Лунная песнь (СИ)
Я распахнула глаза, с ненавистью вперившись взглядом в прозрачную фигуру. Она поплыла и теперь все меньше и меньше походила на человеческую. Всё сознание, вся суть тиррекуса сфокусировалась на одной цели, игнорируя остальное. Нить натянулась и задрожала.
Внезапно от фигуры тиррекуса отделилась другая, светлая и прозрачная. Прежде чем я успела удивиться, пришло смешанное с изумлением узнавание. Сэндом. Его душа или та её часть, что оствалась целой даже при слиянии с повелителем хейви.
Тиррекус был слишком занят, чтобы увидеть Сэндома или прочитать о его появлении в моих мыслях. Нить уже трещала, вызывая в моей груди вполне физическую боль, и отдавала в сердце.
Белая фигура Сэндома вспыхнула совсем рядом с висевшем на путах Иллианом и, кинув на меня прощальный взгляд, истаяла белым облаком. Пелена тьмы вокруг наследника задрожала и… растворилась.
Иллиан распахнул глаза ровно в тот момент, когда нить между нами оборвалась с громким щелчком.
Я громко и пронзительно крикнула. Из груди Иллиана вырвался рык, он вскинул руку, с натугой прорывая прозрачные путы, и все пространство затопил ослепительный голубой свет. Тело затопил жгучий, пронизывающий жар.
Нити, что удерживали меня, с шипением испарились, и я рухнула как подкошенная. Место прикосновения тиррекуса кололо, но сам он отсупил, съеживаясь от ужаса перед чистой энергией. Его когда-то человекоподобная фигура окончательно оплыла, и это был лишь огромный сгусток, обхвативший сам себя ни на что не похожими отростками, которые быстро сливались с основной массой.
Иллиан оказался передо мной и повелителем хейви, в его руке высоко взметнулся горящий рунами меч. Кривой росчерк серебристой дуги, и студенистое желе рассекло напополам. Оно рухнуло вниз, растекаясь.
Вой раздался спереди, там, где было яйцеобразное тело. Я закрыла уши.
Мимо меня проносились освобожденные нэндесийцы. Голубой свет ещё висел в воздухе, хоть и стал чуть приглушеннее. Картинка перед глазами ходила ходуном. Я подняла голову, силясь понять происходящее.
Щупальца тиррекуса хаотично метались в воздухе, пытаясь обороняться. Свет, созданный Иллианом, должно быть, ослабил его, как и не дал возможности прийти в себя двум его детям, и так практически полностью подавленным немилосердным отцом. Стремление к единоличной власти теперь сыграло с тиррекусом злую шутку, — он сам лишил себя того, кто мог бы стать его защитой.
Тела младших тиррекусов испуганно дрожали, тонкие отростки бестолково метались, стараясь задеть нападающих, но мечи слишком быстро нашли свои цели, неистово кромсая детищ тьмы. От них осталась лишь едва шевелящаяся прозрачная груда быстро тающего вещества.
Смерть отпрысков усилила ярость повелителя хейви, а голубоватый свет постепенно рассеивался.
Движения тиррекуса с каждым мгновением становились всё осмысленнее. Он наотмашь ударил нескольких говорящих с духами, и те повалились на землю обмякшими мешками. Остальные попятились, щерясь на тварь мечами, но уже потеряв надежду на столь же легкую победу, как с двумя малыми тиррекусами.
Я напряженно выдохнула и с трудом поднялась, ища глазами Иллиана, затерявшегося среди других нэндесийцев.
И увидела, как он устремился прямо на повелителя хейви, тяжело уворачиваясь от смертоносных щупальцев. Меч наследника полыхал от наполнявшей его духовной силы. Отставая всего на шаг, следом мчался Эвок.
Едва они приблизились на расстояние удара, одно из щупалец взвилось вверх и метнулось точно к Иллиану. Эвок рывком вырвался вперед и резко боком толкнул наследника, принимая удар на себя.
Щупальце упало на его грудь жесткой плетью. Сдавленный крик, и нэндесиец упал. Его кожаный доспех топорщился рваными лохмотьями, от раны засочилась тьма.
Нанеся удар, тварь на доли секунды открылась, и Иллиан с размахом опустил меч, в движение прорубая яйцевидное тело с верха до самого основания. Пальцы свободной руки наследника сложились в печать, и по пещере пронесся последний рев чудовища.
С диким треском усыпающие зал огромные тэнтали разом лопнули, раня подвернувшихся нэндесийцев, и мир погрузился в полумрак, где единственным источником света были мерцающие и гаснущие на лету осколки.
Земля дрогнула, и за первым толчком последовали другие.
— Иллиан! — крикнула я. — Иллиан!
Дно пещеры ходило ходуном. Я рванула вперед и едва не попала под огромный кусок камня, рухнувшего сверху прямо перед моим носом. Крошка попала в глаза, легкие глотнули пыль. Почти ничего не видя из-за проступивших слез и судорожно кашляя, дальше я двигалась наугад и лишь каким-то чудом добралась до наследника.
Он помогал двум соклановцам поднять Эвока. Тот куклой вис на руках нэндесийцев, но, к огромному облегчение, дышал.
— Лия… Надо уходить… — заметив меня, быстро заговорил Иллиан.
И рядом с нами с оглушительным грохотом рухнула часть свода каменной залы.
Крики. Темнота. Пыль и сыплющиеся комья земли.
Я наугад цапанула тьму и с облегчением вцепилась в Иллиана, с трудом различая его лицо.
— Нужно… уходить, — прошептал он. Он обмяк, повисая на мне всем весом, а на тыльную сторону моей ладони закапало теплой кровью.
Я крикнула, ища помощи, но мой голос заглушал новый грохот.
Сжала зубы, закинула руку Иллиана на свои плечи и потащила прочь, там, где, должен был быть выход. Сквозь шум глухо раздавались голоса говорящий с духами, но я уже никого не различала. Осколки тэнталей погасли раз и навсегда.
Иллиан был слишком тяжел для меня, земля дрожала, стараясь сбить с ног, и вскоре я потеряла все ориентиры. Пронзительный треск, движение воздуха перед лицом, — и мы уперлись в камни.
Игнорируя боль в плече, куда ударил один из обломков, я кинулась в сторону, и на этот раз встретилась со стеной. Иллиан больше не подавал признаков жизни, а связь, та связь, что была больше проклятьем и за существование которой теперь я бы отдала все что имею, исчезла.
Нэндесийцев я больше не слышала, только грохот камней и движение земли. Я рванула назад и боком ощутила холодноватый воздух, разительно отличающийся от воздуха каменной залы. Где-то там был проход, где-то там было спасение.
Я напрягла последние силы и бросилась туда, лишь краем сознания отмечая, с как с треском раскалываются упавшие позади валуны.
Пыль, острые мелкие камни в спину, и мы ухнули вниз, метра на полтора.
Удар в живот при приземлении выбил весь воздух из легких, и из груди вырвался лишь хрип. Гул осыпающихся камней позади известили о том, что путь назад отрезан.
Ещё один судорожный вдох, и сознание меня покинуло.
* * *Едва различимый запах влаги и ноющее тело, как если бы меня пропустили через мясорубку, а затем собрали заново.
Я с трудом открыла глаза. Голубоватый свет выхватывал неровную каменистую поверхность небольшой пещеры в подтеках воды. Узкие сталактиты у стен ползли вниз, к полу. Дальше шла темнота, которая могла как привести в тупик, так и быть ходом. И, хвала предкам, никаких тэнталей, никаких намеков на хейви.
Присела, уже не пытаясь вычленить из ощущений, что именно так болит, и повернула голову.
Иллиан сидел совсем рядом, привалившись плечом на меня, а спиной — на каменный выступ. На его ладони мерцал небольшой голубой огонек, наш единственный источник света.
Бледный, с багровыми подтеками на лице и кровью, спекшихся в белых волосах, но живой. Я потянулась и молча обняла его, уткнувшись в шею.
— Мы победили, — прошептала я. — Мы победили…
Иллиан молча, через силу кивнул, и его рука с трудом обхватила меня. Я вдыхала терпкий запах, смешанный с запахом крови. Тронула беловолосую голову.
— Ничего страшного, заживет, — тихо сказал Иллиан слабым голосом. Даже говорить для него было в тягость.
Внутри зияла пустота, словно от нас осталась лишь оболочка. Все силы которые были, остались там, по ту сторону завала. Хотелось только одного: откинуться, закрыть глаза и полностью отдаться на волю судьбы, теша себя надеждой, что нас найдут.