Брат для волчонка (СИ)

Техники были в работе, им было интересно. И он уже пошёл было в столовую обедать в одной компании с ненавистными райскими, но тут один из техников выдал свежую идею.
— А ведь реактор слушается, — сказал он. — А что если понизить мощность реактора, а потом толчком вывести её на предельную? Ведь обязательно будет толчок.
Рэм остановился… Повернулся: «Ну прямо на секундочку».
Модуль рыскал, техники тщательно выбирали момент, чтобы усилить мощность и вызвать смещение неисправной махины.
Все замерли, поджидая нужный момент. И!..
Когда реактор заработал, вынося модуль на более безопасную орбиту, Рэм со вздохом облегчения поднял голову и остолбенел.
На него смотрел начальник станции. Смотрел сердито и обвиняюще: «Ну, вот теперь ты точно попался!
  
Глава 22
 
Считается, что лекцию по технике безопасности любой спецоновец может прочитать курсантам совершенно без подготовки, ведь вся жизнь особиста прошита карбоновыми нитями этой самой ТБ.
Но Астахов привык тщательно готовиться к любым занятиям.
Правда, сегодня сосредоточиться на лекции не получалось. Он то и дело возвращался мыслями к странному курсанту.
Способный, пластичный… Хантер сказал — телосложение ещё подростковое… Неужели экзоты настолько отличаются от имперцев?
Похоже, кроме него этот вопрос на станции никого не парил. Привыкли? Или это он, мастер-сержант Астахов, носится как идиот с этим Рэмом Стоуном?
Но как с ним себя вести? Насколько он взрослый, а насколько — ребёнок?
Астахов открыл подборку библиотечных статей по экзотам. Полистал, делая пометки.
Получалось, что да. Экзоты отличались. И больше всего — уязвимостью психики.
Сделав с десяток закладок в файлах, мастер-сержант уяснил, что проблему он всё же не выдумал. Нужно будет понаблюдать за Рэмом и сравнить — так он ведёт себя как описано или нет?
Стати, где он? По времени группа уже должна была сидеть в столовой.
Мастер-сержант взглянул на браслет и, разумеется, в столовой пацана не обнаружил.
Это как бы как раз соответствовало описаниям: любопытный, увлекающийся. Ташип, хэдова бездна.
Астахов написал Рэму, чтобы шёл обедать. Но его маячок не сдвинулся, прочно зависнув в ангаре.
Мастер-сержант вздохнул и пошёл в ангар.
Вот что с ним делать? Наказывать? А как? Ну не в карцер же за опоздание в столовую?
Сержант увидел, как маячок двинулся, но… снова замер.
Наряды, что ли, по кухне ввести?
Голос начальника станции мастер-сержант Астахов услышал, как только начала расширяться дверная мембрана.
Марвин орал.
— Почему везде, куда я захожу, я натыкаюсь на тебя! — гулко разносилось по ангару.
Астахов ускорил шаг.
— Кто тебе разрешил здесь лазить?
Рэм молчал, закусив губу. Хорошо, что хоть тут догадался: оправдания только разозлили бы начальника станции.
Астахов оценил диспозицию: злой издёрганный Марвин, шушукающиеся техники…
— Господин Кремлих, сообщение с «базы», — сказал он негромко. — Требуется ваше присутствие.
Марвин зыркнул на Рэма, но работа есть работа. «База» — это спецоновское начальство, его не проигнорируешь.
Сообщение с «базы» полчаса назад и в самом деле пришло. Оно касалось операции спецона на грунте и никакой срочности в нём не было. Но Астахову был нужен предлог, чтобы увести разъярённого Марвина из ангара.
— Курсанта отпусти? — попросил он ещё тише. — Его группа уже в столовой.
— Что он тут вообще у тебя делает?! — переключился на сержанта начальник станции.
— Занимается, — пожал плечами Астахов нарочито обыденно.
— Чем?
— Техникам помогает. Идём, тебе нужно глянуть. — И махнул Рэму: — Я же тебе написал — марш в столовую!
Пацан понял и унёсся бегом.
Что называется, с глаз долой — тогда и Марвина из ангара тащить легче.
— Марвин, ну давай рассуждать разумно? Чьим он может быть шпионом? Зачем? Что он может тут разведать на станции?
Марвин и Астахов сидели в кабинете начальника станции, округлом помещении с вездесущими пультами и экранами.
 
Во время обеда тут было более-менее тихо, службы перекликались в рабочем режиме, маячки мигали, конечно, но говорить было можно.
— Что он делал в ангаре? — Марвин всё никак не мог успокоиться.
Сообщение с «базы» и в самом деле было вполне проходным, чисто для информации, и он понял, что Астахов его «увёл».
— Я сам его туда отпустил.
— Зачем?
— Ему нравится возиться с железом. В этом нет ничего странного или подозрительного.
— Не-ет, Юрген! Это как раз подозрительно! — взревел начальник станции, заводясь непонятно от чего и с пол-оборота.
— А твоё поведение — не подозрительно? — не выдержал Астахов. — Ведь это ты вчера вмешался в работу навигационной группы и довёл ситуацию до аварии! Ты — тоже шпион?
Марвин уставился на мастер-сержанта красными сумасшедшими глазами, но Астахов устал сглаживать углы разговора.
— Скажи, что с тобой творится последние дни, Марвин? Ты болен? Может, тебе найти хорошего психотехника? Что ты творишь?
— Я-аа?
— Ты!
— Это он — что творит? Рисует эти паскудные планы!
— Ну и кому их можно продать? Тем более что сейчас у него есть нормальный план станции. Мы же сами и выдаём курсантам схему основных туннелей. На том плане, что он себе рисовал, никаких секретных объектов не было. Пожалуйста, успокойся? Давай поговорим нормально. Что случилось?
Начальник станции посмотрел на мастер-сержанта как на ничего не понимающего дебила, ударил ладонью по пульту, открывая архив:
— На! Смотри сам!
Астахов развернул верхнее сообщение.
Прочитал с середины:
— … Он взорвёт вашу станцию… — Поднял глаза. — Это что, анонимный донос?
— А ты не видишь?
— Вижу.
— И что ты об этом думаешь?
— Что надо бы слить эту дрянь разведчикам. Всем доносам есть ровно одно место — в папке следователя. С чего ты взял, что хоть слово тут — правда?
— Да ты почитай! Парень — из богатой семьи…
— Ну и что? Тем более зачем ему взрывать какую-то захолустную базу? Доносы делаются исключительно ради выгоды, Марвин. Это я уже тебе как особист говорю. Не было ещё на моей практике анонимных доносов с другими целями.
— А зачем тогда доносить на мальчишку?
— Ну, вдруг, например, всплывёт информация, которая оправдает его семью? И парню тогда придётся вступать в наследство. А там уже, боюсь, давно всё поделено.
— Ты уверен?
— Я бы кинул это разведчикам. И проверил. Но 99 из 100, что не Стоун представляет опасность для станции, а кто-то хочет убрать его нашими руками.
— Ну… я не знаю. — Марвин весь как-то сник. — Может, ты и прав. Но всё равно он странный какой-то.
— А вот об этом нужно поговорить серьёзней, — кивнул Астахов. — Я посмотрел кое-какую литературу по эксам. Совершеннолетие у них в сорок два года. И я не понимаю, это что получается: его двадцать один — это наши десять-одиннадцать лет?
Начальник станции пожал плечами.
— Никогда об этом не думал. Экзоты… Это… Такое… — Он махнул рукой.
— Слушай, я — из Северной части галактики. У нас там нет эксов, это ваша достопримечательность. Я правильно понимаю, что он ещё совсем ребёнок?
— Эксы — это эксы. — Марвин набычился, засопел, сел в кресло и сгорбился в нём задумавшись. — А медики чего говорят? — спросил он, так и не найдя в памяти какого-нибудь примера или ответа.
— Параметры мозга очень своеобразные, насколько я в этом разбираюсь. Где-то у него показатели выше, чем в группе, а где-то прямо беда.
— Во, — сказал Марвин. — Вот так про них и говорят, про эксов. Что местами они гораздо развитее наших, а на каких-то мелочах сыплются. То ли воспитание другое, то ли психика недоразвитая.
— Вот и меня этот курсант напрягает, — кивнул Астахов. — Он ведёт себя так, словно ещё в кораблики не наигрался. При этом устойчивость к изменённому пространству у него ну прямо очень хорошая. А реакция местами выходит за положенную пилоту тройку. Вот тут и вопрос…