Память Древних (СИ)

Диармайд поглядел на Данан снизу-вверх из оборота.
— Предлагаешь полагаться на блеф? — хмуро уточнил он. — Я правильно понял?
— А что остается? Про договоры Даангвул даже не заикнулся, — зашипела Данан, понизив голос. — Плевать ему на них! Он согласится помочь только, если сначала мы поможем ему. Разговоры про высокий долг его точно не интересуют, и если заикнемся о договорах — нас из его двери понесут ногами вперед. Или думаешь, Даангвул выболтал нам все, как на духу, потому что компании другой потрепаться не нашлось?
Борво почесал темечко.
— Да, мы явно знаем больше, чем нужно. Особенно, учитывая противостояние Транадора с собственной аристократией.
— Зачем ты впутала нас в это, Дан? — спросил Дей на удивление спокойно. Усталость усмиряет самую неистовую ярость.
— То, что мы нашли в записях Цитадели слишком туманно и неполно. А он сказал, — женщина указала подбородком на Хольфстенна, — что гномы хранят историю лучше всех в Аэриде. Согласись, добраться до Руамарда было проще, чем до Таз’Гарота.
— Только не надо делать меня крайним, — отозвался Стенн.
— Я и не делаю. Но, Дей, от тебя сейчас зависит больше, чем от нас. Найди все, что сможешь о тех теократах, которые стали темными архонтами, о Пагубах, об артефактах древности, на которые Смотрители полагались раньше и, главное, о магии Преобразования. Это очень важно, — «и не только из-за архонта».
Дей никак не откликнулся, и Данан сочла за лучшее услышать в его молчании согласие.
— Кто-то должен остаться с ним на всякий случай, — заметил Борво.
— Да, — согласилась Данан, не предлагая никого конкретного.
— Думаю, мне стоит, — сказал Фирин. — Я помню некоторые древние наречия и точно буду ему полезнее всех вас вместе взятых.
— Справедливо, — выдохнула Данан. — Как и то, что в глубинных расщелинах ты тоже будешь полезнее целого отряда, телемант.
Фирин качнул головой — что есть, то есть. Они прекрасно помнят, как выбирались из недр подземелий Ас-Хаггарда.
— Решать тебе, чародей, — проговорил Стенн.
Данан, взвешивая одно с другим, медлила.
— Правильнее всего оставить с Деем именно тебя, Фирин. Надежнее всего — Борво. Но, Диармайд, — она положила руку на плечо лейтенанта, требуя обернуться посмотреть на неё в ответ. — Без телеманта и хотя бы еще одного смотрителя остальные там просто не выживут. Надеюсь, ты понимаешь?
Дей замер в растерянных мыслях.
— Ну да, — сказал он как можно мрачнее. — Поэтому остаться можешь и ты.
Хольфстенн рыкнул, не сдерживая смех. Это было сильно и внятно.
Данан убрала руку и поджала губы.
— Поэтому останется Эдорта, — заявила она.
Все ожидали, что Дора начнет возмущаться — все-таки ей назначено оберегать жизнь чародейки Таламрин, а не её спутников. Но Дора не подвела.
Путники принялись так или иначе готовиться к грядущему предприятию. Эдорта расположилась в углу, возле сброшенных вещей. Взялась за точильный камень и обнажила меч. Борво, не придумав ничего лучше, сел рядом и принялся проверять прочность и цельность брони. Сначала своей, потом сказал, что кольчуга воительницы тоже нуждается в уходе. Дора уступила, оставшись в тунике и подштанниках. Борво нет-нет бросал на неё слишком прямолинейные взгляды и мог только молиться, чтобы они были хотя бы краткими. Женщина под подобным вниманием краснела до ушей и пару раз едва не сорвалась движением камня с кромки лезвия. Борво тут же использовал это в своих интересах, подсев ближе и сказав:
— Я помогу.
Дора замерла: она могла справиться и сама.
— Не сомневаюсь, — твердо признал Борво и в следующий миг бескомпромиссно забрал из рук воительницы орудия. В ответ на недовольный взгляд Доры, Борво пояснил: — Ты останешься здесь, вынужденная защищаться в одиночку и оборонять Диармайда. Я должен быть спокоен.
Данан листала подаренный Кианнон том магии Чар. Неторопливо изучая страницу за страницей, она внимательно слушала все комментарии Фирина и пыталась повторить некоторые печати. Ничего толком не выходило, и вскоре Данан с раздражением отбросила книгу, допытываясь до эльфа — как это возможно? На вопрос: «Что именно?» Данан мотнула головой. С тайнами магии Чар ей пока рано разбираться — усвоить бы элементарные вещи! Таламрин поведала о стычке с парталанцами на юге Даэрдина, в том числе о поглощении чужой, шаманской магии и превращении её в магию жизни. Фирин, выслушав, совсем не растерялся.
 
— Скажи это кому другому, — сказал маг, — и тебя сочтут отступницей и чуть ли не заклинательницей душ только потому, что другие так не могут. Но то, что произошло — всего лишь проявление того, как гибкость магии воплощается в твоих руках, чародейка. Так же, как у меня с печатями защитных барьеров.
Данан задумалась, не отвечая. Трудно было сказать, насколько эльф искренен, но Данан почуялось, что он просто не хочет допускать никаких других объяснений. Или не хочет давать других объяснений. А, может, он все-таки честен и прям? Может, все дело в том, что Данан уже просто убедила саму себя, будто непременно ступила одной ногой в Дом Преобразования, и ухитрилась измазаться по уши?
«Ведь его же щиты тоже оказались никому неизвестной возможностью» — попыталась успокоить себя чародейка, косясь на Фирина.
«Его щиты не вытягивают жизнь колдуна через его магию и не преобразуют её в другую, почитай новую жизнь» — благоразумно осадил внутренний голос.
«Может, это просто разумное развитие чародейского клинка, сотканного из Кошмара?» — Данан откровенно попыталась отмахнуться от здравого смысла, и даже в её собственной голове предположение прозвучало вяло.
«А, может, все дело в том, что, в отличие от тебя, у Фирина в голове никто не зовет его темным чародеем?»
Данан непроизвольно рыкнула: мало ей разборок с архонтом, который регулярно что-то вещает в её сознании, так теперь еще и с самой собой договариваться! Она однозначно сходит с ума.
Хольфстенн и Жал, вопреки всем ожиданиям, пересматривали записи, которыми расщедрился Клейв, перебирая, что могли бы обсудить еще. Они не были так уж научены, как колдуны в цитаделях, но, как наймиты, за жизнь наслушались по тавернам столько песен и историй, что можно было бы что-нибудь скумекать. Дей сидел наособицу. Выглядел он скверно, и нет-нет, поглядывая в его сторону, Данан допускала мысль, что сегодня лейтенант их павшего ордена раздражен и зол не только из-за её решения. Конечно, он возмутился бы в любом случае, но то, как быстро стало меняться состояние друга от ярости до замотанности и назад было негласным свидетельством, что увещевания в голове доконали и его.
Пожалуй, им стоило бы поговорить, но шанс никак не подворачивался.
Когда время идти за ужином подкралось ближе, Хольфстенн поднялся первым. Борво встал сам и подал руку Эдорте. Жал выглянул наружу и сообщил стражникам, что они намерены поесть и нуждаются в сопровождении.
— Вы идете? — оглянулся он на магов и Дея. Последний, кажется, почти задремал сидя на полу.
— Уже, — Фирин встал, сказав Данан, что они могут продолжить разговор по дороге. Однако стоило им подойти к двери, Дей резко взвился на ноги, в один шаг настиг Данан, со всей силы дернул за запястье одной рукой, а второй нагло вытолкнул Фирина вперед и следом запер дверь.
Хольфстенн, оглянувшись за спину, призвал остальных двигаться дальше:
— Думаю, мы сможем принести им еды, не так ли, Жал? — Стенн хлопнул эльфа по лопатке, заметив, что тот замер.
— Ага, — сказал Жал невыразительно. Стенн расслышал: эльф согласился бездумно.
Диармайд, оставшись с чародейкой, выглядел решительно.
 
— Данан, — сказал он, вволакивая девчонку в комнату и ничего при этом не объясняя. — Почему ты всегда можешь поговорить с любым из них, но не со мной?
Данан не стала дергаться и посмотрела открыто:
— Потому что они не заставляют меня оправдываться, Дей.
— Не заставляют, потому что им плевать на тебя. Всем, включая этого лопоухого выродка, — произнес мужчина сурово, надеясь хоть чем-нибудь призвать чародейку к здравому смыслу.