Роза (СИ)
— Э, вы чего это там, — возникает Колобок, и недовольно смотрит на меня.
Его и Лёву Роза в похоронную команду определила. Выдала им кирзовые сапоги из каптёрки. К двенадцати на телеге поедут в морг. Мне же нужно к Маслову и на собрание организуемой артели. А потом на похороны. Что-то часто я хороню в мире в котором должен спасать…
Провожу рукой по затылку. Зарос маленько. На плацу уже давно бы нагоняй получил. А так курица — не птица…
Захожу в местную парикмахерскую на стенке фотки причёсок: Бобрик, Ёжик, Бокс, Полубокс, Полька. Называю более привычный для военных Полубокс и жду, вглядываясь в зеркало. А ничего так… С ещё не слезшим фонарём — внушает… Скалю, слава богу, целые зубы (Хоккеисты когда улыбаются — просто жесть)… Нормуль. С пивом потянет.
В трамвае парень рассказывал трём товарищам про путёвку на комсомольскую стройку. Эмоционально, в стиле Колобка, размахивая руками и делая театральные паузы, вещал про обводнение тбилисской долины Самгори:
— У нас механизированная комсомольская бригада едет. Будем воплощать сталинский план преобразования природы. Представьте, там где была сушь, будет море зелени, урожайные поля, тенистые сады…
Я закрыл глаза и представил, как река из-за холмов, по воле людей меняет направление. Увидеть такое чудо выходят многие тбилисцы…
— Молодой человек, Вы про стадион спрашивали… Приехали уже… — оповещает меня кондукторша.
Прохожу мимо играющей на снегу в футбол детворы. Паренёк, вероятно в пылу борьбы, потерял у ворот шапку. Вот ему то кричит из ближайшей трёхэтажки наверное отец:
— Мишка, щас ремня получишь. Надень шапку на хер…
Захожу в раздевалку. Тренировка через полчаса, но на скамейках уже сидят игроки, полируются пивком.
— А врачиха-то у нас ничё. Сисястая, — ухмыляется один, оторвавшись от горлышка. Все ржут.
Заходят Маслов с Граевской. «Дед» громко командует:
— Встали. Построились.
Без фанатизма, но все выполняют приказание. Граевская пытается запахнуть разлетающийся без оторванных пуговиц верх белого халата.
— Если кто-нибудь ещё позволит распускать руки… — Маслов смотрит на лапальщика, — Отчислю из команды. Указания доктора и её помощника выполнять неукоснительно. Вопросы? (лапальщику, громко) Пять кругов перед тренировкой. Метнулся стрелой, бля. Или уши заложило.
Нарушитель двинул на выход отнюдь не бодрой походкой.
В кабинете Маслов рассказывает:
— С Гранаткиным насчёт переходов разговаривал. Пока всё нормально. Дозвонился Денисенко в Краснодар. Приедет, как только перевод по работе в органах оформит. Байков и Бузунов — заинтересовались, но попросили время на обдумывание. Калоев отказался. Сказал, что уже в этом году будет со своим «Спартаком» в классе «А» играть.
Вздохнув, добавляет:
— Пробил ставку медсестры в помощь Нине Даниловне. Там не только грамотная специалистка нужна, но чтоб этих охальников не боялась. Где такую найдёшь?
— Есть одна на примете. — Ухмыляюсь. — Парни по струнке ходить будут. Думаю, завтра придёт на просмотр.
Вспомнил про спринтерские рывки на 50-100 метров на прошлых тренировках:
— Виктор Александрович, рывки на тренировках нужно ограничить 10–15 метрами, так как подавляющее число ускорений в игре приходится именно на такую дистанцию. А длинные рывки — травмоопасны. Рекомендации по здоровому питанию я передал Граевской. Повышенные нагрузки следует снизить за месяц до начала сезона и наигрывать с нашей будущей командой новую схему в домашних матчах, а со старой командой на выезде играть по схеме «дубль Вэ». О переговорах с москвичами сообщу по телефону.
Около остановки продавщица в белом халате натянутом на ватник рекламировала свой товар:
— Горячие, свежие лепешки. Покупайте лепёшки.
Взял ароматную тёплую вкусноту, завёрнутую в кусок газеты. А хозяйка лотка с неправильной надписью «Хлебзавод 3» продолжала зазывать покупателей…
Артель по выпуску спорттоваров и технологическая мастерская создавались не на пустом месте. Был у стадиона небольшой артельный магазин, где продавалась всякая кустарная всячина. Но, дело не пошло. Закрылись. Владимир Владимирович договорился купить недорого. После недельного ремонта планировалось открыть магазин. Я предложил провести невиданную в этом городе рекламную акцию. Новость об открытии расклеивалась на всех ближайших остановках. Первым покупателям обещался подарок — пакетик семечек, несколько мешков которых достались при покупке дома вместе с другим не ходовым товаром. Заключались договора о дополнительных поставках в магазин в дни игр: табачная продукция, пиво, лимонад, мороженное, выпечка и прочее. Галантерейная мастерская начинала выпуск значков футбольного клуба с чёрной буквой Т на белом фоне, закупались белые майки трёх размеров, нанесение на ткань опять же чёрной Т увеличивало цену наполовину. На прилавках магазина до кучи шли фотки футболистов, артистов и прочие сопутствующие товары. «Старый» заведующий артельного магазина имел подобострастный взгляд с хитринкой и два вида зубов: гнилые и отсутствующие. Владимир Владимирович пообещал к открытию прислать молодого завмага для приёма дел.
— Если, что не так будет, — говорит мой партнёр подобострастнику, — Ответишь.
Затем познакомился с «технологами». Пожилой Николай Александрович был немногословен. Он начинал свою деятельность во времена своего тёзки Николая «Кровавого». Два молодых «изобретателя всего» составляли фонтанирующую идеями группу. Их более старший коллега привычно отсекал мечтательную хрень и оставлял в разработке лишь то, что можно было сделать и применить. Кроме творческой работы по придумыванию всего подряд, технологи придумывали техпроцессы изготовления новинок рынка для продажи кооператорам, а порой и государственным заводам.
Партнёр поясняет мне:
— В прошлом году на одной из фабрик документацию с чертежами и техпроцессом на скопированный нами немецкий велосипед купили за пятьдесят тысяч рублей. Знакомец мой… оружейник Георгий Шпагин попросил подкинуть что-нибудь для его завода из мирной продукции. Выпуск патефонов снижается, а план на выпуск невоенной продукции — растёт. Только вот что ему предложить?
— А мотороллер… — Влезаю я с предложением, — То есть маломощный упрощённый мотоцикл подойдёт? Мне должны подогнать итальянскую модель… Могу отдать мастерской для разработки чертежей…
Рисую приблизительный эскиз своей старожизненной дачной «Вятки». Николай Александрович, заценив моё творчество. спрашивает:
— Безрамная конструкция? Интересно. А сколько сил?
— Кажется четыре, — отвечаю, и вижу как конструкторы-«пионеры» довольно потирают руки…
Затем мы с партнёром углубились в обсуждение планов работы открываемых предприятий. Я осторожно вспоминал всякие штуки из будущего. Моё предложение либо с ходу отвергалось, либо находило эмоционально окрашенный отклик. Владимир Владимирович вставал, начинал ходить по кабинету упругой походкой, резко поворачивая на меня голову, и периодически говоря что-то типа: «У тебя не голова, а Дом Советов» или «Охренеть — не встать!». Это было похоже на сцену какого-то не очень хорошего фильма, выпущенного лишь для освоения выделенного бюджета.
В перестройку социализм представляли недалёким дядечкой дающим голодному рыбу, а умный дядя-капитализм давал удочку. Правда при этом забывали добавить, что удочка в кредит, за проход на пруд — цена по таксе, на вылов рыбы нужна лицензия, на копку червей тоже, а так же нужна аптечка и огнетушитель. Просто так. Для порядка. За всем этим следят чиновники. При проверке будь готов… (должен ответить — всегда готов).
На похороны я опоздал. Подошёл к гостинице как раз тогда, когда процессия возвращалась с кладбища. Ну, как процессия — и десятка человек не будет. Вскоре сели за столы в актовом зале. Елена сказала принятые в таких случаях тёплые слова о усопшей. А вот Зайцева, поглядев на заплаканную Сотку, изрекла:
