Личный колдун президента (СИ)

Твою мать… как говорят местные жители. Совсем забыл, что первого сентября все российские дети идут в школу, и принцесса Илия, для соблюдения маскировки и облегчения процесса вживания в местные реалии, не станет исключением. Они пойдёт учиться! В третий класс в соответствии с возрастом. Можно бы сразу и в шестой, но не хочется привлекать внимание к талантливому ребёнку. И так порядком засветились — научную работу по теме выведения новой породы хищных пчёл не догадались опубликовать под псевдонимом. Тема тянет на Нобелевскую премию, что сравнимо, по меньшей мере, с грамотой о личном благоволении императора Ермия Неистового. По деньгам, правда, не дотягивает.
— Илия, дорогая моя, я всё прекрасно помню. Первый раз в первый класс…
— В третий.
— Да, в третий. Но причём тут моя одежда?
Принцесса сердито засопела и не менее сердито выдала:
— Дядя Ульдемир, ты два месяца ходишь в камуфляже.
Ну да, это она правильно заметила. Хорошая повседневная одежда, мало пачкается, применима почти в любой ситуации, способствует завоеванию доверия у местного населения. Да вы сами попробуйте заявиться в костюме и при галстуке куда-нибудь в глухую деревню, и там поговорить с аборигенами. Так кроме матерных требований заасфальтировать дороги ничего не услышите. Уж поверьте на слово.
— А ты что предлагаешь, моя принцесса?
— Я же просила называть меня просто по имени, дядя Ульдемир.
— Прекрасно помню, дорогая моя. Но ещё помню, как и я кое-что просил…
— Называть тебя Владимиром Владимировичем? Согласно, дядя Ульдемир. Целиком и полностью согласна!
Вот же засада. Я совсем забыл, что мои новые имя и отчество вызывают всеобщий ажиотаж. Сначала удивлялся, а потом разобрался. Глеб Егорович до сих пор говорит о своём предшественнике в самых превосходных тонах.
— Ваше Императорское Высочество так и не ответило на мой вопрос.
Илия улыбнулась, а потом тяжело вздохнула:
— Дядя Вова, я тут немного изучала… то есть, много изучала… И читала тоже много. Дядя Вова, я не хочу, чтобы дети в школе считали меня сиротой, поэтому буду называть тебя отцом. Ты не против, папа Вова?
С ума сойти! Графу Вольфу, чьим именем пугали непослушных детей в империи и далеко за её пределами, предлагают стать отцом. Куда катится мир?
— Илия, солнышко моё, ради твоего счастья я готов объявить себя даже Небесным Императором Паулем Крюгером.
— И отцом быть согласен?
— А куда деваться?
— Так согласен или нет?
— Согласен.
— Вот и хорошо! — Илия подняла руку и торжественно объявила: — Перед лицом богов и в присутствии силы подтверждаю удочерение со всеми выходящими из этого правами и обязанностями. Да будет так!
Вспышка яркого света ослепила, а загрохотавший в чистом небе гром больно ударил по ушам. Этот мир подтвердил законность удочерения принцессы Илии графом Ульдемиром Вольфом.
— А что ты говорила про обязанности?
— Я уже всё сказала, Ваше Императорское Величество, — весело рассмеялась Илия. — Примеряй корону, папа!
Трындец, как выражаются некоторые местные жители. И что теперь с этим делать?
— Э-э-э…
— Не нужно благодарностей, мой император! — маленькая проказница изобразила преувеличенно вежливый реверанс. — Достаточно будет, если первого сентября вместо десяти автоматчиков в школу со мной пойдёшь ты. Костюм с галстуком по местной моде и букет роз обязательны. Меч не брать, гранатомёт тоже.
— Я и не собирался брать гранатомёт.
— Спасибо, папа, — кивнула Илия. — Значит, по поводу всего остального у тебя возражений нет? А розы я люблю белые.
— Договорились, доченька.
— А ещё я Глеба Егоровича пригласила.
— А он?
— А он обещал приехать.
1 сентября. Село Троекурово. Средняя школа.
Для любого учителя этот день всегда является праздником и сильнейшим стрессом одновременно. Больше, конечно, стрессом. Зато какой прекрасный повод для профилактики его негативных последствий, не правда ли? Соточка настоянного на целебных травах самогона даст сто очков форы любому расхваливаемому рекламой коньяку, а два раза по сто граммов сделают день знаний воистину волшебным и незабываемым праздником. Тонкий, почти прозрачный ломтик копчёного сала на кусочек ржаного хлеба, налитый до краёв гранёный стаканчик… Уже третий, кстати.
 
— Эх, хорошо пошла!
— Игорь Павлович, уже все собрались. Ждут только вас.
В кабинет директора как всегда не вовремя ворвался абсолютно непьющий учитель физкультуры, из-за острой нехватки кадров временно замещающий преподавателей физики, информатики, основ безопасности жизнедеятельности и трудового обучения. Игорь Павлович недолюбливал Романа Фёдоровича за подозрительную приверженность к здоровому образу жизни, но высоко ценил за профессиональные качества.
— Да иду уже, иду, — громко проворчал директор школы, пережёвывая закуску. — Подождут, не облезут. И скажите там родителям, чтобы трактора подальше отогнали, а то взяли привычку, понимаете…
— Это не трактора, — деликатно заметил Роман Фёдорович. — Это танки.
— Какие ещё танки?
— Не знаю, Игорь Павлович, не могу точно определить, — пожал плечами учитель физкультуры. — Вроде бы похожи на Т-90, но динамическая защита немного не так расположена. Какая-то новая модель.
— Какие ещё танки? — повторил вопрос удивлённый директор школы. — Откуда они здесь взялись?
— Так по дороге со стороны Кистенёвки приехали. Машину президента сопровождают.
— Какого президента?
— Нашего, какого же ещё? — искренне удивился Роман Фёдорович. — Там не только его машина, там целый кортеж. Глеба Егоровича шестнадцать генералов сопровождают. Из них четырнадцать генерал-полковников.
— А ещё два?
— Генералы армии.
— Мать… Где они сейчас? — сдавленно пискнул Игорь Павлович, и влил в себя антистрессовый эликсир прямо из горлышка.
— Так это… они с Волковым разговаривают. С тем, что Кистенёвку купил. У него же дочь в этом году в третий класс.
Игорь Павлович внутренне содрогнулся. Он был наслышан об олигархе Владимире Владимировиче Волкове, выкупившем деревню Кистенёвка в единоличное пользование. Слухи доносили разное. Там были и горы трупов, и посаженные на кол бандиты, и личный гарем из трёхсот тридцати негритянок, и мешки с пятитысячными купюрами под кроватью… Слухи сходились в одном — новоявленный помещик нелюдим, суров, и совсем не терпит любопытство по отношению к своей персоне. Настолько не терпит, что представитель налоговой инспекции, неосмотрительно попытавшийся навести справки, одним далеко не прекрасным утром проснулся голым на центральной площади Пекина, причём обстоятельств перемещения за несколько тысяч километров не помнил совсем. Он бы, конечно, вспомнил, но появляющийся каждое утро на прикроватной тумбочке железнодорожный билет на поезд Москва — Улан-Батор напрочь отбивал память.
— Президент?
— Да.
— Генералы?
— Да.
— Танки?
— Да.
— И Волков?
— Да.
— И что же вы молчите, Роман Фёдорович? Я что, должен из вас информацию клещами тянуть?
— Губернатор тоже прилетел, — ухмыльнулся учитель физкультуры. — Сказать, чтобы принесли на закуску его любимую мочёную антоновку?
— Рома, я тебя грохну!
— Иди в задницу, директор херов, — неожиданно обиделся Роман Фёдорович. — Пока ты бухаешь втихаря, я там от президентов и генералов отбиваюсь. А они с букетами, между прочим.
— Кто с букетами, генералы или президент? — уточнил директор школы.
— Все с цветами. Генералы тоже с букетами.
Вот теперь Игорю Павловичу стало страшно — за время срочной службы в армии он чётко уяснил, что генерал с цветами опаснее атомной бомбы. Никто не знает почему, но так было всегда.
 
— Ведите меня к народу, Роман Фёдорович! — директор волевым усилием подавил желание ещё раз заглянуть в шкафчик.
— Пройдёмте, гражданин, — ухмыльнулся учитель физкультуры. — Народ жаждет вашего внимания.