Опалённый пламенем. Глаза цвета золота (СИ)

Князь не стал убивать коварную молодую женщину, всё же она носила его ребёнка. Тем более что его любимая невестка скоро также должна была родить. Он просто не хотел, чтобы кара за убийство невинного ребёнка пала на будущее внука. Улла осталась жива, но на всю оставшуюся жизнь заперта подальше от людей. Прислуживали ей только женщины, специально обученные, чтобы охранять опасных преступниц. Но это было не последнее потрясение для неё. У ведьм всегда рождались только дочери, благополучно перенимавшие впоследствии семейный дар. Улла родила мальчика, унаследовавшего только силу её деда-барона, только молнию и никакого дара от рода Разумовских, на что ведьма так рассчитывала. Ни огня, ни ментала. Только молния, пусть и с большим потенциалом.
Павел Константинович не был слишком жестоким человеком. Забрав ребёнка у матери, он всё же позволял им изредка видеться. Законная жена князя не любила мальчика, но относилась хорошо, хоть и с прохладцей. В роду не стали афишировать, что маленький Лео незаконный отпрыск старого князя. Для всех он стал дальним родственником-сиротой, а грязные подробности решили скрыть навсегда. Верные люди молчали, а посторонние и не были посвящены во все перипетии той истории.
Улла умерла, когда Лео был двенадцатилетним подростком. С матерью он виделся не часто, лишь раз в неделю. Старый князь опасался, что мальчик попадёт под влияние матери или она заразит его своей ненавистью. А Улла ненавидела… Сильно ненавидела. Она не хотела принять тот факт, что Павел Константинович её пожалел, оставив в живых. Ей не на что было жаловаться, кроме ограничения свободы. По поводу же редких встреч с сыном… Она не особо стремилась увеличить их количество. Лео был бесполезен для неё, из-за его появления на свет провалились многие планы, в том числе прервался ведьмин род. Улла никак не могла передать мужчине наследие, это было просто невозможно. Огнём, который питал ненависть Уллы, было разочарование и разбитое на осколки честолюбие.
− Знаешь, в моей голове на миг мелькнула шальная мысль пожалеть Лео. Его уделом было одиночество, − криво усмехнулся я, бросив на Кирро задумчивый взгляд. — Я ведь прав?
− Почти, − в голосе кицуне я услышал сожаление. — Не посвящённые в подробности его появления на свет люди в нашем роду относились к нему хорошо, даже сочувствовали сироте. А те, кто знал… Они держались немного отчуждённо. Их можно было понять. Дед… Он приказал его учить наравне со мной, не ограничивать ни в каких денежных средствах. Хорошие вещи, хорошие учителя, хорошие условия. Вот только искренне полюбить он его так и не смог. Переступить через ненависть к его матери оказалось для деда слишком трудно. Он был не из тех, кому нравится, когда ломают его волю. Именно из-за того, что она была слишком сильна, Улла ничего не смогла сделать. Её дар упёрся в стену ментальных способностей деда.
− Отец относился к нему прохладно, но всё же заботился. Это могло вызвать обиду, но не настолько уж глубокую, чтобы потом начать тотальное уничтожение рода. Из-за матери?
− Не знаю, − вздохнул Кирро. — Мне всегда казалось, что между ними тоже есть прохлада, не только со стороны Уллы, но и Лео не горел к ней великими чувствами. А может, я просто был слеп. Его одиночество я чувствовал и всегда старался стать ближе. Он мне нравился. Мы были друзьями, по крайне мере, я всегда считал его другом и братом, стремился всегда его защищать. Мы ведь почти ровесники. О том, кто он, я знал давно, но это ничего для меня не меняло. Всегда считал, что грехи родителей к детям не относятся. У нас одна кровь, значит, он моя семья.
− Но кто-то считал иначе?
− Мой отец, − ответил Кирро, не глядя на меня. Его глаза смотрели вдаль, но что он там видел? — Он его ненавидел, словно видел в маленьком парне саму Уллу. Он ведь и похож на неё, только статура наша, Разумовских. Лео высокий и крепкий, как его отец. А так… волосы каштановые, глаза льдисто-голубые, даже очаровательная улыбка точно как у Уллы. Только в отличии от неё он обычно был немногословен, чаще молчал и наблюдал за всеми. Как змей, мудрый и осторожный.
 
− Мы принимали его за паука, когда пытались вычислить. Но змей, возможно, подходит больше. Долгое выжидание, стремительный бросок и ядовитый укус. Действительно змей.
− Его ещё в Академии стали так называть с моей лёгкой руки. Он был неплохим тактиком, кстати. Всегда умел строить планы и воплощать их в жизнь.
− А почему у него фамилия Нежинский?
− Это наш вассальный род, когда бывший частью польского рода. Не самый большой, не самый древний, и не самый богатый. Последнее Лео давно исправил, − в голосе Кирро послышалась усмешка. — Когда он стал совершеннолетним и закончил Академию, отец, тогда уже ставший главой рода, отдал его через женитьбу на наследнице в род Нежинских. У них не было достойного кандидата на роль главы рода, Лео подошёл. Таким образом отец убил двух зайцев: убрал с глаз раздражающий фактор, заодно пристроил его в неплохой род.
− Короче, выбросил. А за это ведь мог и возненавидеть, − произнёс я, взвесив факты. С одной стороны поступок князя был правильным, но с другой… Эх, действительно такая грязная история оставила глубокий след во многих душах.
− Мог, − согласился Кирро. — Но, если бы он уничтожил только моего родителя, который приходился ему родным братом по отцу, я бы ещё это понял. Однако Лео приложил руки к гибели всей семьи, даже детей и женщин. Да и Львовы… Вот уж не думал, что его душа настолько прогнила. Ревность и обида — это страшные вещи.
− А это-то каким боком?!
− Красавица княжна Тамара Донаури, − вздохнув, произнёс Кирро. — Бабка твоя по отцу.
− У???
− Леонард наш был без ума влюблён в неё. К тому же, они познакомились первыми. Лео умудрился спасти её от пьяных молодых повес, когда Тамара сбежала от гувернанток, чтобы самой погулять по городу. И только потом познакомил красавицу с нами. Со мной и наследником рода Львовых, то есть, твоим вторым дедом. Как сам понимаешь, любовь нагрянула как молния с небес, но поразила не то сердце. Лео оказался в пролёте, навсегда оставшись только хорошим другом. Несмотря на то, что все мы по-прежнему оставались друзьями, я чувствовал трещину. Лео тускло улыбался и говорил, что справится. Ему, якобы, не хотелось терять друга и… находиться так близко к любимой женщине лучше, чем вовсе не иметь возможности общения. И только теперь я понимаю, что он не смог ничего принять, превратив обиду в ненависть. Возможно, он убил свою любимую женщину, чтобы причинить боль бывшему другу. Львов ведь так больше и не женился. Потом Лео отнял одного за другим его детей, внуков. Даже собственную дочь подложил под младшего из Львовых, а потом сделал вдовой. То-то она не особо горевала.
− Похоже, на Юрия и него есть планы. И большие.
  
Глава двадцатая
 
Эта мысль пришла мне в голову неожиданно и прочно засела. Я даже замолчал на некоторое время, впрочем, как и Кирро. Мне вспомнилось всё, что как-то было связано с Юрием.
− Вот уверен, что этот парень в курсе дел деда.
− Почему так думаешь? — Кирро повернул ко мне белоснежную морду, задумчиво сверкая глазами. — Я вовсе не отрицаю, что эта мысль вполне здравая. Вот только Лео мог его использовать и вслепую.
− Вот тут ты, скорее всего, ошибаешься! Помнишь, почему Ирина попала в плен? На неё воздействовали ментально. Если бы на ней был твой подарок, этого просто не случилось бы! Но! Кто его забрал под благовидным предлогом? Юрий! Уверен, что свой артефакт он не терял и не забывал. Такие вещи вообще нормальные люди, а тем более наследники родов, не снимают. Опасно же!
 
− Это могло быть частью плана Лео, но мальчик мог и не знать всех подробностей. Не настолько он умён, сам знаешь. Скорее, дед мог ему намекнуть, чтобы попросил амулет защиты у кузины.
− А вернул ли он его? Вот в чём вопрос. Нет, не вернул. Якобы потерял. Бред, скажу я тебе. Он же не Маша-растеряша, чтобы сеять такие вещи. В это ещё может поверить добрая наивная девочка Ира, пока ещё… добрая и наивная, это обычно с возрастом излечивается, а вот я в такое не верю. Главное, очень своевременно так потерял. Дальше! Наёмники в доме Тарновских ждали Наследника, который должен был приехать и сыграть роль спасителя. А Игнасио обязан был проследить, чтобы ничего не сорвалось. Ставлю на то, что это должен был быть именно Юрий. Мы с тобой уже обсуждали это, но тогда доводов у нас не было, точнее, причин считать, что Ирина мешает Юрию.