Принц Густав. Выжить и победить (СИ)
Там вообще всё интересно получилось. Такой террариум единомышленников собрался — на любой вкус и цвет. Но вишенкой на торте стал никто иной, как Филарет Романов. Вот уж кто засветился от всей души в роли нареченного патриарха [25]! Уж не знаю, чего ему наобещали поляки с Лжедмитрием II. Может, грешки прикрыть нетрадиционные, не приличествующие православному человеку, не говоря уж о священнике?
С Лжедмитрием II Скопин-Шуйский разбирался сам, в результате чего полетело довольно много боярских голов. Михаил Васильевич всепрощением не отличался и, как человек, только недавно (и практически случайно) занявший трон, весьма агрессивно реагировал на вызовы его власти. Ну и Ксения, наверняка, воду на мельницу лила, требуя покарать тех, кто предал отца и убил брата. Зная ее характер — она точно не отступится. И не успокоится. А ночная кукушка — она такая ночная…
Юный Михаил Романов остался в живых разве что чудом, но обоих родителей лишился. Учитывая его характер, без участия Филарета шансов на трон у него практически не было, но лучше не рисковать и оставить возле него соглядатаев. Кто его знает, как пойдет война России и Речи Посполитой.
Начиналось всё, вроде бы, неплохо. Поляки традиционно пошли на Смоленск (нездоровая какая-то у них любовь к этому городу, причем вековая), но там им дали отпор. Оборону возглавил Михаил Шеин, принимавший активное участие в подавлении восстания Болотникова. За свои подвиги он был пожалован чином боярина и направлен первым воеводой в Смоленск.
Судя по всему, Скопин-Шуйский не ошибся с назначенцем. Поляки встряли. Сначала они почти месяц сидели под стенами, готовясь к штурму, но сам штурм не удался. А вот осажденные делали довольно успешные вылазки. И нужды в припасах не испытывали. Благодаря некоторым продажным членам польского Регентского совета, я прекрасно знал, по какому маршруту двинется войско речи Посполитой. И помог Смоленску заранее.
В моих интересах было как можно сильнее ослабить поляков. Пока они бились о Смоленск, как бараны о новые ворота, я с шведским войском высадился на земле Курляндии. А войско Ливонского королевства двинулось в сторону Митавы. Будем надеяться, что уж с Фридрихом Кетлером они справятся, тем более, что перевес сил в нашу пользу.
Столарм организовал полную блокаду со стороны моря, разогнав всех, кто пытался прорваться к городу или оказать сопротивление. Шведские войска, упавшие духом после нескольких поражений, приободрились, получив пополнение. И тут же поползли слухи, что я — любимчик Фортуны, и что теперь-то они точно победят.
Конечно победят! Ибо Кшиштоф Радзивилл будет временно выключен из сражения. А потеряв командующего в ответственный момент, поляки растеряются, пусть даже на какое-то время. Нам этого хватит.
Нет, на сей раз я не собирался обращаться к помощи снайперов. Время пока не пришло. Кшиштоф Радзивилл нужен мне живым и здоровым. Если его убрать слишком рано — шведов опять может занести в духе «теперь мы сами справимся». Зачем мне лишние проблемы? Но и рисковать я не желал. Так что к Кшиштофу была подослана девица, вооруженная моей новой алхимической разработкой.
Во время сражений рядом с войсками всегда кружилось множество народа. И маркитанты в том числе. Так что найти девицу с пониженной социальной ответственностью труда не составило. Обычно продавать себя не от хорошей жизни начинают, довольно редко попадаются те, кто занимается этим из любви к искусству (хотя я и таких встречал). Так что хорошая сумма денег быстро решила проблему. Тем более, что от девицы вовсе не требовалось травить народ насмерть.
Несоблюдение элементарных норм гигиены приводило к очень большим небоевым потерям. В войске любой страны начала 17 века. Так что никого не удивит, если вдруг Радзивилл начнет маяться животом. Обычное дело. Вот только командовать в таком состоянии он не сможет. Как и его окружение. Вместе же вечером пирушку устроили перед сражением, будучи уверенными в очередной победе.
— Не по-рыцарски это, — вздыхал Густав.
— Да кто бы спорил! Но в честном бою мы с тобой, в лучшем случае, можем потерпеть поражение. В худшем — погибнуть. В блеске славы и благородства, само собой, но не думаю, что Катарине и детям от этого станет легче.
— Нет, сейчас нам умирать не время.
— А я о чем! Нам еще детей растить и воспитывать, Норвегию окончательно завоевывать, Сконе у датчан отнимать… да и те территории, которые мы у Речи Посполитой отнимем, удержать надо, — вздохнул я.
— Тогда в наших интересах помочь шведам отхватить как можно больше земель.
— Чтобы между Речью Посполитой и Ливонским королевством получилась подушка безопасности?
— Ну да, — подтвердил Густав. — Чтобы добраться до нас, полякам придется пройти сквозь шведов.
— Я подумал о том же самом. Но поскольку наши с тобой полководческие таланты оставляют желать лучшего, приходится хитрить.
— Кто бы мог подумать, что знания по алхимии можно использовать таким образом…
— Пришлось привлекать травниц и проводить кучу опытов прежде, чем что-то получилось, — напомнил я. — А еще искать добровольцев, на которых можно было бы испытать новое средство.
— По расчетам, подействовать должно через несколько минут после начала боя.
— Сам знаешь, у людей разные организмы и разная восприимчивость. Так что Кшиштоф Радзивилл получил чуть больше, чтобы наверняка.
— Надеюсь, все пройдет так, как мы задумали, — вздохнул Густав.
Да я и сам понимал, что это риск! Просто другого выхода не видел. Убийство Кшиштофа Радзивилла вызовет не только подозрения, но и новую волну «мы и без тебя прекрасно справимся». И, вполне вероятно, справятся, после чего давить на шведов станет гораздо сложнее. Так что вывести Радзивилла из строя — оптимальное решение.
Шведское войско в меня верило. А вот нелюбящие меня дворяне — нет. Их физиономии так и светились предвкушением и злорадством. Дескать, посмотрим, как тебя сейчас умоют, умник. Причем то, что попутно пострадает армия, их, похоже, вообще никак не трогало. За ради того, чтобы поставить меня на место, они готовы были буквально на все.
Я даже своих людей в их окружение приставил. Мало ли… предать еще захотят ради своих амбиций. Это Оксеншерна мог искренне верить, что дворяне — движущая сила, способная сделать страну лучше. Я его мнения не разделял. Впрочем, я и монархию не считал единственной разумной формой правления. Первое могло закончиться тем, что страну растащат по княжеским уделам, а второе — привести к революции. Прецеденты в истории уже были.
Впрочем, впоследствии оказалось, что перестраховался я зря. Дворяне еще не выродились. И боевой дух оказался важнее мелких амбиций. Как только шведы поняли, что поляки дрогнули, они навалились с удвоенным энтузиазмом.
Я, к сожалению, так и не смог выяснить, на каком этапе Кшиштоф Радзивилл покинул бой, не сумев продолжить сражение. Вполне вероятно, что дело было не только в его отсутствии, но и в том эффекте, которое оказало на шведскую армию мое прибытие. Своеобразный эффект плацебо. Не столько реальная помощь, сколько уверенность в моей удачливости.
Вера — это великое дело. Тем более, в начале 17 века. Не до конца вытравленное язычество переплелось с протестантскими заморочками, и вылилось в уверенность, что если в бой ведет удачливый предводитель, значит, победа обеспечена. И божье благоволение подтверждено.
Ну, да… а новые пушки, конечно же, ни при чем. И снайперы, которые уничтожали особо активных бойцов, тоже ни при чем. И мои крылатые гусары, которые, как выяснилось, ничем не уступают польским… И огнестрельное оружие, на порядок лучше польского (и большинства шведского)… Хорошо хоть меня самого признали как главного победителя.
Нет, некоторые, вполне возможно, и хотели бы заявить, что это — случайное совпадение. Но большинство шведского войска меня горячо поддерживало. А вечером кто-то (и кто бы это мог быть?) распространил листовки с незатейливым текстом и рисунком (для совершенно неграмотных).