Волшебный выключатель

Толпа изумлённо перешёптывалась, а Роб добавил:
— Всего наилучшего, черномазики мои бесценные!
Мальчик быстро перевёл указатель машинки в положение «подъём».
Медленно поднявшись в воздух, путешественник помахал пятками над макушками дикарей и обмер от ужаса.
Взмыть выше не удавалось.
Указатель, убедился Роб, стоит в правильном положении. Значит, не в порядке тончайший механизм, сопряжённый с ним. Возможно, давление дикарского аркана, захлестнувшего циферблат, оказалось чрезмерным…
Как бы там ни было, Роб очутился в жалких семи футах над землёй — лишь немного выше хорошего человеческого роста — и ни дюймом выше подняться не мог!
Однако и этот жалкий взлёт изумил чернокожих свыше всякой меры. Увидав парящего Роба, дикари повалились наземь и принялись воздавать мальчику божеские почести.
В далёкой молодости жирный вождь вдоволь навидался и наелся белых людей. Доверия к этим коварным и вкусным чужеземцам он отнюдь не испытывал. Простираясь ниц, хитрый старец искоса подглядывал за летучим странником и вскорости понял: дерзкому юнцу отнюдь не по себе. Мальчишка явно волновался и боялся.
Вождь прошептал приказ, и лежавший рядом воин отполз в сторону. Полз он до тех пор, покуда не смог подняться во весь рост за спиной у Роба, а поднявшись, уцепил беспомощное «божество» остриём копья.
— Ой! — завизжал Роб. — О-о-ой!
Он обернулся, увидел, что чернокожий готовится орудовать палицей, и немедля пустил в ход электрическую трубку. Дикарь покатился, точно сбитая кегля.
Племя, приободрившееся было при виде орущего от боли божка, снова дружно рухнуло наземь. Теперь туземцы принялись выбивать зубами барабанную дробь — от постыдного страха, а также в знак предельного почтения к невиданной мощи маленького пришельца.
Положение становилось и неловким, и дурацким.
Роб ума не мог приложить, на что решатся людоеды, когда опомнятся. Посему, рассудил мальчик, ежели не можешь устремиться ввысь, надобно удирать вдаль. И перевёл указатель на юг, туда, где меж деревьями виднелся немалый просвет.
Вместо юга машинка понесла Роба к северо-востоку — убедительное свидетельство того, что механизм испортился и стал ненадёжен, мало того: непредсказуем! А в довершение неприятностей, прямо к северо-востоку обретался огромный костёр, приготовленный для Роба чуть пораньше. Пламя, правда, улеглось, но груда раскалённых углей так и трещала, источая непереносимый жар.
Перетрусивший Роб вертел указателем во все стороны, пытался изменить направление полёта — да не тут-то было.
В итоге всех предпринятых действий мальчик застыл в воздухе над самыми углями. Застыл — и не мог сдвинуться ни на дюйм.
— Караул! Горю-ю! — завопил Роб. Вопил он чистую правду: испечься над углями было можно в одну минуту. — Неужели всё-таки изжарюсь? На помощь! Эй, Жирняга, на помощь!
Во мгновение ока толстый вождь очутился на ногах и бросился на выручку со всевозможным проворством. Он подпрыгнул, ухватил Роба за пятки и увлёк было наземь, поодаль от пылавших углей. Но в следующий миг они оба — и мальчик, и повисший на его пятках упитанный островитянин — опять воспарили, хотя и в безопасном удалении от раскалённой угольной груды.
Обнаружив, что взлетел, чернокожий толстяк пронзительно завыл, отпустил Роба и кувырком покатился по траве.
Остальные дикари вскочили, обступили вождя, успокоили его, утвердили стоймя.
По-прежнему витавший над их макушками Роб отказался ото всяких расчётов на воздушное спасение. Летательная машинка явно вышла из строя. Мальчик решил приземлиться и бежать на своих двоих. Будь что будет, решил Роб и перевёл указатель в положение «спуск».
Машинка нехотя повиновалась. К невыразимому своему облегчению, Роб сызнова ощутил под ногами твёрдую почву.
  
Глава 6. Флигустьеры
 
Чернокожие снова сгрудились вокруг нашего искателя приключений, который хладнокровно поднял трубку-выручалочку и обратился к вождю с такими словами:
 
— Скажи своим живоглотам, что я удаляюсь вон в ту рощу, а если кто-нибудь попробует вмешаться — уничтожу на месте!
Роб рассудил за благо не сообщать островитянам, что его оружие, по сути дела, вполне безвредно: вызовет обморок продолжительностью в час — и только.
Вождь понимал по-английски гораздо больше слов, нежели умел произнести. Он перевёл соплеменникам сказанное Робом, а те, успев наглядеться на якобы убийственное действие трубки, благоразумно посторонились и разрешили чужестранцу пройти без помех.
С видом непревзойдённого достоинства мальчик прошагал меж рядами островитян, ежесекундно ожидая удара копьём в спину или дубиной по голове. Но туземцы вполне убедились в огромной силе пришельца и продолжали считать его божеством, а потому предпочли воздержаться от враждебных действий.
Очутившись за пределами деревни, Роб со всех ног ринулся к откосам высокого плоскогорья, располагавшегося посередине острова, чтобы взобраться наверх, отдышаться и собраться с мыслями, не опасаясь нападения. Однако склоны были настолько круты, что вскарабкаться по ним оказалось немыслимо!
До полусмерти перепуганный Роб перевёл указатель в положение «вверх» и обнаружил: машина сохраняет достаточно мощи, чтобы поддерживать его при восхождении, предельно облегчая телесный вес. Достигнув ровного, поросшего травами плато, мальчик рухнул ничком.
Его одолевали весьма невесёлые мысли. Выхода из отчаянного положения не намечалось.
«Вот, — рассуждал Роб, — занесла нелёгкая на людоедский остров, за тысячу миль от цивилизации… Как же теперь домой-то вернуться? Родные, пожалуй, мечутся, места себе не находят — а потом подумают, будто я попросту голову сломал. А через неделю пожалует Джинн, и не застанет меня. Вот и не получу трёх новых подарков…»
Роб вздохнул и перевернулся на спину.
«Да Бог с ними, с подарками — того и гляди, завлекут в такую же передрягу, или ещё худшую… Но как же с этого острова проклятущего удрать? Ведь сожрут меня здесь рано или поздно — как пить дать, сожрут!»
В этом и подобном духе Роб рассуждал битый час — а приемлемого пути к спасению так и не отыскалось.
Часом позже мальчик посмотрел с обрыва вниз и увидел: плоскогорье окружено сотнями чернокожих, спокойно усевшихся у подошвы и наблюдавших за передвижениями чужестранца.
«Голодом, должно быть, хотят морить, — подумалось Робу. — Надеются, что спущусь к ним, если невмоготу станет. Правда, таблеток питательных у меня вдоволь — но… Таблетки-то кончатся однажды!.. Впрочем, если хорошенько изголодаться, то станешь худым, костлявым, жёстким и невкусным — а тогда уж не съедят. По крайности, не сразу съедят — сперва откормят».
Мальчик опять улёгся и начал изучать электрическую летательную машинку. Разбирать её Роб не решался, опасаясь — и не без оснований, что собрать хитроумное устройство заново не сумеет. О конструкции машинки мальчик не имел ни малейшего понятия.
Но на ободке циферблата обнаружилось две изрядных вмятины, по одной с каждой стороны. Следовало предполагать, что они были оставлены людоедской верёвкой.
«Возможно, — предположил Роб, — устранив эти вмятины, я починю машинку!»
Для начала он попытался открыть корпус перочинным ножом, как открывают обыкновенные часы. Ничего не получилось. Тогда, поскольку, благодаря давлению верёвки, вызвавшему вмятины, корпус немного сплющился, мальчик положил машинку между двумя плоскими камнями и сжимал их до тех пор, покуда маленькое приспособление опять не приняло почти правильных, изначальных очертаний. Вмятины, конечно, же, не исчезли, но Роб надеялся, что машинка заработает хоть чуточку лучше.
Проверить, так ли это, можно было одним-единственным способом.
Роб застегнул на запястье пряжку ремешка и перевёл указатель в положение «подъём».
И неспешно воспарил — уже повыше, футов на двадцать. Но здесь подъём замедлился и прекратился окончательно.