Время Имен (СИ)

— Ты мне, я тебе, — усмехнулся димп. — Я долги помню.
Родора необъяснимо смутилась:
— Что передать Т’хару?
— Гостеприимством злоупотреблять не буду. Где меня искать он знает.
— Тогда до встречи.
Изящный силуэт отступил в тень, быстро пересек комнату, то попадая в янтарные ореолы лампад, то покидая оные… Проследовал к двери, за которой и скрылся под цокающий перестук каблучков. Фея удалилась — несколько спонтанно, но в целом предсказуемо. Ее интересы не здесь…
Николай досадливо отбросил одеяло. Где укрыт смысл его жизни? Как не привечал Т’хар родню, он все же ощущал себя посторонним, человеком на обочине, изредка привлекаемым к действу.
Архаичный Ладор не для него… Стрелки, меченосцы и копейщики; франтоватые придворные; лакированный паркет под ногами и доисторические удобства — возможно, стоит привыкнуть и дискомфорт исчезнет. Слишком долго он бороздил космос в ультрасовременной роли Дар Рона, слишком… Пусть лучше акклиматизация произойдет в Меге. Родня в относительной безопасности — иных, угодных Повелителю, дел на Груэлле не предвиделось. Задерживаться смысла нет; он вернется, когда станет другим, и не мгновением раньше. Но то в будущем, в настоящем мысли упорно фокусировались на еде, способной убавить отрицательных ноток в дворцовом полотне. Еда и одежда.
Николай неторопливо облачился в предоставленный наряд. Фыркнул: однотипный покрой костюмов предполагал наличие во дворце не иначе как поточной линии. Штампы, серийная продукция; швейная промышленность Ладора работала с завидным постоянством.
Димп повел плечами: сидит достойно. Взвесил в руке перевязь и завернутый в нее Иллитерий — к ужину не пригодятся…
— Поедете багажом, — успокоил амуницию Николай, переправляя на колени поднос со снедью. Он голоден — непреложный факт. Бряцание стали, шаги патрульной тридцатки, биение дождевых капель об оконное стекло — второстепенно. Со двора донесся ребячий гам и топот сандалий; их бег прервал строгий голос…
Охотник ел. В бесхитростном режиме утилизатора избавил посуду от содержимого, и довольно улыбнулся. Считай, правящая клика отблагодарила натурпродуктом. Он встал, подхватил перевязь. Сколько бэргов оставил последний бой? Девяносто три — приемлемо для старта. Кое-кто восхитился бы подобной экономией.
Забыть. Он выстроил спектр Мега; прощание с уютом башни не затянется. Станет мимолетным — в жемчужной воронке перехода, развернутого в сумраке помещения. Нереальная буря коснулась волос димпа…
Слова напоследок. Их гамма, разбитая энергией, растворилась в броске.
***
Мег — предсказуемый финиш.
Николай ухватился за перила, позволяя глазам привыкнуть к резкой смене эпох. Минуту назад он любовался на расшитый мастерами гобелен и вот уже позади белокаменным свечением вспыхнули лестничные пролеты. Полузабытая площадка; слева, освещенные ясным утром, уходили вниз прозрачные шахты подъемников, впереди утопала в стене дверь — пластиковая плита, отделявшая от прошлого.
Поскромничав, он не решился переместиться в квартиру. За долгим сроком его отсутствия КОМСК мог предоставить жилье новым постояльцам, вычеркнув Липовый бульвар, дом 70 из списка памятных Охотнику мест. Забавно появиться на кухне в разгар семейного завтрака…
Рядом щелкнул дверной фиксатор, знаменуя появление в открывшемся проеме девушки, укутанной в тогу. Она мило улыбнулась, вежливо кивнула соседу:
— Здравствуйте. — И чинно направилась к подъемникам.
Николая чуть инфаркт не хватил. Будь на незнакомке сарафан, подумал бы, что угодил в прошлое. Тогда, как и сейчас, он мялся перед входом в новую жизнь. Новую? Если повезет, то нет.
Он резко повернулся к вертикальной ленте окна. Оглядел пышность весеннего дня. Какой там месяц? Апрель… Или май с ярко-зеленой листвой и цветочными бутонами, наполнявшими воздух тонкими ароматами? Определенно май; за стеклом, на политых метеорологами газонах, распустились цветы. Пустота улиц, изредка нарушаемая ярко одетыми прохожими, и солнце, розоватой каймой очертившее замысловатые пики небоскребов, создавали особую атмосферу теплого, просыпавшегося города.
 
Николай решительно набрал входной код. И как мог удивился: дверная панель послушно скользнула в сторону, явив вид на прихожую, отделанную деревом. Ничего не изменилось, что радовало и огорчало…
Он ступил внутрь апартаментов, тщательно закрылся и… угодил под чье-то пристальное внимание. Догадаться не сложно — установленные при входе микро-датчики принадлежали либо УКОБу, либо неизвестным «почитателям» димповской семьи. Ни те, ни другие не задевали в Николае никаких струн. Появись у них желание связаться, они встретят достойного собеседника. А так, пусть убираются к хренам. Он занят.
Изучение квартирного порядка, проверка вещевых боксов… Пусто, трижды пусто; оставалось надеяться, что от центральной энергосети жилплощадь не отключили. Хотелось бы бегло изучить канал новостей, определиться…
Громкой трелью тишину взорвал визор. Оранжевая капля индикатора вызова упорно замигала, притягивая внимание. Она — связь с внешним миром, которого он, на данный момент, избегал. Но чему быть, того не миновать.
— Слушаю. — Он активировал режим диалога. На экране, после официальной заставки УКОБа, появилось широкое лицо Гранатова. Загадка решена.
— Вернулся. — Шеф системной безопасности исподлобья глянул на димпа. Он ничуть не изменился: пара новых морщинок в уголках глаз, несколько седых волос — легче не заметить. Важно другое — Охотник узнал, кто столь рьяно интересовался им.
— Предлагаю снять «жучки».
— Предлагаю вам, майор Рос, явиться ко мне, — в унисон ответил Гранатов. Выражение тревожной мрачности на его лице снизило градус. С ним разговаривал исполненный хладнокровия нормальный человек, а не тот призрак, который запомнился по приснопамятному ночному разговору. Исчезли шрамы, ореол безумия… Но появились новые детали и эти детали не радовали.
— Когда? — разбил Николай аналитическое молчание УКОБовца. Секунду колебался: не спросить ли об Эдэе. И раздавил желание. Она — другая.
— В 12:30. — Немного помолчав, Гранатов добавил: — Простановка «жучков» вызвана…
— Не интересно, — оборвал димп пространную речь. — Боюсь, я не подчинюсь приказу.
— Это не приказ. Просто зайди, Ник, поговорить. Когда услышишь, что хочу сказать, тогда и решишь.
— Все?
— Нет. Я рад…твоему возвращению, — буркнул Мар. Приняв непробиваемый облик начальства, напомнил: — В 12:30.
— Я…
Экран погас, прежде чем Николай успел возразить. Разумный ход: возражения замерли на языке. Едва не плюнув с досады, он обесточил аппаратуру. Посмотрел на часы. В запасе три часа. Или гораздо больше, если он никуда не пойдет. К черту Мара Гранатова с его сыном, невесткой и Управлением. Он вернулся не для них.
Тогда зачем?
Пройдя в гостиную, Охотник плюхнулся на тахту, обозрел ряд неубранных с полок безделушек и выругался. Его тянуло к УКОБу — за информацией, воспоминаниями и привычными картинами. Он гнал их… и стремился к ним.
Время убыстрило бег. Замелькали электронные цифры…
Парящие среди облачной взвеси часы ненавязчиво отметили треть первого. Вспыхнули алой надписью, чем окончательно придали роскошно-парковому Мегу статус непривычного города. Если угодно — отрицательного… Резким движением Николай застегнул молнию на куртке до упора. Переминаясь у парадного крыльца Управления, постарался оделить вниманием ближнее окружение.
Слева, у начала дорожек, уводящих в парк, беседовали двое в гражданском. В их повадках изредка проступала офицерская выправка, да и слова — те, которые достигали Роса, — они произносили на особый манер — четко и ясно. Их не трогало дуновение ветерка, привносившего в окрестности УКОБа запахи свежей листвы, мокрого песка и дерева. Занятые, самоуглубленные люди… Противовесом выступали бойкие создания, пожелавшие навестить Управление по тем или иным вопросам: упакованный в форму капитан первого ранга из даль-разведки; две женщины средних лет в неброских костюмах, с код-браслетами работников необъятного аппарата безопасности. Они возвращались с обеда; из дома, где проверяли все ли благополучно у сына; с прогулки… За ними, выбравшись из подлетевшего флайта, проследовали трое десантников: седовласый ветеран бесчисленных компаний, безусый с по-детски розовыми щеками лейтенант и громадный смутно знакомый Николаю детина. Кристоферсон?