Раскрыть свое убийство
— Маша, успокойся и жди меня здесь, — строгим тоном приказал ей Каприн. — У человека претензии, мы быстро их порешаем.
Как только они оказались на улице, Евгений, не дав опомниться, ударил Каприна в лицо. Мгновенно оправившись от коварного удара, оперативник нанес своему обидчику ответную затрещину, в которую приложил всю свою силу. От удара Евгений отлетел на несколько метров и скатился с крыльца ресторана.
Вернувшись в зал, оперативник застал Машу в расстроенных чувствах. Он протянул ей руку и с улыбкой предложил:
— Машенька, а теперь пойдем в гостиницу, нас там ждет еще один стол!
— Уже поговорили? — облегченно вздохнула она. — Где сейчас Евгений?
— Поговорили, он понял свою ошибку, — ответил ей опер.
— Ой, так быстро! — восхитилась она женихом. — Умеешь ты с людьми разговаривать!
Обнявшись, они поднимались по лестнице в гостиницу, и вдруг, вглядевшись в лицо своего возлюбленного, она встревоженно воскликнула:
— Сеня, у тебя на щеке ссадина! Тебя ударили?!
— Да, малость, — махнул рукой он. — Дружески обменялись ударами.
— А где он сейчас?
— Евгений? Убежал.
— Вот такой он всегда, — презрительно фыркнула она. — Всю жизнь маменькин сынок.
— А где работает мам… — начал было оперативник и спешно прикрыл ладонью рот: — Все, все, никаких допросов.
Маша рассмеялась и сильнее прижалась к своему суженому.
Оказавшись в номере, оперативник стал осыпать свою невесту поцелуями…
Следующий день был воскресным. Рассвет застал молодых крепко обнявшимися друг с другом на гостиничной кровати. Поглаживая волосы своей избранницы, Каприн проговорил с закрытыми глазами:
— Теперь мы с тобой муж и жена. Надо познакомить наших матерей и думать о свадьбе.
— Надо бы, а как? — спросила она также с закрытыми глазами.
— Я приду к вам с родней свататься.
— Ух ты! Приходите. А когда?
— В ближайшие дни. Я поговорю с мамой и бабушкой, определимся и дадим вам знать.
— Я тоже поговорю с мамой, чтобы достойно встретить.
— А мама не будет против?
— Если бы была против, она бы не отпустила меня на ночь к тебе. Не беспокойся, она тебя уважает.
Проводив Машу, оперативник пришел домой и с порога объявил:
— Мама, бабушка, я женюсь!
— Радость-то какая! — всплеснула руками бабушка. — А кто у нас невестушка-то будет?
— Красна девица! — смеясь, ответил ей оперативник. — Готовьтесь, скоро пойдем свататься!
Часть третья
Уголовное преследование и побег
1
В понедельник после обеда Каприн позвонил Фан Го и попросил явиться в милицию. Несмотря на то, что китаец проживал в СССР, а затем и в России почти пятнадцать лет, он так и не смог свободно разговаривать по-русски. При встрече с оперативником он говорил много и непонятно, но Каприн из всего этого словесного потока улавливал только суть и изъяснялся со своим осведомителем больше на пальцах. Тем более было удивительно, как китаец с таким языковым багажом умудрялся подкупать таможенников, чтобы выводить за границу объемные тюки наличных денег. Очевидно, коррупция не требует знания языка.
Зайдя в кабинет, Фан Го расплылся в улыбке, без того узкие глаза превратились в щелочки:
— Пливет, насальник!
— Привет, привет, друг ты мой ситный, — улыбнулся ему в ответ оперативник. — Вот и явился собственной персоной подпольный миллионер Корейко!
— Какой Колейко, насальник? — развел руками китаец. — Нет миллион, уклали миллион.
— Давай, Федя, расскажи подробно, как все это случилось, — попросил его оперативник. — Отныне твоим делом буду заниматься и я.
— Оцень холосо, сто ты, — обрадовался китаец. — Цясь рассказу по поладку.
Из его сбивчивого и сумбурного рассказа Каприн понял следующее:
Фан Го собирает у части северных китайцев (есть и южные, которые настороженно относятся к северным) выручку, компонует их и через своих доверенных лиц отправляет в Китай, где деньги раздаются родственникам торговцев. За такую операцию он получает очень неплохие проценты, что позволяет ему и его семье жить безбедно. Пять дней назад деньги были собраны, среди которых было много мелких купюр и, чтобы их укрупнить, он сходил в банк.
Узнав, в какой банк ходил китаец, оперативник воскликнул:
— Один и тот же банк! И оба ходили укрупнять купюры!
На недоуменный взгляд китайца, оперативник хлопнул его по плечу и попросил:
— Дорогой мой друг Федя! Постарайся вспомнить, кто-нибудь следил за тобой, когда ты возвращался из банка?
— А се такое? — похлопал редкими ресницами китаец. — Кого оглабили?
— Убили! — крикнул опер, испугав собеседника. — Тебе повезло, что живой остался! Итак, за тобой кто-либо следил?
— Я был масина. Иномалка. Нет, ницего не видел.
— Расскажи, как на тебя напали, — спросил Каприн.
Вот что уловил опер из дальнейшего повествования сына Поднебесной: после банка он приехал домой и упаковал деньги в один баул. Получилась посылка весом в пятнадцать килограммов, поскольку он смог укрупнить только часть денег, остальные были мелкими купюрами. В восемь утра за ним должны были заехать двое земляков, и троица планировала выдвинуться в сторону Амурской области. В семь утра прозвенел звонок на двери, и он, решив, что приехали его люди, без проверки открыл дверь. Тут в квартиру ворвались четверо бандитов, уронили его на пол и приставили к голове обрез: «Дай деньги, иначе убъем!» Лежа на полу, он краешком глаз видел, что трое нападавших в черных масках, а четвертый был без нее. Взяв баул с деньгами, который стоял наготове в прихожей, бандиты спокойно ушли.
— Точно был обрез? — спросил его Каприн. — Откуда ты знаешь, что такое обрез?
— Облез, облез! — отчаянно пожестикулировал руками китаец, изображая пальбу из пистолета. — В Китай я делаль облез!
— Ааа, когда разбойничал и отбирал шинели у солдат? — улыбнулся оперативник.
— Да, да, тогда, — закивал китаец.
— Значит, ты видел лицо четвертого? Как хорошо запомнил ты его? Опиши еще раз.
Фан Го, судорожно вздохнув и вновь пережив момент нападения, стал описывать внешность нападавшего:
— Следнего лоста, тело следнее, одезда чельная, лицо бело-бело, как бумага и блови чельный, совсем чельный.
Каприн бросил перед ним на стол ориентировку с фотороботом:
— Похож на него?
— Да, да, это он! — испуганно крикнул китаец.
— Раньше когда-нибудь видел его, на рынке, например?
— Нет, — резко помотал он головой и, немного подумав, поразил оперативника своей догадкой: — Мне казица, он был тозе в маски.
— Как так?! Ты же говоришь, что он был без маски, а потом говоришь, что в маске. Он что, при тебе ее надел?
— Нет, не одель. Он был белий маска, как настояций.
— Ты утверждаешь, что он изначально был в маске, которая очень похожа на реального человека? — насторожился Каприн. — Откуда у тебя такая уверенность?
— Я сам одевал маска, когда Китай глабил.
— Ах разбойничек ты мой, — нежно похвалил китайца оперативник. — Как я сам-то не догадался, что бандит постоянно ходит в одной и той же маске очень хорошего качества. Ты, Федя, сам грабитель, поэтому и догадался, а простым людям невдомек, что преступник-то в маске.
— Я узе не глабитель, — улыбнулся Фан Го. — Завязал давно.
— А имеются ли у вас в продаже на рынке такие маски? — спросил его опер. — Ну, или похожие?
— Нет, — помотал он головой. — Наси маски плохое, слазу видно, а это кацественна, оцен холосая маска. Таких у нас нет.
Оперативник решил, что поговорил с китайцем достаточно и решил его отпустить:
— Ладно, Федя, иди домой и постоянно будь на связи. Возможно, ты нам еще понадобишься.
Прежде чем Фан Го вышел из кабинета, Каприн спросил:
— Где твоя семья?
— Отплавил Китай гулят. Сколо плиедут.
— У тебя кто-нибудь там остался?
— Бабуска, дедуска, ицо дядя.