Изменчивая судьба (ЛП)

Когда я вышла из-за камня, я посмотрела в глаза серому волку. Не просто волку — моему серому волку.
Даже то, что я часами торчала в машине с его запахом, не ослабило его влияния на Волчицу-Скаут. Она ткнулась носом в его шею, подтверждая, что он действительно здесь. Был период времени, когда Человек-Скаут сомневалась в существовании серого волка, но Волчица всегда знала. Но она видела его лишь мельком, никогда не имела возможности прикоснуться к нему.
Та часть меня, что еще оставалась человеком и пользовалась логикой вместо инстинктов, понимала, что это все тот же Лиам, который ненавидит сыр и совершенно не знает, что такое улыбка, но волчице было все равно. Она знала его лишь как друга, который всегда был рядом с ней и всегда спасал, когда это было нужно.
Лиам куснул меня, и я куснула его в ответ. А затем он рванул вперед. Я догнала его только потому, что он позволил. Мы бежали рядом, наши бока терлись друг о друга, и в конце концов Человек-Скаут окончательно растворилась. Волчица осталась наедине с тем, кому доверяла больше всего на свете.
Глава 2
Когда я была простой наивной девчонкой и ничего не знала о настоящем мире, где магия возможна, я не придавала большого значения снам. Я нечасто их видела, а тех, кто воспринимал сны как мистические видения и пути к непознанному, считала идиотами. Знакомство с Алексом изменило все.
Даже являясь оборотнем мужского пола, Алекс обладал некоторыми провидческими способностями. Хотя он и не мог читать мысли и без слов общаться с людьми, как Провидицы, он умел путешествовать по снам. Эта способность проявилась у него в детстве, хотя в своих видениях он видел только одно: меня. Когда мы наконец встретились в реальном мире, я начала участвовать в этих снах. Много месяцев подряд я видела во сне каменистый берег озера в тени утеса. В апреле я оказалась на том самом месте. Это было место нашего первого свидания с Алексом, и там же на нас напали мой брат и Чарли.
На этом месте Алекс погиб.
После той ночи я продолжала приходить на этот каменистый берег. В тех снах Алекс был со мной. Я видела, ощущала его. Он мог обнять меня и помочь решить некоторые из множества возникших проблем. Эти сны помогли мне выжить, когда мое сердце распалось на осколки, и когда я оказалась в плену у Альфа-Стаи. Но после побега я лишилась этих прекрасных снов, как и всего остального в моей жизни.
Но это не значит, что я совсем перестала видеть сны. В первые несколько недель я спала очень мало, но нельзя сказать, что в мире грез я была одна.
Чаще всего мне являлся Джэйс, мой сводный брат; тот, кого я любила как родного брата-близнеца, кем его все и считали. Это были скорее даже не сны, а мини-фильмы, обрывки воспоминаний. В них он гордо стоял перед Альфами, держа голову высоко, и давал показания против меня. Я просыпалась, и слова «Она мне не сестра» эхом звучали в ушах. Я часами не могла прийти в себя, от боли предательства перехватывало дыхание.
В другие ночи компанию мне составлял Трэвис, ныне покойный член Альфа-Стаи. Самым тревожным было то, что в этих снах все казалось нормальным. Я сидела в классе или шла по супермаркету, и он был там. Он шел ко мне с легкой ухмылкой, как бы говоря «Ну привет, подруга». Я пыталась бежать, но Трэвис всегда вставал у меня на пути.
Сон в ночь после полнолуния привел меня в ресторан. Это был довольно приличный ресторан с дорогими скатертями и салфетками. Я ощущала и слышала присутствие других людей, но ясно видеть могла только голубоглазого блондина, сидевшего напротив меня.
— Скаут, — сказал он, приветствуя меня.
Я не ответила. Не смогла даже рта раскрыть. Встать и уйти тоже не получилось. Я в ловушке.
— Давно не виделись. С тех самых пор… — ухмылка. — Ну, ты знаешь.
Слезы обжигали мои щеки. Я хотела зарыдать, но мышцы отказывались работать.
— Ну и каково это, убивать кого-то? — он наклонился ближе, и фальшивое веселье полностью исчезло с его лица. Его взгляд стал твердым и осуждающим. — Тебе понравилось? Понравилось держать ствол в руке? Смотреть, как я умираю?
 
Я пыталась качать головой, но тело все так же не поддавалось.
— Можешь не отвечать. Ты убила меня, и тебе это понравилось.
Он не кричал, от чего мне было еще хуже. От этого спокойного тона абсолютно уверенного в своей правоте человека. Я хотела сказать ему, что все не так, что мне и правда жаль. Что я бы все исправила, если бы могла.
Я проснулась постепенно, но сердце все равно бешено колотилось. Чувство вины сдавило грудь и горло.
«Неудивительно, что Чарли после такого превратился в зомби», — подумала я.
Когда я застрелила Трэвиса, у меня не было другого выбора. Убей или будь убитым, и я поступила абсолютно логично. Тем не менее, это никак не помогало залатать ту дыру в душе, которая возникла, когда я отняла чью-то жизнь. Насколько хуже приходилось Чарли? Он даже не мог сказать, что сделал это в целях самозащиты. Насколько хуже приходилось бы мне, если бы я считала, что убила Трэвиса лишь из-за приступа ярости?
Наконец я села прямо и увидела, что Лиам развалился на другой кровати. Он выглядел так, будто не спит, а впал в кому, что вполне может произойти, если ты ночуешь в мотеле, не видевшем ремонта с 1950-го. Я пошла в ванную, стараясь вести себя как можно тише, но это было почти невозможно, учитывая старые трубы и двери, которые давным-давно надо смазать. Тем не менее, когда я вышла из ванной, настолько чистая, насколько это возможно, когда вода воняет ржавчиной, и у тебя есть только три комплекта одежды, Лиам по-прежнему лежал в той же позе, закрыв глаза от полуденного солнца.
Я порылась в разбросанных по комнате пакетах с фастфудом и ощутила себя победителем, когда нашла в их глубинах недоеденную сосиску в тесте. Раз мне было нечем заняться, я слопала свою добычу и стала наблюдать за Лиамом.
Когда-то мне казалось, что Лиам похож на большого и сердитого Алекса. При ближайшем рассмотрении я заметила, что они довольно разные. В отрастающих волосах Лиама присутствовала рыжинка, которой не было в косматой каштановой гриве Алекса. Их черты лица были схожими, но у Лиама имелся более широкий и выраженный подбородок с легкой щетиной. Их глаза были того же цвета, но у Лиама они совершенно другой формы, а ресницы менее густые, но гораздо более длинные.
Алекс был красивым. Лиама бы язык не повернулся так назвать. Это слишком мягкое слово. Впрочем, «симпатичный» тоже не самое подходящее описание. Захватывающий. Точно, он был захватывающим.
А еще он не спал.
— Скаут?
Я не помню, как встала с кресла и пересела на край его кровати, но именно там он меня и застал. И я была уверена, что моя теперь уже здоровая рука застыла в сантиметре от его лица.
— Есть хочу, — сказала я, как будто от этого мое поведение стало менее подозрительным.
Лиам поднялся, потирая лицо руками. Я постаралась быстрее вернуться в кресло, что для оборотня сразу после полнолуния значит очень быстро.
— Закажем пиццу?
— Звучит отлично! — сказала я резким писклявым девчачьим голосом, от которого мне захотелось самой себе дать оплеуху. Судя по лицу Лиама, он был готов мне в этом помочь.
После длительной дискуссии (в ходе которой я иногда все-таки переходила на нормальный голос) мы заказали две больших пиццы, порцию хлебных палочек, две порции крылышек и нечто, что они называют зефирной пиццей (что, по-моему, весьма сомнительно). Оформив заказ, Лиам оставил деньги на тумбочке и исчез в ванной.
Я радостно коротала время за просмотром мультиков, раз уж появилась такая возможность. Когда Лиам выбирал канал (то есть, всегда, когда он был в одной комнате с телевизором), он без перерыва смотрел канал о погоде. Видимо, одержимость погодными явлениями была фишкой семьи Коул, так как Алекс всегда с поразительной точностью предсказывал погоду. Хотя, возможно, это потому что он проводил много времени с братом. Мне абсолютно плевать на области повышенного давления и ураганный ветер, но после недели с Лиамом я могла бы поддержать беседу с лучшими специалистами в этой области.