Волшебный выключатель
Мы, рождённые ползать по земле, вряд ли сможем вообразить, как Роб ухитрялся летать на столь огромной высоте, не испытывая ни страха, ни головокружения. А для мальчика небо сделалось надёжнейшим убежищем.
Здесь он был недосягаем для земных злодеев. А на летательную машинку, говорил опыт, можно рассчитывать полностью и доверять ей надобно всецело.
Избавившись от турка и достигнув достаточной высоты, мальчик перевёл указатель в положение «нуль» и задержался, дабы справиться с картой, вырванной из учебника географии. Нужно было определить направление дальнейшего странствия.
Случай, некстати вынудивший Роба проспать Европу и залететь на далёкий Восток, занёс его за полмира от родного дома.
А значит, продолжая лететь на восток, мальчик обогнул бы земной шар и вернулся в Америку наикратчайшим возможным путём.
В оазисе Яркенд Роб истратил столько времени, что следовало торопиться — иначе к субботнему полудню домой не поспеть. Быстро приняв решение, мальчик повернул указатель и полетел в восточную сторону.
Несколько часов он мчался над великой пустыней Гоби, но к полудню появились первые признаки растительности и человеческого жилья.
Немного снизившись, Роб увидал, что достиг пределов Китая — древней, устрашающе перенаселённой, когда-то исключительно культурной, а ныне пришедшей в упадок страны.
Мальчику было хорошо видно Великую Китайскую стену. Потом он с любопытством покружил над столицей государства, Пекином, и приземлился бы там — да воспоминание о недавних злоключениях подсказало: не делай глупостей!
Чудесный город Пекин безопаснее созерцать с воздуха, подумалось Робу.
Продолжив полёт, Роб добрался до Ляодунского залива, чьи светлые воды были усеяны бесчисленными кораблями, плывшими со всех концов земли, а вскоре уже парил над Кореей, казавшейся сказочным средневековым царством.
Ночь застала Роба над Японским морем и, давно мечтая посетить владения микадо — так японцы зовут своего императора, — мальчик перевёл указатель машинки в положение «нуль», неподвижно повис в ночном воздухе и решил поспать до утра, чтобы во мраке снова не очутиться неведомо где.
Сами понимаете: спать, покачиваясь в воздухе, — задача не из простых, но летательная машинка была устроена столь хитро, что выспался Роб как на пуховой перине. Да и привык он уже ночевать под облаками, где не следовало опасаться ни грабителей, ни пожаров, ни прочих треволнений, сопряжённых с ночлегом на земле.
Об одном, правда, Роб начисто позабыл. А именно о том, что забрался в отдалённые, малоизученные края и заснул над морем, издревле прославленным как обиталище мерзких и злобных чудовищ. А неподалёку лежали страны, обитаемые драконами, птицами Рухх и Симург, и прочими неприветливыми персонажами восточных сказок.
Наверное, Роб читал об этих опасностях в детских книгах, да на беду всё прочитанное ускользнуло прочь из его памяти. Мальчик бестревожно проспал до самого рассвета и, если не ошибаюсь, даже храпел.
Но когда над горизонтом стало подниматься алое солнце, путешественник пробудился точно встрёпанный! И было от чего.
Роб услыхал оглушительные хриплые крики и такое хлопанье, точно сотня ветряных мельниц одновременно вертела крыльями под натиском урагана.
Поспешно продрав глаза, Роб осмотрелся.
По правую руку от него летела исполинская птица, тело которой не уступало размерами конской туше, а размах крыльев составлял ярдов двадцать. Кривой, широко распахнутый клюв был усеян рядами острых зубов, а растопыренные когти могли спокойно соперничать с турецкими ятаганами, виденными Робом в Яркенде. Львиные когти по сравнению с этими казались бы игрушечными.
Покуда оцепеневший от ужаса Роб следил за приближающимся пернатым страшилищем, сзади зазвучал такой же точно хриплый вопль.
Мгновением позже удар громадного крыла заставил Роба закувыркаться в воздухе, точно мальчик превратился в живой бумеранг.
Бешено крутя указатель машинки, Роб исхитрился остановиться и повиснуть как положено: головою кверху. Однако спокойно повисеть над морем и опомниться Робу не удалось. Второе чудище — то ли жёнушка, то ли муженёк, то ли великовозрастный отпрыск первого, — уже носилось вокруг, то и дело пытаясь долбануть юного американца зубастым клювом.
Роб непроизвольно подивился: как же Защитное Одеяние оплошало настолько, что пропустило удар?
На самом деле, Защитное Одеяние ничуть не оплошало. Если бы не оно, Роба в лепёшку сплющило бы ударом здоровенного крыла!
Но взмах крыла порождает воздушные завихрения, обладающие огромной силой, а от воздушных завихрений защиты не предусматривалось, поэтому Роба завертел и умчал могучий воздушный поток, а при указателе, стоявшем в положении «нуль», мальчик перемещался легко, словно парящая над землёй пушинка.
Роб замечал это и раньше, однако ничего подобного не испытывал, ибо неизменно поднимался выше тех воздушных слоёв, где свирепствовал ветер.
Пернатые твари опять перешли в атаку, но Роб уже понял, в какой переплёт угодил, и целился в страшилищ из трубки-выручалочки. Первая птица Рухх, спикировавшая на мальчика, получила сокрушительный электрический разряд и, оглушённая, упала в море, где недвижно закачалась на волнах. Вторая тварь, наученная горьким опытом первой, стала витать поблизости с таким проворством, что взять верный прицел оказалось невозможно.
С каждой секундой чудовище сужало круги, приближаясь к намеченной жертве.
Вертеться достаточно проворно Робу не удавалось, и он всё время опасался нападения сзади. На Защитное Одеяние мальчик больше не надеялся (и мы знаем, что напрасно). В полном отчаянии Роб вознёс трубку-выручалочку, намертво утопил спусковую кнопку в рукояти и повёл трубкой в направлении, обратном тому, которое избрал круживший рядом хищник.
Наконец, электрические разряды и крылатая мишень встретились.
Испустив пронзительный — и последний — вопль, чудовище закувыркалось в морские волны, и обе твари стали плавать неподалёку друг от друга, словно два уснувших на поверхности кита.
Огромные птицы оставили в воздухе такой невыносимый, тошнотворный смрад, что мальчику пришлось зажать нос и улететь подальше и поскорее. Путь Роба по-прежнему лежал на восток.
При мысли о недавней битве Роб содрогался.
Он представил себе, каково повстречаться с эдакими пичугами человеку, не имеющему ни защиты от их зубов и когтей, ни оружия, способного обезвредить нападающее страшилище…
«Неудивительно, — думал Роб, — что китаёзы и япошки то и дело рисуют на шёлке всякую нечисть! Если жить в этих местах, поневоле спятишь!»
Солнце сияло и, когда впереди возникли прекрасные Японские острова, к Робу разом вернулось отличное настроение. Мальчик замедлил полёт, с искренним любопытством разглядывая живописные деревни, повисая над полями, где трудолюбивые японские крестьяне возделывали многоразличные злаки.
Приближаясь к Токио, Роб увидел внизу настоящую крепость и не меньше часа наблюдал за строевыми занятиями.
Японские солдаты уступали ростом европейцам и американцам, но держались отменно подтянуто и молодцевато. Храбрым же, подумалось Робу, должен быть народ, который решится затеять войну с японцами!
Вдоволь насмотревшись на японское житьё-бытьё, Роб начал готовиться к долгому перелёту через Тихий океан.
Справившись с картой, мальчик обнаружил, что лететь нужно, как и прежде, на восток. Тогда он достигнет американских берегов неподалёку от Сан-Франциско, а это устраивало Роба как нельзя лучше.
Обнаружилось, что, чем выше летишь, тем быстрее полёт: воздух становится разрежённым и оказывает меньшее сопротивление. Поэтому Роб поднимался до тех пор, пока Японские острова не сделались маленькими пятнышками, чуть заметными на морской глади.
Мальчик правил путь на восток, а Тихий океан простирался внизу — огромный, ярко-синий, казавшийся чуть выпуклым оттого, что Роб глядел на него с заоблачных высот.
