
— Ооо, дай глотнуть кофе, — Ася падает на стул и, не дожидаясь позволения, отпивает кофе из моего бумажного стаканчика. — Спасибо, Маринка, не успела забежать в буфет, теперь буду всю пару зевать.
Улыбаюсь тому, как она опомнившись чмокает меня в щеку и с ходу начинает трещать о том, как провела вчерашний вечер со своим любимым Данилом.
С Асей мы познакомились на первом курсе, и она сразу же взяла меня в оборот. В хорошем смысле слова. Помню, как непривычно было огромное количество студентов вокруг, я сторонилась всех поначалу, да и не скажешь, что сейчас обзавелась большим количеством друзей. Я слишком избирательна в знакомствах. Подпускать к себе кого-либо не привыкла. Детство, проведенное в детдоме, надолго откладывает отпечаток, отбивая желание открываться людям.
В моей жизни это удалось лишь некоторым. Ася своим позитивом и искренней щедростью тоже смогла сломать замок в мое сердце, и теперь я считаю ее лучшей подругой. После Ланы.
— Если бы ты видела этот букет, Мариш, — мечтательно закатывает глаза Чернова и тут же спохватившись хватает телефон, разблокирует его и тычет мне в лицо фотографией с внушительных размеров букетом роз. — Прикинь, притащил его дурак, такой дорогущий, — сама с любовью косится на цветы, я же просто отпиваю кофе и качаю головой.
Не понимаю всех этих телячьих нежностей в виде цветов и прочей ерунды. Пусть бы росли себе в горшках, зачем тратиться на букеты?
Но Ася более романтичная натура. Она обожает любые знаки внимания, даже самые банальные в виде смсок с сердечками.
— Потом мы пошли в кафе, ели мороженое, гуляли по набережной, — перечисляет воодушевленно, а потом понижает голос, — ну а после мы полночи занимались сексом.
Я хмыкаю.
— Теперь понятно, почему ты волком смотришь на мой кофе, только больше не дам. Самой нужен.
— Тоже активно провела ночь? — светло-голубые глаза вопросительно распахиваются.
Мои губы растягиваются в улыбке, а между ног приятно тянет. Даже не знаю, во сколько мы уснули с Матвеем. Кажется, уже начинало светать, когда он сгреб меня под себя и наконец отключился. Собственно, как и я.
— Оооо, можешь не говорить, и так вижу. Вон как глаза сияют.
— Я бы и не сказала, — толкаю ее в плечо, а Ася только закатывает глаза.
— Да знаю. Из тебя фиг что вытащишь. Но за это и люблю тебя, Шведова. Ты как партизан. Слушаешь мои рассказы, и я всегда точно знаю, что ни с кем не пойдешь их обсуждать.
— Привет, — мужской голос прерывает нашу болтовню и заставляет синхронно поднять головы.
Вадим стоит в проходе и приветливо улыбается.
— Привет.
— Привет, Калинин. А ты что как выжатый лимон выглядишь? Тусил всю ночь? — допытывается Аська, с интересом осматривая парня с ног до головы.
Надеюсь, это не мой вчерашний уход так на него повлиял. Под глазами действительно синие круги.
— Нет. Друзей встретил вчера. Под утро только разошлись, — его глаза натыкаются на мой стаканчик, и в них вспыхивает порыв, а мужская рука уже нагло тянется вперед, — о, кофе, дашь глотнуть?
Резко отодвигаю стакан по парте, успев соприкоснуться при этом с ним пальцами.