Берег мечты
Алешандре очень обеспокоило её сообщение.
— Да, ты права, надо ещё что-то сделать, — произнёс он в раздумье. – К сожалению, я не могу сейчас оставить фабрику и уехать с Ливией. Но я обязательно что-нибудь придумаю. А ты продолжай действовать в том же духе.
Поразмыслив, как следует, Алешандре стал тщательно готовиться к очередной операции по завоеванию Ливии.
На правах друга он однажды посоветовал ей самой сделать первый шаг для примирения с Гумой.
Ливия была удивлена:
— И это говоришь ты? Мне казалось, это не в твоих интересах. Я думала, ты меня любишь.
— Люблю. Очень люблю, — подтвердил Алешандре. – Но твоё счастье для меня дороже. Я же вижу, как ты страдаешь. Пойди, поговори с Гумой. Он теперь поостыл и наверняка поймёт тебя.
— Я в этом не уверена…
— А ты попытайся. Гума большой гордец и вряд ли пойдёт на примирение первым. Но он будет рад, если это сделаешь ты.
— Я подумаю, — сказала Ливия. – В любом случае я благодарна тебе. Ты удивительный человек и настоящий друг!
Когда она дозрела до встречи с Гумой, Алешандре дал команду Эриберту, и тот устроил провокацию в «Звёздном маяке». Подойдя к Гуме, который сидел там за столиком в компании рыбаков, Эриберту с вызовом спросил его:
— Эй, парень, ты, когда собираешься отдать деньги, за которыми посылал свою любовницу к сеньору Феликсу?
— Я никого не посылал! – сразу же вскипел Гума. – И ты не суй свой нос в это дело, если не хочешь, чтобы я расквасил тебе физиономию!
— Не посылал? — осклабился в усмешке Эриберту. — Это ты так говоришь, но факт остаётся фактом: ты прятался за женскую юбку!
Гума, как и следовало ожидать, пошёл на него с кулаками, однако рыбаки удержали его от драки. А Эриберту не унимался:
— Здесь ты строишь из себя мачо! Ха-ха-ха! Но теперь уже всем известно, что ты слабак и лопух. Твоя женщина посмеялась над тобой. Бросила тебе подачку, чтобы потом унизить тебя!…
Вырвавшись из рук удерживавших его друзей. Гума нанёс удар Эриберту, и тот закричал:
— Я упеку тебя за решётку!
Рыбаки снова навалились на Гуму со всех сторон, а дядюшка Бабау настоятельно попросил Эриберту, как зачинщика скандала, покинуть помещение.
Эриберту охотно повиновался: всё, что от него требовалось, он сделал, и перспектива быть избитым его отнюдь не привлекала.
Когда Гума немного успокоился, Руфину сказал ему:
— Теперь ты и думать забудь о том, чтобы лезть в кабалу к Эриберту. А деньги мы заработаем!
— Да, конечно, — согласился Гума. – Эту глупость я сболтнул, когда был в ярости. Но, ты, же сам видишь, как подло подставила меня Ливия и через какие унижения мне теперь приходится проходить! Эриберту ведь сказал то, о чём думают все, только не говорят мне!
Руфину хотел ему возразить, но в этот момент увидел Ливию, которая решительно подошла к Гуме и сказала, что хочет с ним объясниться в спокойной обстановке. Гума молчал, наливаясь гневом, а она продолжала:
— Я допустила ошибку, и прошу у тебя прощения.
— Это я уже слышал, — процедил сквозь зубы Гума. – Ты напрасно пришла, я не желаю тебя видеть.
— Мне было непросто это сделать, но я считаю, что мы не можем, не должны вот так расстаться. У нас много общего в прошлом и у нас есть будущее! Я пришла к тебе с открытой душой, и ты сделай над собой усилие, постарайся понять меня.
— Я никогда не смогу тебя понять, — сказал Гума, клокоча от гнева. – И никогда больше не поддамся на твои уловки. Ты подлая лицемерка! Тебе мало одной подставы, так ты ещё что-то задумала? Разворачивайся отсюда и уходи! Уходи прочь из моей жизни!
— Да ты просто… дурак, — сделала открытие Ливия, и тут к ней подскочила Эсмеральда:
— А ну давай, дуй отсюда! Ты всем уже тут надоела!
Ливия, молча, отстранила её и вышла.
— Похоже, ты и, правда, дурак, — сказал Гуме Руфину.
— Да оставьте вы меня все в покое! — ударил кулаком по столу Гума. – Я сыт по горло этими разговорами!
— Гума, пойдём отсюда, — взяла его под руку Эсмералда. – Они все идиоты, им тебя не понять. Я одна тебя понимаю. Будь со мной, Гума, я отдам тебе свою жизнь, я сделаю каждый твой день счастливым! Ты никогда не пожалеешь о том, что стал моим!
— Отвяжись от меня! – грозно рыкнул на неё Гума. – И запомни: даже если в моей жизни больше не будет ни одной женщины, я и тогда не стану твоим!
Глава 24
Отасилиу так и не отважился сказать Амаполе о том, что Роза Палмейрау не только поселилась в их городе, но и открыла здесь бордель, именуемый ею центром ночных развлечений. Предвидя возможную реакцию жены, он сначала отложил этот неприятный разговор до утра, потом до вечера, и, в конце концов, произошло самое худшее: Амапола воочию увидела Розу на панихиде по усопшей Эпифании.
— Что здесь делает этот убийца? – гневно спросила Амапола, и ей тут же ответили со всех сторон, что именно Роза будет теперь заботиться о ночном досуге мужчин Порту-дус-Милагрес.
— Дорогая, я хотел тебе сказать, но ты меня всё время прерывала, — испуганно залепетал Отасилиу.
— Замолчи! – прошипела Амапола. – Она имела наглость пригласить тебя в свой бордель, а ты хотел скрыть это от меня?!
Оскорблённая до глубины души, Амапола не могла находиться рядом с подлым изменником и сбежала домой, даже не дождавшись начала панихиды.
Буйствовала она целые сутки. Разбила горы посуды, напрочь разгромила своё брачное ложе, в клочья, изорвав шёлковые простыни, одеяла и подушки. Пух, выпотрошенный из этих подушек, летал по всему дому, Отасилиу ползал перед Амаполой на коленях, безропотно принимая от неё затрещины и пинки, но убедить её в своей невиновности не мог. Ему оставалось только ждать, когда силы Амаполы иссякнут, и она сама перестанет всё крушить.
Такой момент наступил не скоро – лишь на вторые сутки. Амапола затихла, заснула, и дом на несколько часов погрузился в гробовую тишину. Отоспавшись, Амапола стала подавать некоторые признаки вменяемости: выслушала Дулсе и Родригу, который подтвердил алиби Отасилиу, поклявшись, что тот даже не перебросился с Розой ни взглядом, ни словечком, а сразу же помчался домой.
Отасилиу был прощён, но лишь отчасти. Ему вменялось в вину то малодушное молчание. Если молчал, значит, рыльце в пуху! Значит, собирался тайно встречаться с Розой! А та, вне всякого сомнения, поселилась в Порту-дус-Милагрес только затем, чтобы вернуть себе Отасилиу!
Амапола разрешила мужу спать в соседней комнате на диване, но жизнь супругов превратилась в тихий ад, и Отасилиу в какой-то момент понял, что помочь ему способна только Роза. Да, пусть она встретится с Амаполой и сама скажет, что Отасилиу ей и даром не нужен, а любит она другого мужчину!
Идея была, безусловно, дерзкой и рискованной, поскольку Отасилиу не был уверен в том, что Роза и впрямь не переселилась сюда из-за него. Но даже если так, то всё равно стоит объяснить ей, что возврат в прошлое невозможен, и, как это, ни прискорбно, попросить её о помощи.
Выбрав подходящий момент, Отасилиу рискнул отправиться к Розе, однако, на его беду, как раз в это время Августа Эвжения Проэнса де Ассунсон решила продемонстрировать всем своё могущество и, собрав многочисленных поборниц за чистоту нравов, повела их на штурм борделя. Дамы, начавшие своё шествие от церкви, несли хоругви, транспаранты и красные знамёна, а также громко выкрикивали лозунги: «Да здравствует мораль и нравственность», «С нами Бог», «Вперёд, обманутые жёны».
Амапола, увидев это красочное зрелище из окна, тотчас же решила присоединиться к обманутым жёнам и, наскоро соорудив знамя из швабры и красной тряпки, устремилась вместе с единомышленниками вершить праведный суд. Венансиу отправился вслед за госпожой, понимая, что в случае опасности ей может понадобиться его помощь.
А тем временем Отасилиу сумел тайком проникнуть в комнату Розы, но изложить свою просьбу не успел – хозяйке заведения доложили, что к ней пожаловал префект с каким-то экстренным делом.