7 причин сожалеть (СИ)

Киваю. Второй стакан, но разве это важно...
Прохожусь ладонью по шее, пытаясь заглушить неловкость. Следом подкидывает дрова и садится на место.
— Что это за дом? — Обвожу пальцем кухоньку.
Улыбнулся, наливая заварку из кружки.
— Мы начали играть? Не хватает бутылочки.
— Артём...
— Ладно, тогда вопрос на вопрос. Согласна?
Посмотрел в глаза, всерьез ожидая ответа. Кивнула, забирая от него кружку.
— И?
— Это всё — заброшенный садовый кооператив. В начале девяностых сюда перестали доезжать электрички, сад быстро вымер.
Кивнула, слушая дальше.
— Это домик моего деда, он показал мне его ещё в нулевых, пытаясь привить мне любовь к природе.
Улыбнулась, тихо спросив.
— Удалось?
— Как видишь.
— Вы так часто тут... Почему не купить что-то другое? И у тебя вообще дом... Зачем все так усложнять?
— Это уже другой вопрос, Свет.
— И?
Ухмыльнулся.
— Сейчас моя очередь спрашивать.
Цокнула.
— Ну, Рашевский...
— Таковы правила. — Отстранился к стене, не сводя взгляд.
Отпила чай, не успев проглотить.
— Я тебе нравлюсь?
Чуть не подавилась. Прохрипела:
— Что за вопросы...
— Хочу понять, соврешь ты или нет.
— Настолько в себе уверен?
Кивнул.
— Так что?
Нахмурилась.
— Я не буду отвечать.
Вдруг отодвинулся и похлопал по коленям.
— Тогда иди сюда...
Пока вспоминала, как моргать, сверля его ноги взглядом, дополнил.
— Не отвечаешь сейчас, садишься на колени.
— А ты ничего не попутал?
Даже глазом не повел.
— Котова не умеет сдаваться?
— Рашевский... — Отодвинула кружку подальше.
— Мне ужесточить действие?
Процедила.
— Я не буду в это играть...
Выдохнула, закрыв на миг глаза.
— Чего ты боишься, Свет? Что надумала?
— Да ничего я не надумала...
Обдал снисходительностью.
— Так что, твой выбор?
Скрестила руки на груди, сощурившись. Это ж надо так влипнуть...
— Нравишься.
Присвистнул, дёрнув бровями, и проговорил походу самому себе.
— Прико-о-ольно, призналась... Не ожидал, не ожидал. И давно?
Промычала..
— Теперь моя очередь.
— А ты, оказывается, умная женщина.
— Рашевский, слушай...
— Да шучу я. — Взялся за кружку. — Ну, я жду...
Отпила глоток.
— Спрашивай.
Облокотилась о стол, почему-то улыбнувшись ему. Как я могу любить этого человека? И почему все мысли мои теряются, стоит ему только так улыбнуться, как сейчас? Почему... Он точно ждёт вопрос, растягивая момент струной. Отвела взгляд.
— Так почему именно этот дом?
Напряжение лопнуло его ухмылкой.
— А нет, я погорячился с выводами.
Закатила глаза.
— Что? Почему не купил ничего иного? Ты, может, удивишься, но я одиночка, Свет. Редкостный интроверт, каких ещё поискать надо.
— Ты?
Улыбнулся, поймав взгляд и тихонько пропев.
— А это уже другой вопрос, солнышко.
Сжала губы и заодно кулаки.
— Не фырчи. Так что, давно нравлюсь?
— А можно заменить вопрос?
Прищурился.
— Погоди, и не переставал?
— Рашевский... Так, интроверт, говоришь?
Прикусил губу, сдерживая улыбку. В глазах пляшут черти, уже даже не чертята, да и сам он наигранно спокоен. Так и хочется крикнуть "А не верю-ю-ю!" и юркнуть куда-нибудь мышкой.
Перебирает пальцами по столу.
— Хорошо, Котова, допустим.
Выдохнула. Продолжил.
— Точнее задавай вопрос.
— Ну, у тебя своё дело и...
— И я не могу избегать людей?
Кивнула.
— Так это совсем не про желания, верно? Я говорил, когда Рита забеременела Никитой, нам нужны были деньги. Это вынужденная мера, что принесла свои результаты. Но от общения с партнёрами я до сих пор не в восторге...
— В это охотно верю. Нели говорила, что ты тот ещё...
Улыбнулся.
— Кто?
Улыбнулась в ответ, только он принял это за чистую монету и снова похлопал по коленям.
— Это самое обособленное место, здесь всё иначе: не работает сеть, нет никакого ритма, мне не нужно думать, сорвутся ли заказы, в каком из филиалов не покроются нынче расходы, не нужно переживать, что до Никиты кто-то докопается, потому что он рядом. Километры пассивного одиночества, от которых я восстанавливаюсь.
 
Пытаюсь осмыслить.
— А дома?
— Ты разве не помнишь ту вечеринку?
— Но сейчас Нина у меня...
— Нет, Свет, это иное.
— Интересно...
Улыбнулся вновь.
— Ты встречалась с кем-то до своего Котова?
— Он вообще не мой...
— Рад слышать. И всё же?
— Может, спать пойдем?
Зря спросила.
— Обязательно. Так что... Пай-девочка без опыта?
— Послушай, не переходи границы.
— Я давно их перешёл.
Прекрасно... Допиваю чай, встаю, снова иду к раковине, слушая тишину ночи. Под окнами стрекочет сверчки, напоминая, что мы всё же далеко не одни здесь.
Удивительно, как за почти тридцать лет всё могло измениться, зарасти, поглотиться природой. А этот дом не так уж и плох. Видимо, он и правда за ним следит.
Ухожу к Никите, не встретив сопротивления. Нахожу его сына на единственном диване, спящим. Он тихонько поджал к себе ноги, спинав одеяло. Поправляю его, присев рядом.
Почему этот мальчик стал мне дорог?
Рассеиваю мысли, пытаясь не клевать носом. Где здесь лечь? И как Артём ночевал здесь раньше?
Слышу, как вода перестала капать. Следом погас единственно горящий светильник. Дом поглотился тьмой, и лишь слабый отсвет огня играет по полу на кухне.
Он появляется почти сразу. Просто достает с крючка тот самый рюкзак, что доверили мне, выуживает оттуда спальный мешок, быстро его расправив. Я отгоняю мысль, что спальник здесь все же один, и усиленно делаю вид, что не вижу в темноте его взгляда.
Могла бы и догадаться.
— Свет. — Прошептал, укутавшись.
— Нет.
— Глупо.
— Знаю.
— Ложись рядом.
— Я уже сказала.
— Ты глупышка, Котова.
— Сам не лучше.
Вдруг отвернулся, дополнив.
— Надумаешь выспаться, а не страдать ерундой, — приходи.
Да, конечно, ерунда... Да, конечно, выспаться.
  
Долгими раздумьями
 
Свети и не сгорай 
— Всё сложно?
Один единственный вопрос полушепотом, Никита рядом только поморщился.
— Да.
— Ладно. — На этом Артём положил руку под голову и размеренно выдохнул.
Всё, действительно, сложно.
И от перестановки лиц итог не поменяется.
Сажусь удобнее на диван, прислоняю голову к подлокотнику. Стараюсь не беспокоить ребенка и не дотрагиваться даже случайно до его ног.
Закрываю глаза.
Не могу себе такое позволить, и у меня на это тысяча причин. Стать им ещё ближе, переспать с ним, привязать к себе, петь песни по утрам... Это утопия с нотками какого-то бреда.
Нет, я до сих пор замужем. Нет, я не из той лиги. Нет, эта мелкая дрожь сейчас пройдет. Нет, это ничего не значит.
— Ты слишком много думаешь.
— Даже не начинай.
Вздох и тихое:
— Доброй ночи.
Спасибо, но во всем этом представлении не было и дольки "по-любви", а окунаться с головой в отношения... Пусть даже с "любовью всей жизни"... Нет, я не хочу не досчитаться в груди ещё раз сердца.
Разве было хоть раз что-то связанное с "надолго"? Не было. Кто я ему? Чёрт возьми, я даже спросить это не могу.
Только сколько не причитай, где-то внутри я точно знаю, что причина в другом. Совершенно в другом.
Почему-то здесь мне отчётливо кажется, что я до сих пор та хорошая прилежная девочка с косичкой, что боится совершить ошибку и продолжает посматривать на его спину, ожидая реакцию. Наругает? Похвалит? Дожила, ничего не скажу.
Не то мой взгляд наконец достучался до него, не то он не мог заснуть всё это время, но помимо стрекота сверчков и щелканья дров в печи отчётливо прошелестело: