Пленительная страсть

— Давай помолимся, чтобы фрау Хольц не вздумала убирать эту комнату. Нужно найти какое-то другое место для твоих карт, — голос его был веселым, но в глазах промелькнуло разочарование.
— Что тебя тревожит, Калеб?
Мальчик переминался с ноги на ногу, стоя на толстом мягком ковре, покрывавшем пол.
— Ты обещала научить меня фехтованию, — ответил он, смущенно краснея.
— Я обещала и сдержу свое слово. Завтра дам тебе первый урок. Я нашла в саду одно укромное место. Но должна тебе сказать, что занятия навигацией будут на первом месте. Терпение, Калеб, только терпение! — вздохнула она.
С тех пор как они прибыли в Батавию, поведение и стиль жизни Сирены должны были соответствовать не только ее трауру и новому положению хозяйки дома ван дер Риса, но также и погоде. И она сама, и Калеб с трудом привыкали к местному климату. В утренние прохладные часы девушка занималась пополнением гардероба братишки. А послеобеденная жара и ежедневные грозы, затягивавшиеся порой на целый час, замедляли ритм жизни. Сирена дремала или давала Калебу уроки по навигации. По вечерам было душно, но ночи стояли приятно прохладные. Внешне сеньорита Кордес выглядела сдержанной и спокойной. Однако чего ей стоило это! Она находилась в состоянии постоянной борьбы с самою собой: приходилось сдерживать бьющую через край энергию и желание поскорее приступить к осуществлению своих дерзких планов. А пока коварная мстительница старалась как можно больше узнать о торговом бизнесе ван дер Риса, чтобы потом иметь возможность употребить свои знания для собственных целей.
— Да, Сирена, ты права, как всегда, — отозвался Калеб, — но я хочу научиться фехтовать, чтобы защищать тебя. Возможно, придет время, когда тебе понадобится моя помощь.
— Почему бы тебе не пойти прогуляться, братишка? Дождь уже перестал — сходи на пристань. Может быть, ты узнаешь что-нибудь интересное для нас.
 —Сделаю все что смогу, Сирена.
— А я должна пойти с фрау Хольц за покупками к свадьбе, — горько заметила девушка (ей так и не удалось убедить Ригана отложить свадьбу). — Боюсь, что она будет удивлена отсутствием у меня энтузиазма. Несмотря на вежливость в обращении, эта женщина относится ко мне подозрительно. Она ревниво охраняет положение, которого достигла здесь за многие годы, и очень боится, что власть в доме скоро перейдет ко мне. Что касается моего к ней отношения, — продолжила Сирена, — то я считаю ее слишком властной. «Да, сейчас вы можете позавтракать, юфрау!» — девушка передразнила фрау Хольц, заставив Калеба рассмеяться. — Нет, действительно она ведет себя так, будто все богатство и роскошь этого дома существуют только благодаря ее стараниям.
— Но, Сирена, она совсем не такая плохая женщина. Скорее всего, в том, что вы не понимаете друг друга, виноват немецкий язык, на котором вы разговариваете.
— Да нет, дело не в этом. С языком — другая история. Когда мы только приехали сюда, я не могла слушать, как она спотыкается на каждом слове, говоря по-испански. Поэтому я сказала ей, что владею несколькими языками, в том числе и немецким. И теперь она говорит со мною по-немецки, а я отвечаю ей на таком...
— Знаю, знаю! — засмеялся Калеб. — Видел, как она закатывает глаза, когда ты говоришь на своем ужасном немецком...
— Если бы только это! — тоже засмеялась Сирена. — Теперь она говорит так громко и произносит слова так четко и раздельно, словно я плохо слышу! Ей, наверное, кажется, что я глупый ребенок, которого она обучает немецкому языку. Сказать по правде, Калеб, — глаза девушки озорно блеснули, — иногда я нарочно коверкаю слова или неправильно их употребляю только для того, чтобы позлить старую немку!
Не успела она произнести эти слова, как в дверь постучали. Приложив палец к губам, чтобы предупредить смех мальчика, Сирена громко произнесла:
— Открой дверь, Калеб! Должно быть, это фрау Хольц.
Он подбежал к двери, отвесив перед этим низкий шутовской поклон и согнувшись до самых носков блестящих сапог. Покраснев, он выпрямился, переводя взгляд с Сирены на вошедшего Ригана.
 
— Я пришел за Калебом, — заявил голландец с невозмутимым видом, а про себя подумал с удивлением: «Неужели эти двое, сохраняющие сейчас такие постные мины, лишь мгновение назад весело смеялись?»
Девушка опустила глаза и стала шарить в кармане в поисках четок. Наконец, нащупав бусины, она вытащила их и с силой сжала в руке.
— Сирена, почему каждый раз, когда я прихожу, вы сразу же достаете четки? Неужели я вас настолько пугаю, что вы начинаете искать утешение в молитвах? — тон у Ригана был несколько ироничным, но желваки на щеках гневно напряглись.
— Нет, не пугаете, — тихо ответила она, стоя к нему вполоборота. — Но мне нужно продолжить свои молитвы, поэтому, если вы позволите...
— Конечно! — великодушно разрешил он, беря Калеба за руку. — Как я вам уже говорил, вы можете сохранять свой траур и молиться столько, сколько пожелаете! Однако это не должно мешать нашей общественной жизни на острове.
— Неужели у вас нет уважения к мертвым? — ее тихий голос слегка возвысился, когда она резко повернулась к Ригану.
— Боюсь, что очень мало, — холодно отозвался он. — Я не люблю преувеличений. Мертвые есть мертвые. Какая польза для них от ваших молитв? Живые должны жить. И сегодня вечером вам придется жить в моеммире. Я устраиваю небольшой ужин. Придут несколько моих друзей. Я должен им представить вас. Надеюсь, что вы с Калебом будете присутствовать при этом.
— Но мой траур...
— Ваш траур вы будете соблюдать только в этой комнате! — Риган посмотрел за окно, а затем неторопливо перевел взгляд своих голубых глаз на Сирену. — У вас есть еще пять часов для ваших молитв. Думаю, этого достаточно. Но вы должны сохранить силы для приема гостей. Мы с Калебом к вечеру вернемся.
Сирена сощурилась, глядя на жениха. Калеб уловил опасный блеск в ее глазах, но надеялся, что Риган ничего не заметил.
Взгляд сеньориты очень удивил голландца. Может, он ошибся? Или действительно гнев мелькнул в ее зеленых глазах? Гнев у этой сдержанной и холодной монашки? Нет, не похоже. Вероятно, это просто игра света.
И, ничего не сказав, Риган кивнул Калебу, чтобы тот следовал за ним.
Когда дверь за ушедшими закрылась, Сирена со злостью швырнула четки на покрывало и выругалась.
— Как он смеет?! Кто он такой?! Фактически он приказал мне быть на этом ужине! Что за наглость! — ярость клокотала в ней, когда она мерила шагами комнату. Да, никуда не денешься, придется исполнить его приказ, но это не значит, что она подчинилась!
В двери снова постучали.
«Вероятно, это фрау Хольц», — подумала Сирена. Быстро опустившись у кровати на колени, она схватила четки, зажала их в руках и потупила глаза.
— Войдите! — крикнула девушка.
Увидев эту сцену, экономка поморщилась. Неужели сеньорите больше нечем заняться, кроме своих молитв? Верить в Бога похвально, но такая одержимость! У старой женщины возникло желание взять за шкирку и встряхнуть как следует тихую, замкнутую испанку, приросшую коленями к полу. Но фрау Хольц направилась к окну и сложила руки на груди.
— Я пришла, чтобы обсудить некоторые детали, касающиеся вашей свадьбы.
Сирена подняла на экономку отрешенный, потусторонний взгляд.
— Полагаю, фрау Хольц, что вполне могу довериться вам. Как вы с менеером решите, так и будет.
— Юфрау, все не так просто, как вы...
— Почему? Позвольте мне спросить! — перебила ее Сирена, приподнимая свою красивую бровь. Экономка сразу отступила, заметив гневное мерцание в зеленых глазах. — Менеер такой властный, такой знающий и так любит давать указания! Думаю, он уже обо всем распорядился.
— В основном — да. Он уже распорядился насчет приглашенных и тех гостей, которые после свадьбы останутся ночевать здесь, из-за того что живут на других островах. Но есть еще сотня всяких мелких деталей... — фрау Хольц запнулась, — менеер считает...
— Менеер считает правильно, — спокойно заявила Сирена. — Делайте как считаете нужным. Я не буду возражать, что бы вы ни решили. Я заранее согласна со всеми распоряжениями моего суженого. Но, — она подняла палец, — я не стану помогать. Я в трауре. Это понятно?