Записки охотницы (СИ)

 — Эй, не надо меня ничем накачивать! — пячусь, как могу. У меня нет ни малейшего желания отключаться в его присутствии. Мало ли чего он там удумает! — Я буду сидеть тихой мышкой. Зуб даю!
— Я тебе верю, но…
Уже зажмуриваюсь от безысходности, когда откуда-то, то ли сверху, то ли снизу, доносится гул. Эхо тут, конечно, что надо. Фенрир принюхивается. Точь-в-точь ищейка. Сердито хмурится.
— Как они так быстро нас нашли? Нет, надо было разобраться с ними сразу, — быстрый взгляд на меня, секундное промедление и разочарованный выдох. — Продолжим позже.
Его быстрая тень проскальзывает мимо и наступает гробовая тишина. Ушел или нет? Подсознательно жду, что в меня в любую минуту вопьется игла, но нет. Ничего. Воюю с проклятыми наручниками, пока до меня снова не доносятся шорохи.
С удивлением смотрю на вынырнувшую из темноты тигрицу. Сосредоточенную, спокойную и грациозную. С запозданием до меня доходит…
— Марина Викторовна. Не думала, что скажу это, но я ужасно рада вас видеть.
— А нас нет? — знакомый силуэт. Дима. Настоящий или подделка? Нет, раз тигрица тут, думаю, настоящий. А тут рядом мельтешит ещё и Стас.
— Чего так долго? — вместо благодарности прилетает им.
— Уж прости. Мы не сразу поняли, что к чему.
Забряцали оковы. Всё не так просто. Ключ Фенрир скорее всего утащил с собой, а мастерством вскрывания замков никто из нас не обладал. Пришлось искать альтернативный вариант в виде кусачек, которые Стас отыскал где-то у меня за спиной. Туда же он теперь и непрерывно таращился. Да ещё с таким лицом.
Облегченно стаскиваю с натертых мест оковы, пока Дима помогает мне подняться.
— Как вы меня нашли?
— По запаху, — Данилов младший с благодарностью оглянулся на застывшую тигрицу. — Этот кретин догадался взять одну из их перевозочных цирковых машин. Где он?
— Не знаю. Он нес какую-то ахинею о… — застываю с открытым ртом. — Это что за хрень?
Понятно, на что уставился Стас. За моей спиной, оказывается, отрывался такой вид, что… Подхожу к увешанной фотографиями стене, рядом с которым расположился огромный металлический стол, нагроможденный всевозможным барахлом. Черт с ним с барахлом, но…
Коллаж из моих фотографий. Их сотни, если не больше. Всевозможные. Вот я иду по улице, вот выхожу из подъезда, в магазине, в процессе парочки рабочих дел (узнаю эти районы), и... что еще хуже: где я сплю. В своей постели, в своей квартире, а фотография сделана сверху. Словно надо мной стояли в этот момент. А вот теперь накатывает запоздавший страх.
— Знаешь, если не вот это доказательство твоей невиновности, то я уже и не знаю, чем ещё убедить совет. Мне, кстати, нравится вот эта, может забрать на память? — Дима тянется к одному из снимков, за что тут же получает по руке.
— Как смешно, — цежу я, чувствую бешено колотящееся сердце. Моя квартира, моя спальня… да куда это вообще годится? — Он конченый социопат, блин. Ненормальный псих…
— Ты только это поняла? — Стас, тем временем, уже рыскает по столу. — Провода, горючее, а это… — нюхает. — Нитроглицерин. Он что, самодельную бомбу тут лепил?
— Фейерверк… — задумчиво протягиваю я, натыкаясь на знакомую рукоять. Мой катар. Только вот без лезвия.
Призывное рычание заставляет нас отвлечься. Тигрица таращится в одно из мрачных ответвлений подземелья и будто что-то требует. Чтобы мы проверили, что там? Внезапное озарение напрочь перекрывает инстинкт самосохранения и здравый смысл. Бросаюсь в черноту, не слушая встревоженных окликов.  
Точно подземелье. Под ногами слякоть, а запах становится всё противней. Но в этой стороне теплее, словно сверху работает огромный обогреватель. Может, мы под работающим заводом? Вылетаю на едва освещенный участок и замираю в ужасе.
Клетка. А он не шутил. От души приваренные сваи образовывают импровизированную темницу. Дима со Стасом уже спешат ко мне на подмогу, подсвечивая встроенными в телефон фонариками. Яркий свет вырывает из полумрака знакомые светлые волосы, рассыпанные по мокрой земле.
— Ева, — бросаюсь к клетке, но она, разумеется, заперта.
 
Удар плечом, второй, третий. Бесполезно, изготовлено от души. Больно, но не унимаюсь, не прекращая попыток вышибить дверцу, пока Дима требовательно не оттаскивает меня в сторону.
— Давай лучше мы.
Переминаюсь с ноги на ногу и схожу с ума от нетерпения, пока парни пытаются что-то намудрить. И не могу оторвать глаз от бездыханного тела, лежащего на спине с запрокинутой головой.
— Ну, скорее!
Стас скрывается на время из виду, а возвращается с массивным ломом. Несколько минут уходит на то, чтобы поддеть металлическую решетку и скинуть дверцу с петель. Та только успевает покоситься, образуя небольшую брешь, а я уже проскальзываю внутрь и падаю на колени перед телом.
— Ева! Ева! — хватаю её в охапку, пытаясь растормошить. Не помогает, хрупая девчонка болтается в руках, как шарнирная кукла. Улавливаю слабое сердцебиение, еле различимое, но оно есть. Живая, благословение небесам. Дима уже тут, склоняется рядом. — Нужно отвезти её в больницу. Срочно!
Согласное кивание в ответ и девичье тельце оказывается в мужских руках. Всё, пора сваливать из этой подгорной цитадели. Только сейчас до меня доходит, что Фенрир всё ещё может прятаться где-то здесь. Вдруг он никуда не ушел и лишь наблюдает? Уж все эти многочисленные повороты и ответвления думаю, ему известны куда лучше, чем нам. 
Длинные проходы и ряды дымящихся труб, ужасно несподручный подъем наверх и мы, наконец, оказываемся наверху. Митино, мы до сих пор в Митино, и я оказалась права — рядом дымится красно-белая труба. Завод.
Последней из канализационного люка выскальзывает тигрица и, рыкнув на прощанье, устремляется к сеточному забору. Возвращается в цирк? И что, у прохожих не возникнет вопросов? Это типа нормально, когда хищное животное гуляет по городу?
Ладно, не до этого. “Ягуар” и “Астон Мартин” ждут недалеко от входа. Ни души вокруг, хотя судя по времени — давно перевалило за вторую половину дня. Это сколько же я провалялась в отключке, а?
Дима бережно усаживает Еву в машину, а вот Стас непонимающе оглядывается по сторонам.
— Тут был грузовик, — заметив мой взгляд, говорит он. — Когда мы приехали.
— Видимо, на нем же он и свалил.
— Зачем? Разъезжать на угнанной машине? Да тут же его каждая собака заметит.
— Тут да, а если за пределами…  — замолкаю и с широко раскрытыми глазами смотрю перед собой, пытаясь переварить только что пришедшую в голову мысль.
— Что такое? — Дима захлопывает дверцу и спешит к нам.
— Стеклянный фейерверк… — в ужасе вскидываю голову. — Они ведь не знают.
Меня мало понимали.
— Кто?
— Ты, — тыкаю в Диму. — Отвези Еву в больницу, а нам, — это уже обращалось к Стасу. — Нужно предупредить остальных.
— Да кого остальных?
Некогда объяснять. Отбираю ключи от Астона Мартина и сажусь за руль.
— Поехали!!!
Погонять по московским дорогам в будний день — разве есть более невыполнимая миссия? Толкаемся в пробке, а бесценное время истекает. Обнадеживает одно, если Фенрир позаимствовал казенную машину, значит и он попал под прицел столичных, еле плетущихся, дорог.
Нетерпение сводит мышцы хуже, чем многочасовое пленение. Несколько раз посылаю всё к черту и выезжаю на обгон по встречке, чудом не зацепив сигналящих автомобилистов. Выезжаем из Митино, выворачиваем на МКАД и лишь где-то через полчаса, а то и больше, съезжаем с трассы близ знакомых стеклянных небоскребов.
— Ты уверена? — тормозим у входа в “Федерацию”, но Стас не торопится выходить из машины. — Если ошибешься, лишь подставишь себя. Оставайся тут, я схожу один.
 
— Нет, пошли. Я устала прятаться.
Влетаю в холл, нервно теребя раскуроченные кусачками наручники на запястьях. Вот теперь я, в самом деле, чувствую себя отъявленной преступницей. И замечаю косые взгляды. Плевать, нет времени.
Направляюсь к барышне на рецепшене, и тогда же на улице гремит взрыв. Да такой мощности, что начинают дребезжать все стенные стекла. Несколько этажей башни “Москвы” полыхают пламенем и окутаны черным дымом. Осколки сыпятся на прохожих и припаркованные внизу машины. Как по сигналу начинается неконтролируемая паника.