Младший сын мэра (СИ)
Я никогда не чувствовала себя полностью независимой. С третьего класса я живу как на поводке. В прямом и переносном смысле. Не могу смотреть на других парней, не могу ни о ком, кроме него думать…
Как этот поводок снять? Кто знает?..
Тягостно вздыхаю, и тут мой слух улавливает глухие размеренные шаги. Мимо нашей двери постоянно снуют туда — сюда, но именно эти шаги вытягивают мои нервы в струны.
Повернувшись лицом к входу, я поднимаюсь на локте. Металлическая ручка медленно опускается вниз, и дверь бесшумно открывается.
Переступив порог, Греховцев так же неслышно ее закрывает и проворачивает в замке ключ.
— Зачем пришел? — спрашиваю шепотом.
Воздух в номере вмиг становится вязким и густым. На коже выступает испарина.
— Так… поговорить…
Он успел переодеться. Сейчас на нем спортивные брюки и майка. На ногах сланцы через палец.
— О чем?
— Хочу знать, что с тобой происходит, — отвечает Кир и, сделав пару шагов, усаживается на кровать.
— Со мной все в порядке.
— Мне так не кажется, Настя.
Я шумно вздыхаю и смотрю в потолок, словно там показывают интересное кино.
— Расскажешь?
— Ничего нового ты не услышишь, Кирилл.
Опустив низко голову, он какое-то время смотрит на сцепленные в замок руки. Мне стыдно, правда. Представляю, как достала я его своими чувствами, но я ведь держусь.
Не закатываю истерик и ничего от него не требую. Он сам пришел.
— Я надеялся, у тебя это давно прошло, — повернувшись ко мне, проговаривает он.
— Пройдет, не парься.
Кир молча кивает и снова отворачивается. А потом вдруг скидывает с ног сланцы и вытягивается на кровати рядом со мной.
Я едва не воспламеняюсь. Не шевелясь, дышу через раз.
— Если бы я мог, Настя, ответил бы тебе взаимностью. Наверное, это было бы… круто.
— Если бы ты ответил мне взаимностью, я бы была счастливейшей из женщин, Кир…
Глава 12
— Тебе обязательно встретится тот, кто будет лучше меня.
Умиляет его наивность. За одиннадцать лет, год из которых его не было рядом, мне повстречались несколько сотен других парней. И ни к одному из них я не испытывала даже сотой доли того, что чувствую к нему.
Боюсь, что в моем случае поможет только полная амнезия.
Крепко зажмурившись, чувствую, как из уголков глаз стекают слезинки. Быстро бегут по вискам и теряются в волосах.
— Насть, не плачь только, ладно?
Повернув к нему голову, шмыгаю носом.
— Успокой меня, Кир. Сделай что-нибудь…
Он протягивает руку и подушечкой большого пальца стирает мокрую дорожку. А я же, поддавшись порыву, обхватываю пальцами его ладонь и прижимаюсь к ней губами. Кирилл пытается ее мягко освободить, но, встретившись со мной глазами, неожиданно расслабляется.
Чуть прикрыв веки, наблюдает, как я трусь щекой о тыльную сторону его ладони. Сгорая заживо, касаюсь ее сухими губами. В горле давит еще сильнее, а в груди все мелко дребезжит от восторга.
И тут Греховцев реагирует… Не просто позволяет держать мне свою руку, но и обвивает пальцами мою ладонь. Даже мое сердце от удивления замирает. Вскинув на него взгляд, долго смотрю в его глаза. Они наполнены чем-то новым. Взгляд как обычно тяжелый, но я впервые вижу в нем сомнения.
Глубоко вздохнув, Кир переворачивается набок и подается в мою сторону.
— Один поцелуй, Настя.
— Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя? — переспрашиваю неверяще.
— Этого хочешь ты… Хочешь ведь?
Кружа глазами по его лицу, я пытаюсь убедить себя, что мне это не снится. Мы с Греховцевым наедине в темной комнате, лежим в одной кровати, и он предлагает мне поцелуй. Хочу ли я?..
— Хочу.
Он снова укладывается на спину, а я, все так прижимаясь щекой к его ладони, вдруг цепенею. Легкие скукоживаются, а сердце бьется в эпилептическом припадке.
Несколько раз моргнув, отворачиваюсь к окну и даю себе несколько секунд на восстановление дыхания. А потом двигаюсь к нему так, что одна моя грудь оказывается прижатой к его плечу.
Кир молча наблюдает.
Смотрит из-под опущенных век, как я склоняюсь и легко касаюсь его губ. Не знаю, что при этом чувствует он, но меня прошибает насквозь. Отрываюсь, чтобы рассмотреть его рот с близкого расстояния.
— Это все? — удивленно спрашивает он.
— Нет, Кирилл… не торопи меня, пожалуйста.
— О’кей… — бормочет еле слышно.
Я не хочу торопиться. Я хочу растянуть этот момент. Смаковать его, как глоток дорогого вина. Хочу поцеловать так, что этот миг навсегда запечатлелся в моей памяти.
Прихватываю его нижнюю губу и провожу по ней кончиком языка. Кир вздрагивает, пытается отвернуться, но я не даю возможности, сразу повторяю.
— Не надо так делать, Насть… просто поцелуй и все.
— Тогда целуй сам, — вспыхиваю от обиды.
— Бл*дь!
Обхватив мою шею сзади, он тянет меня на себя и присасывается ко мне губами. Без предисловий давит на зубы и проталкивает в меня свой язык.
Я целовалась уже с парнями. Меня этим вряд ли удивишь, но то, как делает это Кирилл, переворачивает мой мир с ног на голову. Развернув мою голову так, как ему удобно, и зафиксировав затылок, он неспешно вылизывает мой рот. Интуитивно чувствуя, как ему нравится, я отвечаю.
В венах вскипает кровь. Ускоряя бег, она нагревает все тело и скапливается в самом низу живота. Распирает, пульсирует, ноет…
Лаская пальцами его шею, я сама не замечаю, как начинаю потираться о его тело. Этот контакт мне сейчас необходим, чтобы хоть немного ослабить скопившееся между ног напряжение.
Но внезапно все прекращается. Оторвавшись, Кир смотрит на меня полудиким взглядом.
— Еще… пожалуйста…
— Хватит.
— Нет… Кирилл… прошу… Я люблю тебя… — всхлипываю, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
— Нельзя, Настя… будет только хуже.
Я прослеживаю взглядом за его рукой и вижу, как он поправляет бугор в трико.
О, Господи! Он возбудился!
— Кир, не уходи, — начинаю шептать торопливо, пока не схлынуло его возбуждение, — побудь со мной! Один раз, Кир!
— Ты с ума сошла?..
— Пожалуйста… представь, что тоже любишь меня! На одну ночь, Кир…
— Настя, так нельзя!
— Можно! Ты уедешь навсегда! — говорю сбивчиво, еле слышно, касаясь его кожи губами, — я останусь здесь. Я все забуду, Кир. Я не напомню тебе!
— Напомнишь и не раз… я тебя знаю…
— Клянусь! — целую губы, веду рукой по груди и останавливаюсь у резинки брюк, — я буду молчать… никому не скажу… никто не узнает…
Эта идея, эта мысль так захватывает меня, что я превращаюсь в одержимую. Я хочу, чтобы Греховцев стал моим первым мужчиной. И если для этого мне потребуется встать перед ним на колени, я клянусь, я это сделаю.
Одно движение, и моя ладонь ложится на каменный член Кирилла. Он глухо стонет через плотно сцепленные зубы. Прикрывает глаза и болезненно морщится.
— Настя… мы похерим дружбу… это будет конец всему.
— Какая дружба, Кир? Я не хочу дружить с тобой! Я хочу любить…
Чувствуя, как я сжимаю пальцами его эрекцию, он вытягивается в струну, а когда открывает глаза, смотрит мутным взглядом на мои губы.
Ну же, любимый мой, единственный, полюби меня сегодня…
Рывок, и я оказываюсь под ним подмятой. Между бедрами случается острая вспышка, кожу опаляет жаром, а из горла вырывается сладостный стон.
— Один раз, Настя! Это будет один раз… Поняла?!
— Да.
— Я уеду. Ты не звонишь и не пишешь, иначе отправишься в бан… — шипит тихо в губы.
— Х-хорошо…
— Никому ни слова.
— Я обещаю.
— И помни — это никогда не повторится.
— Я знаю…
Только после этого он снова меня целует. На этот раз жестко, грубо, на грани боли, словно наказывая меня за собственное решение. Я, внутренне сгорая, отчаянно хватаюсь за его плечи, глажу, впиваюсь ногтями и выгибаюсь в дугу, когда он, растолкав мои ноги, вдавливается в меня, твердым пахом.
— Дай шею… — вылетает у него с очередным хрипом.