Алиса в Замужикалье (СИ)

– Лучшее, – кивнул Горал. – Но разве лучшее должно быть милым, добрым и легким? Ты кого хотела увидеть? Котоняша? Милопесика? Лисоёжика?
Акавиша смущенно потупилась и прошептала:
– Ну не котоняша, но и не вампира – это уж точно!
– Любовь – это вампир, потому что влюблённое сердце высасывает из человека все соки. Не дает спать и дышать. И постоянно требует свежей крови. Словно вампир. Но главное: влюбленные привыкают каждый день отдавать этому вампиру свою кровь. В точности, как жертвы настоящих вампиров, которые нуждаются в кровососах едва ли не больше, чем кровососы в них. Урок окончен. Оценки: всем неудовлетворительно, Алисе – отлично.
Ушам своим не верю! Отлично? Мне! А как же харкнуть огнем мне в физиономию? Издевается, гад? Но смотрит вроде серьёзно. И как-то по-другому. Не так, как раньше. Губы больше не кривятся в презрении к нам, сирым и убогим. И в глазах что-то такое, отдаленно напоминающее уважение. Неужели сподобилась? Мне сейчас нужно стать на четвереньки, словно крабообразное и прыгать боком от счастья, что заработала авторитет у петуха в местном курятнике? Но что-то пугает меня такая перемена. Я уж и привыкла к его файрам. И даже мысленно каску заготовила. А он меня в отличницы записал.  Так и привыкнуть можно.  Одно радует: Шамтара – каблук от лабутена ей в говэрло! – совсем позеленела. Я ее сделала! Эта хозяйка медной горы теперь весь день будет каменюками… ээээ …. давиться.
– Да, кстати, Алиса, на перемене жду тебя в своем кабинете, – Горал сказал это буднично и спокойно, перебирая бумаги на своем столе.
А у меня сердце упало в панталоны. И там затрепетало, как бабочка. Раскиндык мою распродажу! Недолго музыка играла. Все! Оттого и похвалил, чтобы подсластить конфетку из того самого, что рифмуется со словом "оно". Спалит меня звероящер втихаря. Или придушит. Или еще что похуже. А что может быть хуже? А черт его знает! Закинет в какой-нибудь мир к дерьмодемонам или сволочным троллям, и помру я там смертью храбрых. И так мне себя жалко стало, что я аж всхлипнула. Тихо, конечно, как в песне: "тихо сам с собою", но подружки все равно услышали.
– Ты что? Ну перестань! – Дейна погладила меня по голове.
– Да? А зачем я ему нужна? Точно придушить хочет, гад очешуевший! – я  хлюпнула носом.
– Глупости! – решительно сказала Акавиша. – Не придумывай ерунду! В конце-концов, кроме него есть еще совет академии, преподы. Не может он просто так взять и среди белого дня кого-то придушить! Разве что тихо ночью. Так он тогда бы тебя не звал к себе.
– Спасибо, успокоила! – я судорожно вздохнула, автоматически собирая учебники в стопку. – Мне теперь еще и по ночам бояться? Ушатай вас всех, Китай!
– Девочки, перестаньте! – Дейна бросила на Акавишу испепеляющий взгляд. – Не говорите ерунды! Он просто нервный. И вспыльчивый. Но не более того!
– Как же! – я выронила учебники и они рассыпались по полу. – Слышали мы, что он делает с теми, кто ему на огнедышло наступит… – я осеклась.
Девчонки уставились на меня, ожидая продолжения фразы. Вот дура! Чуть не выболтала от страха про переворот и изгнанного Азара! Нужно срочно прикусить длинный язык. Иначе меня тут, действительно, ночью придушат.
– Ну, в смысле, рассказывают, что он житься не дает тем студенткам, что ему не нравятся. Специально валит на своем предмете и так далее.
Какой бред я несу! Колотить мой фамильяр!
– Так, ладно, как говорят у нас: двум смертям не бывать, а одной не миновать, – я на негнущихся ногах поплелась к двери.
В первый раз в жизни мне хотелось, чтобы коридор никогда не закончился. Но я все же уперлась в дверь кабинета Горала. Девчонки, как настоящие подруги, утешали меня по дороге. А я даже не слышала, что они говорят, но твердо решила: если что, просто так не дамся. Откушу ему нос. Или то, что попадется под руку, вернее, под зубы. Кроме одного. То самое пусть ему Шамтара кусает. Я толкнула тяжелую дверь и оказалась в кабинете.
Горал сидел за столом. Над ним в воздухе порхали какие-то свитки. Он протягивал руку, брал их, разворачивал, быстро рисовал закорючку подписи и документы снова взлетали, моментально растворяясь в воздухе. Словно где-то там, за его спиной, тихо шуршала невидимая канцелярия.
 
Я стояла молча, у двери, не решаясь пройти дальше, и переминаясь с ноги на ногу. Они у меня как-то сами все время разворачивались в сторону коридора, и я с большим усилием поворачивала их обратно.
– Подойди, Алиса, – спокойно сказал он, не поднимая глаз.
Я на негнущихся подползла к столу. Горал встал, подошел ко мне и присел на краешек стола. Нас разделял от силы один шаг. Учитывая, что он высокий, и руки у него длинные, ему нужно только протянуть свою рептилоидную клешню, и я больше никогда не увижу распродажу в ЦУМе.
– Где твой фамильяр? – он вдруг улыбнулся.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Вот это поворот! А он, оказывается, умеет улыбаться. Издевается, гад? Да нет вроде. Нормальная улыбка. Даже приятная. Он вообще мужик красивый, если не думать о противопожарной безопасности. О чем это я? Не расслабляйся, Алиса! Продолжай сжимать кардашьян на всякий случай!
– Вот он! – я протянула руку и шепнула: – Нистар, Гюльчетай моя, покажи личико!
Дракоша ожил и вспорхнул с браслета на мое плечо.
– Вот и славно! – умилился Горал.
И вдруг молниеносным движением, как чертова кобра – загасить ее серпентарий! – ухватил дракошу за горло. Нистар заверещал. Его глаза выкатились на лоб. Он бессильно забил лапками, выпустив коготки.
– Тебя Азар подослал к ней, да? – прогремел Горал, и от его крика посыпались книги с янтарных стеллажей. – Где он? Отвечай! Ты его шпион, да?
– Неееет, – просипел Нистар. – Клянусь… нет.
– Врешь! – Горал еще крепче сжал его горло. – Я слишком сильно запрятал любовь. Специально. Не могла она ее оттуда достать даже с твоей помощью. Ты ведь всего лишь часть Алисы. Умная, опытная в магии, но часть. Здесь нужна магия другого уровня. А вы с Азаром не знали. И попались в ловушку! Поэтому он и проиграл, что никогда не умел заманить мышь в мышеловку. А я умею!
– Это она… сама… я лишь.. немного…. помог. Она – дракон. У нее сила… немерянная-я-я-я… – дракоша закатил глаза и безвольной тряпочкой обвис в руках Горала.
Он его сейчас задушит! Моего дракошу и фамильяра! Моего чертова несного ботаника, к которому я успела прикипеть всей душой! Вот тварь! На слабого всей своей драконьей силой! Мы таких в детдоме гасили на раз. Чтоб не выделывались. Ну, держись, сволочь!
– Отпусти его! – я прыгнула на ректора сзади, и, ухватив, за шею, заколотила ногами где-то в районе почек. – Не смей его убивать!  Прекрати пытки! У нас демократия – ушатай ее Китай! Фашист чертов! Отпусти!
Зацепившись за него ногами, я быстро высвободила руки, и со всей силы хлопнула его двумя ладонями по ушам. У нас так охранник в ночном клубе делал. А после этого вцепилась ему в шевелюру, как летучая мышь. Намертво.
Горал взвыл, выпустил дракошу и упал спиной на стол, придавливая меня собой. Я больно ударилась лопатками о тяжёлую каменную столешницу и разомкнула руки. Он резко повернулся и навис надо мной. Его тяжелое и горячее дыхание опалило мое лицо. Я вскинула руки, защищаясь. А он вдруг схватил меня за запястья. Мы так и застыли: глаза в глаза, руки сплетены. Он возвышается надо мной. А я под ним распяленная, как бабочка в гербарии. Он навалился, зажимая меня снизу, и я вдруг почувствовала, как мне в живот уперлось что-то очень большое. У меня в таких делах опыта нет. Я же девственница пока что. Но все равно поняла, что это даже не физиология, а скорее, гастроэнтерология. Уж очень оно было похоже на тот зонд, что я когда-то глотала в московской клинике во время гастроскопии, когда у меня от чебуреков Васгена сильно разболелся желудок.
 
Она лежит подо мной. Беспомощная, красивая. Юное  сильное тело натянуто, как струна, ноги крепко сжаты. Адреналиновый аромат щекочет мои ноздри. От нее пахнет страхом. Под тонкой блузкой вздымается крепкая грудь.