Глазами сокола (СИ)

А колдун и правда что-то задумал: зарылся в сундук с желтоватыми свитками, да тетрадями побелее и поновее. Он что-то искал. И когда пол кабинета оказался почти полностью покрытым бумагами, а в сундуке почти ничего не осталось, он извлёк из его недр тонкую рукопись в кожаной обложке, издав победный клич. Старик водрузил находку на стол, прямо поверх записей о ботанике. Для Мириды не составило труда разглядеть, что сокрыто под кожаной обложкой, хоть старик и склонился над ней низко-низко. А посмотреть на что, несомненно, было! Признаться, сперва Мирида даже не знала, что и думать. Труд этот явно не был плодом изысканий хозяина башни: почерк был совсем не таким, а язык повествования был каким-то… чрезмерным. Так писали научные трактаты прошлых эпох. Но это была не книга по истории или военному делу, какие королеве приходилось держать в руках. То была рукопись полная странных и, чего там говорить, отвратительных гравюр, изображавших обнажённых людей, их мышцы, органы и прочие гадости подобного рода….
– Вот! Это то, что нам нужно, Ваше величество! – воскликнул колдун.
Он указывал пальцем на какие-то строки на развороте. На этой страннице картинок не было, не считая витиеватых букв заголовка. И колдун, казалось, был в тот момент просто счастлив. Он просто излучал радость и предвкушение! Даже пальцы его чуть подрагивали от нетерпения!
– Глупость! – вдруг подал голос попугай, сидевший на спинке хозяйского стула.
– И вовсе нет, Шварцвальд! Вовсе нет! – возразил учёный.
Между птицей и стариком завязался спор, который, впрочем, кое-что прояснил для Мириды, ставшей его невольной свидетельницей. Странная книга полная мерзких зарисовок, была исследованием по анатомии. Но истинная ценность её заключалась в том, что в рукописи было описано, как создать настоящее человеческое тело! Здоровое, красивое, в случае удачного результата…. Загвоздка состояла в том, что жизни в таком организме было бы не больше, чем в сорной траве. Ведь ни одному смертному, какими бы знаниями или волшебными силами он не владел, какие бы диковинки ни умел бы создавать, сотворить живую душу было не под силу. А случаев, когда человеческая душа покинула навсегда отведённое ей при рождении тело и осталась частью этого мира, было настолько мало, что проведение эксперимента, по сути, было бесполезным.
А тут такая уникальная возможность испробовать столь удивительный метод! Возможно, даже получится его усовершенствовать! И Мирида подумала, каково это было бы вновь обрести способность говорить, пройтись своими ногами по земле или провести гребнем по собственным волосам? Может, это и правда бы выход для неё? Ведь волшебная метель вовсе не была заколдована, она просто сменила своё земное воплощение, без надежды на возврат старого облика. Любое колдовство – это лишь иллюзия, лишь внешнее изменение, которое можно обратить. То, что случилось с королевой, было куда тоньше и сложнее. То, что случилось с ней, меняло её естество, её суть. Так почему бы не попробовать? Если нельзя вернуть всё, что было, то, хотя бы, можно начать сначала жить жизнью более привычной и более естественной для неё: в мире людей, а не воздушных потоков.
Создание нового тела могло занять много недель, но учёный приступил к подготовке незамедлительно, лишь королева дала своё согласие. Колдун рассказывал ей какие ингредиенты понадобятся, как готовятся нужные снадобья и что должно выйти в итоге. Это действительно было удивительно сложно и совсем не походило на магию. Ни тебе заговоров, ни тебе формул на странных языках. Только расчёты, взаимодействие определённых компонентов (минералов, вытяжек из растений и многих других), смешанных в определённую фазу лун.
– И никакого колдовства! – заверил он, – только наблюдения! Наука! Чистая и прекрасная наука. Он проверял свои кладовые, попутно рассказывая, что скрывает цветное стекло той или иной колбы причудливой формы, маленькие бутылочки и неприметные коробочки. Порошки, снадобья, зелья, эликсиры, яды… И вдруг, королева подумала, а может ли учёный помочь ей и с другой бедой?
 
– Зелье, чтобы скрыть от себя самого воспоминания? Да это вообще просто и даже неинтересно! Вот вспомнить забытое куда сложнее. Здесь нужно что-то посильнее снадобий, что-то действительно великое!
Через два дня Мирида вновь неслась по воздушным путям на север, куда буря унесла её пропавшую дочь… Ветрам была совершенно несвойственна способность хранить надежду, ведь надежда – это очень человеческое, упрямое чувство. Но ведь Мирида была человеком куда в большей степени, чем метелью…
А колдун и попугай принялись за работу. Учёному предстояло сделать очень многое… Не так просто создать тело, подходящее человеческой женщине! Оно не будет постепенно стариться и умрёт, однажды, с виду совсем юным. Оно не будет вечным, прослужив всего одну человеческую жизнь. Правда, довольно долгую, если старик постарается…. Оно не будет способно дать новую жизнь потому, что не будет способно на перемены, как всё время меняются люди… Но учёный постарается сделать его удивительно красивым! По своему разумению, конечно…
  
Глава 18. Пожар
 
Северяне не любили сушь. Засуха в этих местах была явлением редким, необычным, а потому, справляться с ней было куда сложнее и непривычнее, чем со снегом или дождями, насыщавшими добрые болота и дававшими жизнь скудной растительности после зимы. Долгие сухие дни лишь с виду были безмятежными. Солнце могло высушить торфяники, скрытые под слоем желтеющей травы… Пожары – вот чего боялись здесь куда больше, чем зимних холодов.
Старый солдат вновь появился на пороге дома вдовы. Без доспехов, и меч его был укрыт под плащом, но даже это не скрывало от стороннего наблюдателя военной стати. Он пришёл ради разговора, который показался Сириусу пустым. Его бывший учитель вновь говорил ему о несуществующем долге, о людях, которые только и ждут его появления. Но охотник был непреклонен, и лишь детские привычки, вспомнившиеся внезапно, не позволили ему и вовсе не пускать старика на порог.
– Ты же сам понимаешь, – сказал ему Сириус, – Хранители не были князьями, они были лишь хорошо обученным солдатами с толикой благородной крови. Род Медный пошёл от младшего брата одного из княжеских наследников. Ему не было суждено править.
– И зачем ты решил мне напомнить то, чему учил тебя я, Вольфрам?
В ту минуту Сириус обратился к нему по имени, хоть и избегал этого. Он очень хотел достучаться до гостя, очень хотел быть услышанным.
– Белоус, ты, видно, забыл, что мы не были царями. Мы были Хранителями. И долг наш был долгом лишь до тех пор, пока Медные китобои и воины признавали нас своими лордами. И ты сам учил меня, что Хранитель цитадели не помазанник Божий, что не право крови даёт возможность взять в руки булаву и гарпун, а лишь статус лучшего. И просто так сложилось, что несколько поколений лучшие рождались в нашем роду. Настолько хорошо Хранители готовили своих сыновей и дочерей, что многие стали верить, что лишь при правлении наших родичей цитадель устоит против надвигающегося чёрного океана. Я не обязан править, так как сами жители острова не захотели и дальше служить моей семье. И ты это знаешь.
Всё до последнего слова Сириуса было правдой. Ониоба это пнимали. Казалось, старый солдат уходил из дома бывшего ученика смирившимся… Казалось. Но значило ли это, что он отказался от задуманного? И пусть Сириусу очень хотелось, что это было так, ему не верилось…
Он не мог оставаться в этот день в доме хозяйки. Пусть это и было проявлением слабости, но, сказав лишь, что вернётся к вечеру, Сириус отправился на почтовую станцию, чтобы снять быструю лошадь. Ему казалось, что взгляды преследуют его. Охотнику слышались взволнованные шепотки за спиной, и чудилось, что то и дело кто-то указывал пальцем в его сторону. Нужно было выбраться, вновь стать незаметным, уйти хоть ненадолго. Он не будет убегать. Сириус лишь на время покинет полный чужих взглядов мир маленького города. И лишь верхом он выехал за городские ворота – понёсся во всю прыть.